Та, в которой я сейчас встану, пойду и упаду на кровать, была точно не моя. Такое сиротство навалилось, что я чуть не завыл в голос. Пришлось выхлебать стаканий вина не отрываясь. Тень тут же снова его наполнил. Нажруся и помру молодым. Ха ха.
— Знала ли ты, Лита Латоповна, что дети растут во сне? И поскольку мы все чьи-то дети, то я дрейфую в кроватку. Если засну по дороге в каком-нибудь коридоре, не бейте ногами.
— Ну и иди.
Буркнула Лита.
— Я помогу вам дойти.
Тишайший Тень был безупречен. Я встал и побрел. Все потом. Все все — потом. Уже на подходе к «покоям» на меня прыгнул дверной косяк и рассек мне лоб до крови. Ага, заснул на миг на ходу. Одену ко шлем, чтобы череп целым сохранить.
Я совершил еще несколько шагов и упал плашмя на кровать. Я лежал и благословенный сон снизошел на меня.
Меня домогался палочник
Меня домогался палочник. Я это не сразу понял. Насекомое было выше меня на две головы. Мы находились в каком-то обширном, модифицированном металлическими и платиковыми вставками дупле. Здесь даже было что-то вроде мебели.
Длинная тонкая палка салатового цвета имела глазки на верхнем конце (две черные горошинки прилепленные к торцу) и некоторое количество складных конечностей.
Это чирикало и двигало иногда короткими верхними… Назову их «педипальпы». Вначале оно некоторое время просто ритмично чирикало и раскачивалось. Гипноз, что-ли? Затем слетало к одной из стен, достало из нее нижней конечностью живого розового червячка и притащило мне. Червячок извивался. Палочник тыкал в меня этой гадостью и чирикал.
Меня пытались накормить. Но аппетита не было. И насекомое швырнуло червячка за спину совершенно человеческим жестом отчаяния. И только тогда я понял: «Оно — баба». Она мне пела, потом попыталась покормить, а сейчас показывала свои педипальпы с разных сторон.
Эти плоские мохнатые хваталки были покрашены! Ну конечно, желтые и черные полосы на них — краска. Мама дорогая. Похоже, меня соблазняли «самой завлекательной частью тела». Очевидно реакция насекомке мало понравилась и она, схватив мою тушку, повлекла ее куда-то по кривому коридору.
Коридор закончился большим балконом, под которым нас ожидало море палочников. Их было ужасно много. Они стояли внизу сплошным ковром и встретили наше появление ликующим чириканьем. Звучало, как грохот прибоя. Насекомые приветствовали свою правительницу, и я, как мебель рядом с ней, имел к этому ликованию непосредственное отношение.
Но и «власть над этой вселенной» меня почему-то тоже не впечатлила. Сон был каким-то необычным куском реальности, который говорил со мной, по его (куска) мнению, понятным языком. Но приятного впечатления не оставил. Почему мне перестала сниться Мышь?
Проснулся я подвешенным за шею на тонком тросике, над круглым коричневым болотом. Вот просто висел в метре от поверхности, а мой доспех «нес себя сам не стесняя движений создателя». То есть висел я вполне комфортно и потому паника случилась не сразу.
Вверху был каменный потолок с клочками серой светящейся ваты (а в нем штырь с кольцом, к которому мой тросик крепился), внизу же, до горизонта, унылые кочки, камыши и редкие, низкие, кривые черные деревья без листьев. Конкретно под ногами был «глаз болота» — жижа неизвестной глубины. Ближайшие кочки далеконько.
Близкий потолок и далекий горизонт (отсутствие стен) подарили моей семёрочке мозгов предположение: «я вишу в самом дальнем от голубой дырки углу этого странного мира».
— Аргумент, где мы?
— Не знаю. Нас старичок похитил, пока ты спал.
— Тень, что-ли?
— Да, он умеет становиться невидимым и перемещается необычно.
— Вот чувствовал, что этот старикан не прост…
— Мы не утонем?
— Нет, конечно.
— А как мы освободимся?
— Есть несколько идей. Но освобождаться рано.
— Как тогда, в клетке у Литы?
— Ага. Ведь старики тоже любят поболтать?
— Не знаю. Но тебе верю.
— Что там за мысли у тебя были срочные?
— Я обдумывал свою форму и решил, что твоя система мне не нравится.
— Она мне тоже не нравится.
— Я по прежнему хочу быть системой, но без недостатков этой. Например, что это за характеристика «скорость»? Есть скорость перемещения, а есть скорость мышления, а еще есть скорость принятия решений. У тебя, кстати, она выше всех, кого я знаю. И это три разных характеристики.
— Ага. Согласен. Вот мне не нравится название характеристики «мозги», например.
— Это тоже. У меня нет мозгов, как у тебя, но есть умение тасовать старое известное для получения новых комбинаций. А есть умение доставать новое известное из ничего. И это разные умения. И, кстати, оба они бессмысленны без умения все это соединять в работающие схемы поведения, то есть умения принимать осмысленные решения.
— Да. С осмысленными решениями последнее время напряг.
— Он идет.
По коричневой жиже «аки по суху» шел ко мне Тень. На нем не было ливреи лигуров, а была черная чешуйчатая бронька, черные штаны и черные сапоги. В одной руке большие ржавые плоскогубцы. Уж не ногти ли моей босой ножки он собрался ими выдергивать? Дракоши, где вы? Полная утеря контакта.
Тень остановился в трех метрах (по меркам хамухов — четкая агрессия). Во мне и хамух успел прижиться? Ха.
— Жопа черный сучка на два рвать!
Абсолютно логично приветствовал я его. Дедуганий поморщился.
— Мальчик, веришь ли ты в Бога?
Ну вот. Хамухом дальше не поговоришь. Будем же чисты сердцем.
— Ты, не Он.
— Откуда знаешь?
— Я не знаю. Я не хочу.
Старик трогательно огорчился.
— Жаль. Все было бы проще.
— Черный сучка болото жрать. Быстро.
Вернулся я к хамуху. Хамухи предельно логичны. Тень опять скривился как от кислого. Расист?
— Этот мир уникален и труднодоступен. Но есть, мальчик, множество больших и смертельно серьезных дядь и тёть в других мирах. Очень больших и очень серьезных дядь и теть, что заинтересованы в некоторых… особенностях этого мира. Способен ли ты, мальчик, это понять?
Оказывается я тут вошкаюсь сам по себе, как в собственной песочнице, нарушая какие-то смертельно серьезные интересы «больших дядь и теть из других миров»? Ну, не зря я довисел до этого разговора.
— Эти «смертельно серьезные дяди и тети» — твой Бог?
Может ты зря агента неизвестных структур дразнишь, Рыжий?
— Мой Бог, мальчик, это безупречность выполнения поставленной задачи. А Твой?
Да ты достал уже этим «мальчиком», липовый лакей.
— Мой Бог, это любовь.
— Не знаю такого. Собственно ты, мальчик, сейчас изолирован достаточно надежно. А будешь ликвидирован или завербован, решать тебе. Но прежде расскажи подробно кто ты и откуда.
Ха. Тут уж без хамуха никак.