Вся компания отреагировала на незатейливый перекус странно, левый осторожно втянул воздух, пытаясь уловить аромат предлагаемого блюда, и обратился к правому.
— Шаш, что это? — правый, проигнорировав вопрос своего друга, завороженно пожирал глазами полоски мяса, потом обернулся к старику и со страхом и надеждой, как будто Олег может сейчас же со смехом попрятать все обратно в карманы и показать голодным подросткам язык, спросил:
— Учитель, можно?
Старик же вновь погрузился в раздумья, разглядывая своего собеседника как будто с новой стороны.
— Адайр-си, вы понимаете, насколько дорог ваш подарок, многие знатные люди, наверно, даже в Решне, высоко оценили бы его.
— Эм, простите, Самахад-си, я немного не понимаю, что вы имеете в виду?
— Скажите, Адайр-си, вы ходите в лес специально для охоты?
— Нет.
— А для чего?
— Ну… По возможности чищу окрестности от искаженных, — после этих слов оба подростка удивленно выдохнули, а глаза их учителя вспыхнули затаенной силой, и левая рука неспешно пригладила седые усы.
— Давно на моем пути не встречались такие люди, как вы, Адайр-си — шатанга, на местном языке, если старому огранщику не изменяет память, их называют искателями, искатели смерти, если полностью, я вижу, оба этих имени вам незнакомы, я поясню, если желаете.
— Прошу вас, Самахад-си, я очень хотел бы об этом узнать, — волнение Сколотова было неподдельным, ведь это был шанс, шанс объяснить свое существование этому миру, если действительно имеются особые люди, охотящиеся на монстров, то вполне естественно, что они не привязаны к одному городу и могут выделяться среди остальных жителей.
— Мне совсем несложно, друг мой, да и история совсем не длинная, искаженные терроризируют города уже несколько сотен лет, и множество мужественных людей пали в сражениях с монстрами. Бывает так, что после очередной волны у человека не остается ничего, я не говорю о барахле вроде дома или денег, все это можно заново отстроить и заработать, а о самом ценном в жизни любого разумного, о близких им людях, многие со временем смиряются с потерей, многие — нет, и горе поглотит их, разъедая изнутри. Но бывают и особенные люди, которых захватывает ярость и безысходность, они берут оружие и уходят из городов с пылающей жаждой мести в сердцах. Большинство из них не переживают и первой вылазки, но в редких случаях искатели добиваются определенных успехов в борьбе с чудовищами, некоторые из них знамениты на весь мир, но их всех объединяет одно желание — пасть в бою, сражаясь с непобедимым врагом. Они ставят свою жизнь на кон, до тех пор, пока очередной искаженный не оборвет цепь бесчисленных битв.
— Я услышал ваши слова, Самахад-си, и нет, я не искатель, потому что не собираюсь помирать, в моих планах остановить эту заразу раз и навсегда, — Олег сильно разозлился, и сейчас он произносил эти слова не за себя, а за тех смельчаков, что выбирались за пределы каменных гробов в надежде что-нибудь изменить, а их считали просто смертниками. Он сам и не думал класть всю жизнь на борьбу с мутантами из бездны, рассчитывая как-нибудь устроиться в новом мире и поискать дорогу назад, пусть у него кишка тонка для ежедневного риска, но у других людей нет, есть те, кто живут сражениями в надежде подарить своим тугодумным соотечественникам новую, лучшую жизнь, не в лагерях, обнесенных двойной стеной а на земле, которая, по идее, им и должна принадлежать. Глубоко вздохнув, Сколотов постарался успокоиться: и так, еле сдерживаясь от крика — все из-за чертового плаща, чуть не кинулся на старика с кулаками. Слишком уж много необоснованных выводов он сделал, опираясь на один-единственный рассказ, то, что все человечество заперто в таких вот городах, то, что все относятся к искателям одинаково, что никто полноценно не воюет с монстрами — слишком дофига предположений.
Старик, ничуть не показавший, что заметил подавленную вспышку ярости собеседника, продолжил:
Я восхищаюсь силой вашей веры Адайр-си, и мощью вашего духа, но все равно не разделяю вашей убежденности, я всего лишь старик, многое повидавший на этом свете и уже не верящий в чудеса. Еще со времен, когда Яростный поверг великих лжецов, люди сражаются с искаженными, и даже в бытность великих воинов и кудесников не смогли перемочь бесконечные волны чудовищ, а уж теперь и подавно, ведь за каждой волной приходит новая, а каждый город, осмелившийся поднять люд в наступление, пробуждает все более древних и опасных тварей, если и это не помогает, свой взор на дерзнувших обращают истинные слуги лжецов, которые по своему желанию могут поднимать из навечно оскверненной земли, служащей могилой их хозяевам, настоящих титанов ужаса и разрушений, стирающих целые города за мгновения.
— Не знаю, Самахад-си, возможна ли победа, зато точно знаю, что вечно так продолжаться не может, и если не пытаться, то надежда не появится. Ешьте мясо, даже если оно такое ценное, я без сомнений рад поделиться с такими приятными людьми. А мне, к сожалению, пора.
— Берегите себя, Адайр-си, и путь Яростный обратит свой взор на вашу битву.
— Блага вам, Самахад-си.
По-настоящему никакой необходимости покидать разговорчивого путника сейчас не было, множество полезной и требующей долгого переваривания информации Олег сейчас услышал и мог бы услышать еще больше, но внимание на себя перетянул большой, черный ворон, восседающий на ближайшей крыше, а именно то, как этот ворон забеспокоился и скользнул в темный переулок, тихо хлопнув крыльями.
Ради маскировки Сколотов направился совершенно в противоположный проход, где, уже войдя в тень, сорвался на бег, огибая предположительную траекторию птицы по дуге, несколько раз зловещий крылатый силуэт мелькал над крышами, пару раз он слышал четкое карканье на параллельной улице, когда ночную тишину разорвал отчаянный женский крик. Наплевав на осторожность, Олег в прыжке зацепился руками за ближайшую крышу и продолжил путь по верху, перескакивая с одного здания на другое; он по памяти искал источник крика и наконец нашел, но помочь уже ничем не мог. Посреди узкого, темного прохода, в луже крови лежало тело женщины с застывшей на лице маской ужаса, вся грудная клетка жертвы была вывернута наружу, как будто ее вскрывали ржавым консервным ножом. В ране белели осколки ребер, и алая кровь толчками выплескивалась на серую брусчатку, выталкиваемая агонией еще бьющегося сердца.
Кулаки Олега с силой сжались: какого хера он тут в детектива играл, когда надо было бежать напрямик. Из груди рвался рев ярости и ненависти; дабы не сообщать о своей причастности к убийству всему городу, из последних остатков благоразумия он зажал челюсть собственным кулаком, но бешенство не утихло, оно требовало выхода, требовало цель, которая ответит за все, цель, которой не было. Приглушенно ревя от бессилия, он сжимал зубами свою руку, в рот полились тонкие ручейки собственной крови, а приступ рвал его сознание на части, вся ночь окрасилась в багровые тона. Придав глазам небывалую зоркость, на самом далеком здании, у самой стены города Сколотов увидел стоящую на черепичной крыше фигуру, едва различимую на фоне темного неба, сбоку раздалось хлопанье крыльев, и ворон кинулся в сторону неизвестного, который тут же растворился во тьме. Сзади послышался ехидный и насмешливый женский голос: «Какой красавчик, хочешь с ним свиданку? Я помогу, только попроси, не мучай миледи жаждой, попроси! Попроси!»
Обернувшись, Олег никого рядом не увидел, и незнакомый голос тут же исчез, зато появились новые, множество обеспокоенных и взволнованных голосов приближалось от площади, самое время ретироваться, дабы не попасть под горячую руку.
1) Дефи — молодая, незамужняя девушка.
2) Сков — полная смена стражи на охране стены.
3) Господарь — правитель независимого города.
4) Брави — все население независимого города (народ).
12. Найти и уничтожить
Оставшуюся ночь Сколотов провел в темном углу, образованным тупиковым проходом меж двумя зданиями, в первый раз намеренно ожидая прихода обитательницы теней; спустя пять минут теплые руки обхватили его тело, и спина почувствовала прикосновения бархатной кожи, присутствие незнакомки здорово помогало привести мысли в порядок и сбросить физическую усталость, накопившуюся за день, чем он сейчас беззастенчиво пользовался.
Мысли вошли в конструктивное русло, и первым вопросом стало: что делать в сложившейся ситуации и надо ли вообще что-то делать? Объявись тогда убийца на крыше, Олег без сомнений попытался бы отправить вороньего маньяка на тот свет, но сейчас совсем другое дело; подуспокоившись, он задумался: а что же в действительности бы случилось в случае такой встречи, предположительный монстр не только пробрался в город, но и, судя по всему, оставался достаточное время необнаруженным — не меньше его самого, если верить словам Свеи о том, что ворона она видела до визита Олега в сад; конечно, умение скрываться не означает априори особую опасность твари, но опыт с преследователем говорил об обратном. Самое большое беспокойство вызывал тот факт, что монстр, попав в город, не бросался на всех подряд, что подразумевало у него наличие мозгов; разумные мутанты, наверное, самое худшее, что можно себе представить, не считая вероятности, о которой и думать не хотелось, а именно того, что за убийством стоит спятивший местный житель, фэнтэзийный аналог Чикатило. Против этой неприятной версии выступали необычные травмы, нанесенные жертве: как именно человек за ограниченное время может сотворить такое, Сколотов не представлял, только если местный маньяк обладает какими нибудь не присущими нормальному люду способностями или магией. Так или иначе, по здравом размышлении Олег решил не влазить в эту историю.
Вон после инцидента по городу носятся усиленные патрули, прочесывая каждую подворотню, поймать эту сволочь — их прямая обязанность, доверимся профессионалам «.
Раскидав по всем подходам к его тупичку часовых, Сколотов попытался немного поспать, вот только получалось это из рук вон плохо, залетный потрошитель решил не ограничиваться одной жертвой и за ночь добрался еще до двух горожан; каждый раз очередное убийство потрясало поселение очередной беготней и суетой и каждый раз чувство вины все сильнее вспыхивало в голове попаданца, и сколько он не убеждал себя в непричастности к происходящему, лучше не становилось.
Утро, несмотря на все старания, Олег встретил разбитым и уставшим, обходя затаившийся в ожидании беды город. Все сильнее ощущалось витающее в воздухе напряжение, пытаться налаживать контакты с местными не было никакого смысла: если вчера еще можно было на что-нибудь рассчитывать, то сегодня любой чужак однозначно пойдет по статье — предварительно во всем виновен. Ноги сами собой принесли его к зданию детского сада — то ли подсознание сработало, то ли случайность, так как сознательно он дороги не помнил. Заходить внутрь Сколотов не решился, при одном взгляде на мелькающих в воротах детей в груди все сжималось невидимыми тисками; не понимая, в чем дело, стараясь игнорировать эти ощущения, волшебница только увеличивала тяжесть непонятных переживаний.
«Да что такое?»
В старом мире в день происходили десятки преступлений, только в его районе каждый час где нибудь на окраине очередной ни в чем не повинный человек подвергался избиению, ограблению, случались и убийства, и пьяные мажоры сносили остановки, но никогда его не посещало желание схватить монтировку и бежать разбираться со всей несправедливостью в мире: всех не спасешь, сегодня тому парню просто не повезло, что может сделать один человек — суровая реальность жизни, довольно быстро любой разумный человек соглашался с этими неприятными истинами, так почему же сейчас ответственность за совершенно незнакомых людей буквально душила его, почему из подсознания рвались возмущенные бездействием возгласы. Привалившись к стене, Сколотов настойчиво старался справиться с приступом альтруизма, когда из ворот выбежала маленькая девочка и направилась к нему; стража, видно ошарашенная таким происшествием, среагировала не сразу, а только когда вслед выбежала воспитательница, размахивая руками и крича. За выигранное время Свеи, а это была именно она, успела подобраться к своей цели практически вплотную, где и была перехвачена молодом охранником аккуратно подхватившим ее на руки. Через плече уносящего малышку мужчины Олег видел ее заплаканное лицо и слышал слова, обращенные в его сторону: «Они точно пробрались сюда, у Маиньки вчера маму… — слова прервал громкий всхлип: Ты говорила что их ловишь, помнишь!» — дальше все заглушил громкий плач, и больше ни одного слова разобрать не удалось.
«Спокойно, спокойно, — шептал себе под нос Сколотов, сопровождая каждое слово ударом кулака по стене, боль совсем не ощущалась на фоне той бури, что творилась у него внутри: — Да успокойся! Мы все сделаем, мы поймаем его, надо только головой подумать — спокойно! Просто так бегая по городу, мы ничего не добьемся, держим себя в руках, всего делов-то: найти убийцу и вспороть ему брюхо, оторвать башку, содрать кожу, сжечь тело — та-а-ак, стоп, хватит — все нормально, держим себя в руках».
Незнамо зачем уговаривая самого себя, Олег двигался к центральной площади, почему-то именно эта глупая перепалка со своими чувствами помогала мыслить разумно. Его трясло от ярости, но сейчас вся ненависть уходила в мыслительные процессы, губы растянула жуткая улыбка, а остальное лицо застыло в совершенно спокойном и расслабленном состоянии.
«Похоже, мне понадобилась небольшая мотивационная речь от семилетнего ребенка, чтобы решиться вытащить свою задницу из теней и сделать что нибудь».
Настругав еще двадцать колышков из запасов досок, Сколотов потратил полдня на расстановку часовых по крышам и оставшуюся половину — на добавление в исключения охранной системы как можно большего числа стражников, на всякий случай, если им вздумается посреди ночи еще раз лезть проверять дома. Последние часы до заката он расстреливал каменную сену ледышками и чертил графический каркас заклинания мелком на черепице, многие касты имели опосредованную связь с другими разделами магии и в большинстве случаев это ни на что не влияло, кроме мозголомных расчетов урона-сопротивления, но в случае недвижимого часового связь с воздухом давала возможность усиливать эффект спела, частично дублируя его структуру в окружающем пространстве, такой овердрайв магии, требующий подготовки и кучи дополнительной энергии. Заполнять маной придется оба контура, причем рисованный сожрет раза в два с половиной маны больше и пятьдесят процентов всего объема улетучится в никуда, такие вот проблемы с этими ритуалами. Ну хоть канал магии не требуется увеличенный, иначе привет, его первый опыт по поднятию нежити еще раз.
Завершив приготовления, Олег встал в полный рост над рисунком и вдохнул свежий, прохладный, вечерний воздух.
«Вот и представилась возможность побыть героем, может, первый и последний раз в жизни, но возможность-то уникальная, — вся тяжесть подобного положения заключалась в том, что подвиги надо совершать неожиданно для самого себя: «Где-то что-то рвануло, вот ты на адреналине несешься спасать, ловить, помогать, а когда есть достаточно времени подумать, в голове появляются мысли: а закой мне все это нужно, что я тут, самый крайний или авось само как нибудь решится, только под ногами путаться буду. Распланированный и просчитанный героизм вещь редкая, обычно доступная профессионалам своего дела, для которых это уже и не героизм вовсе а рабочие будни. Так вот, какого хрена я тут делаю, как говорится, жизнь отдам за детскую слезу? Только вот если в реальности пришелец окажется не по зубам, на том свете примут к сведению мою самоотверженность или нет?»
Наполняя заклинания маной, Олег пришел к выводу что даже со всеми ухищрениями его сил на все маяки не хватает, дальние не подключаются к сети, а радиуса других не хватает на надежное покрытие города.
«Ладно, и на этот случай у нас имеется что предложить».
В ветке так любимой Сколотовым магии крови имелся базовый каст, по классу походящий на ощущение эманаций смерти некромантии, назывался этот чудо-спел «ритуал резонанса» и эксплуатировал основную механику этого раздела магии. Дело в том, что кровавые касты брали энергию не из внутренних потоков, как все нормальные, цивилизованные заклинания, а извлекая силу, как несложно догадаться, из крови, в подавляющем большинстве из крови кастер; кровушка содержала особую магию, переработанную организмом и содержащую частицы жизненной силы владельца, и эти частицы чрезвычайно положительно влияли на другие заклинания вне зависимости от их первоосновы — они были нейтральны, как и общий магический фон, и при этом достаточно отличны, чтобы не растворяться в мировых потоках. В энергетическом смысле кровь была батарейкой, которая разряжалась за считанные секунды, расширяя магические контуры заклинаний, как большой напор воды растягивает резиновые трубы, тут главное, не перестараться.
Резанув ладонь ножичком, Сколотов прошептал ключ-активатор для резонанса и густо окропил рисунок багровыми каплями, теперь оставалось следить за стабильностью заклинания и подкидывать в топку побольше батареек, когда понадобится.
Недвижимый часовой тут же забурлил переполненными потоками энергии, и Олег почувствовал весь город: каждый закоулок, каждый дом, каждую улицу, вот внутри двухэтажного здания человек на ночь подпирает чем-то дверь, вот бдительная стража, сжимая рукояти оружия, пробирается среди ночной темноты, вот влюбленная парочка забралась под одеяло, для них сегодня нет страха, ведь они есть друг у друга, тысячи меток всплыли в голове подозрительные и не очень, недвижимые и активные, различить что нибудь в этом хаосе невозможно.
«Ну, твою мать, неужто все без толку, — неожиданно из глубин разума пришла совершенно дикая мысль: Эй ты, как тебя там, невидимая хрень, говорила, что поможешь его найти, если попрошу, ну так я прошу, давай».
Несколько минут ничего не происходило, и Сколотов уже начал задаваться вопросом, насколько идиотскими были его ожидания непонятно чего, когда черепица на крыша перед ним задрожала. Непонятная жидкость проступила сквозь кладку, растекаясь все шире, центральные чешуйки раскололись и попадали вниз, а на их месте из кровавого бассейна показалась тонкая женская рука без кожи, все мышцы и сухожилия явственно различались в темноте, залитые темно-багровыми подтеками. Рука уперлась в край бассейна и с силой потянула за собой остальное тело. Когда над поверхностью показалась лишенная человеческих черт голова, Олегу ощутимо поплохело: он увидел безгубый рот, раскрытый в безумном оскале обтянутого тканью черепа, выдыхая кровавый туман, тут же каплями оседающий на крышу; вместо глаз у существа были красные, воспаленные воронки, истекающие сукровицей, на лысом черепе красовались ошметки едва сформировавшейся кожи. Кошмар выбрался из лужи уже по пояс когда из темноты появились черные жгуты, захлестнувшие существо со всех сторон. Попробовав разорвать путы монстр быстро сдался, и в воздухе послышался ехидный женский смех: «Смотри, какая ревнивая, боится, что я ее красавиц из-под носа уведу, а я ведь могу, они и мои тоже, — в ответ на эти слова угольные щупальце сильнее сжались, послышался треск костей, вызвавший у кровавого кошмара новый приступ смеха: — Какая же ты ласковая подруга, замечательно чувствую себя в твоих объятиях, скажи… — жуткая голова вновь обернулась к Олегу. — Скажи, с тобой она такая же, расскажи, как оно, мне хочется знать, расскажешь? Расскажешь? Хе, что, язык проглотила? Моя сладкая, столько боли, столько крови, делись со мной, я всегда хочу пить, я обязательно навещу тебя снова, как только приведу себя в порядок, знаешь миледи, нужно за собой следить, вот припудрю носик и сразу в гости, — очередной монолог прервался булькающим смехом, сотрясаясь от веселья, все скованное щупальцами существо истекало литрами багровой жидкости, и кровавая лужа уже приближалась к ногам Сколотова: — Ладно, можешь ничего не говорить, я понимаю, ты шокирована нашей встречей, хотя сама позвала меня, да, сама позвала, но я уж такая, могу везде повергнуть народ в шок, — путы сдавили существо еще сильнее, — ладно, ладно, раз уж я обещала устроить тебе свиданку, все сделаю, надеюсь, встреча будет бурной, будет много крови, много боли, заставь его страдать или кричи от ран сама, это будет так прекрасно, только не помри, нельзя оставлять мечтающую о новой встречи даму одну».
Ночной кошмар скрылся обратно в луже уже с минуту назад, а Олег все никак не мог унять разрывающую легкие одышку.
«Ох, мать моя, что это было? С такой помощью и врагов не надо — инфаркт и приехали, — в завершение у него вырвался нервный смешок, когда в голове нарисовалась та самая встреча, которой грозилась кровавая дама: — Ну уж нет, для меня эта красавица чересчур обнаженная, готов уступить сокровище городскому маньяку, пусть порадуется».
Свое обещание ночной ужас выполнил, одарив Сколотова тем самым красным зрением, все лишние метки тут же исчезли, остались едва пульсирующие указатели стражников и ярко пылающая точка, подбирающаяся к дворцу.
«Ну, нет, сукин сын, тут ты не угадал», — скользнув в тень, Олег помчался по крышам, напрямик к своей цели, на ходу формируя ледяную стрелу. Фигура незнакомца приближалась, сквозь магически наведенный взор убийца просматривался, как в прицеле, окруженный алыми разводами, перекрывающими боковое зрение. Выжимая максимальную скорость, Олег несся вперед, рассчитывая оказаться как можно ближе для первого удара, до рези всматриваясь в своего противника, ловя каждое движение. И вот цель заволновалась и начала оборачиваться; не медля ни секунды, Олег разрядил ледышку, целясь в корпус, и поставил перед собой барьер.
Ледяная стрела в воздухе встретилась с каким-то предметом, брошенным убийцей, и раскололась, окатив того градом осколков, несколько снарядов пролетели в метре от Сколотова, перечеркнув силуэт иллюзорного двойника, ответную молнию незнакомец поймал серой туманной дымкой, которая как магнит притянула все разряды, обратив их безвредным пшиком. Первый обмен ударами состоялся, и теперь противники замерли напротив друг друга, оценивая расклад сил.
Тварь перед ним выглядела до крайности опасной; с одной стороны можно, конечно, поздравить себя за веру в человечество — это существо человеком не являлось, с другой — забить Чикатилу не в пример проще, чем потустороннего мутанта с кучей неизвестных способностей. Птичья природа монстра проглядывалась во всей красе: огромный, загнутый крюком клюв, все еще сохранивший следы кровавых расправ, черные глаза-бусины без белков, с сияющей оранжевым светом точкой посередине, покрытое черными перьями тело с двумя короткими крыльями за спиной. Верхняя пара конечностей у твари была вполне человеческой, если не считать оперения, а так — пять пальцев, локоть, плечи, вполне человекообразное строение корпуса заканчивалось двумя птичьими лапами с выгнутыми назад коленями. Полной неожиданностью оказалось наличие одежды, закрытая кожаная куртка с длинным стоячим воротником, скрепленная снизу с кольчужной юбкой, железные наручи на руках и перевязь с мечем на поясе.
Разразившись квакающим полухрипом, тварь заговорила:
— Похоже, сегодня развлечения сами меня находят, хорошая работа, баск, ты меня нашел, а что же теперь? Хватит ли сил повеселить меня?
Сколотов медленно смещался влево, пытаясь рассмотреть лежащую на черепице стрелку, которой пользовался разумный монстр.
— Хочешь повеселиться — топай к стене, вот там найдется целая толпа желающих поиграть, стоит только показаться, а не ныкаться в ночи, нападая на мирных жителей.
— Кхе-кхе, ты думаешь, слова тупого баска способны меня задеть, вы все добыча, и только мне решать как и в каком порядке собирать трофеи, принимать решения — прерогатива охотника, дело добычи — дергаться достаточно активно, чтобы он не потерял интерес.
Наконец подобравшись достаточно близко, Олег увидел лежащее на крыше перо: «Ну вполне логично что вороний выродок кидался своими перьями, вот только пробивная сила у них была совсем не как у безобидного оперения птичек».