— Ну, что же ты так неосторожно, моя маленькая? — заботливо поинтересовался Леоне, но эта забота была оскорбительна. — Иди ко мне скорее! Я тебя пожалею…
Роэл на ощупь провела рукой по полыхающей болью царапине и увидела на пальцах кровь.
— Если действительно хочешь сделать что-то хорошее — просто уходи! — голос Роэл зазвенел. — Уходи, иди, убирайся прочь!
Но Гаспар уже подступил к ней вплотную и, крепко прижав к себе, выдохнул в самое ухо:
— Что ж, куколка, раз ты так настаиваешь… Если повторишь это.
Не успела девушка опомниться и вдуматься в смысл его слов, не успели губы прошептать «Уходи!», как он развернул ее к себе спиной, присел позади нее на корточки, на одно колено и бережно подул на царапину, которая пылала на чувствительном месте чуть пониже ягодицы. Его ледяное дыхание охладило горячую боль. Роэл закрыла глаза, чтобы избавиться от порочного ощущения, от грязных мыслей, которые словно кто-то настойчиво зашептал в ухо.
Гаспар прямо позади нее и его лицо чуть ниже ее бедер, едва прикрытых тканью платья, такой пылающе-красной, того и гляди загорится. Или ее разгоряченная кожа спалит его — и пусть, потому что на ней слишком много одежды!
Леоне скользнул по ее бедрам вверх, задирая подол и открывая тончайшее черное кружево трусиков и, огладив ее ягодицы, поцеловал. От легкого прикосновения его прохладных губ Роэл, млея, вцепилась побелевшими пальцами в кружевной металл спинки стула.
Он пошел дальше — спустил трусики вниз, к ее туфлям и прогнул девушку в пояснице, заставив зазывно оттопырить бедра и бесстыдно дать ему рассмотреть во всех подробностях набухшее, блестящее от соков лоно. Любуясь им, Гаспар склонил голову набок и едва притронулся к истекающим желанием складочкам.
Роэл вздрогнула всем телом, как от разряда током и захлебнулась протяжным стоном.
— Так что ты там болтала, куколка? — с преувеличенной внимательностью поинтересовался Леоне, а его чуткие пальцы осторожно гладили скользкий бугорок. — Хочешь, чтобы я убирался, я правильно понимаю?
— Нет! — всхлипнула девушка, даже не открывая глаз, перед которыми клубился мерцающий туман и выгибаясь еще сильнее. — Прошу, не уходи! Продолжай, продолжай, я тебя заклинаю!
— Заклинаешь? Да неужели? Забавная ты, куколка… — Гаспар засмеялся ее реакции, и медленно притронувшись языком к ее зовущему лону, прошептал прямо в него. — Забавная и лакомая, как плам-пудинг. Он готовится за несколько недель до Рождества, дозревает в прохладном месте, а потом фламбируется прямо на столе. Мои вкусовые рецепторы сходят с ума. Можно я откушу от тебя кусочек, а, куколка? Ты не против?
— Не против! — прохрипела Роэл, потому что он раздвинул ее ягодицы и его умелый извивающийся язык скользнул от лона выше, к маленькой дырочке, которую Ник Леконт всегда обходил стороной. — Да! Господи… Гаспар… Да!
Она и подумать не могла, что это место настолько чувствительно! Что его тоже можно ласкать! Трепеща всем телом, Роэл до боли в костяшках впилась в спинку и рывками насаживалась бедрами на его потрясающий язык, который вошел в запретную дырочку на всю длину, а потом вновь спустился вниз, к раскрывающемуся лону, взасос целуя его мокрую алмазную мякоть.
По бесконечной прямой магистрали через тысячи фантасмагорий, через местности и времена, Роэл сходила с ума от него. Сходила с ума вместе с ним, поднимаясь выше уровня неба, готовая с этих небес прокричать невозможное, безрассудное, страстное: «Люблю!».
Только от одной этой мысли можно было сойти с ума. Это тело, которое плавится от прикосновений Гаспара Леоне, точно воск от пламени свечи, предаёт Роэл, затуманенный разум играет с ней в изощренную и жестокую игру.
Он чудовище! Он ее принудил! Принудил ли, если она умирает от сладострастия из-за того, что Гаспар делает с ней? Принудил ли, если он еще ни разу не причинил ей боль, а лишь только наслаждение, даже близко равного которому не давал Ник Леконт? Принудил ли, если, стоя от его ласк в двух шагах от рая, она готова, задыхаясь от вожделения, повернуться к нему лицом и шептать «Люблю» в его чувственные кровавые губы и целовать их, целовать взахлеб!
— Гаспар… — кончая, девушка выдохнула его имя и распахнула глаза.
Переход от сумасшествия к реальности был слишком резким, потому что она встретилась взглядом с Ником Леконтом.
Он стоял в зеленом полумраке у противоположного входа оранжереи, стоял буквально в нескольких метрах, никем не замеченный и наблюдал, как Гаспар доводил Роэл до экстаза. В его глазах отразилась такая гамма чувств, от крайнего ошеломления до зависти, что ее накрыла вторая волна оргазма и улыбка, счастливая улыбка, которая была предназначена не Нику Леконту, а только лишь Гаспару Леоне, скользнула по ее губам.
— Шлюха! — презрительно выплюнул Ник. — Грязная, развращенная, испорченная шлюха!
Роэл перевела сбившееся дыхание. И тогда за ее спиной выпрямился Гаспар Леоне.
— Не знаю, кто ты такой, парень, но уже одним своим видом ты меня раздражаешь, — проговорил он, но его кривая ухмылка и ехидность тона не могли обмануть Роэл. Голодные, страшные глаза Гаспара смотрели жестко и мрачно. — Про невоспитанность я вообще молчу. Не надо лезть к людям, когда они заняты своими делами, тебя в детстве не учили? И как ты там мою куколку навал? Я что-то не расслышал.
— Шлюшкой я ее назвал, — пожал плечами Ник, не чувствуя опасности. — Самой что ни на есть обычной шлю…
Роэл впервые видела, как быстро умеет перемещаться Гаспар — вот стоял рядом с ней, а через долю секунды уже оказался вплотную к Нику. От неожиданности Леконт попятился назад, обратно во дворик, но Леоне надвигался него и это было жутко.
— Ой, как некрасиво, — сокрушенно покачал головой Гаспар, его рука, страшная рука с вытатуированным на кисти упыриным оскалом потянулась к горлу Леконта и Роэл с ужасом увидела, как ногти чернеют и увеличиваются на глазах. — Я оскорблен в своих эстетических чувствах и за это сейчас симпатичненько развешу твои кишки на ветках вон того куста.
Роэл знала, что это не пустая угроза, всей кожей ощущая исходящий от Гаспара могильный холод. Он что-то сделает с Ником! Что-то очень плохое и…Необратимое. Каким бы ее бывший возлюбленный не был, смерти, страшной смерти от Гаспара Леоне он не заслужил.
— Сумасшедший… — в Леконте, который медленно отступал к особняку, наконец-то проснулось чувство самосохранения, а то Роэл уже решила, что оно у него напрочь отсутствует.
Холодную темноту дворика пронзило несколько вспышек. Это фотограф «Вечернего Буковеня» Айзек Егиш, днем и ночью не расстающийся со своей камерой, решил прогуляться по двору, заинтересовался происходящим и стал живо снимать.
— Гаспар! — Роэл догнала его и схватила за руку — она была твердой, как камень и холодной, точно лед. Неживой. — Гаспар… Не надо.
Он посмотрел на нее так, словно видел впервые. В черных глазах разливалась алая жуть, и девушка поняла, что он сейчас набросится и выгрызет ей сердце прямо под вспышками фотоаппарата Егиша, а после займется остальными. И фотографом в том числе.
— Ладно, куколка, черт с тобой, — выдохнул Гаспар вдруг, и болезненное сжатие, которое не давало ей дышать, отпустило горло Роэл.
Она без малейших колебаний пошла за ним, и в машину села. Глянцево-черный роскошный Audi R8 был брошен на проселочной дороге, скрытый от чужих глаз.
— Тачка моего сиятельного папаши, — бросил Гаспар в ответ на ее красноречивый взгляд. — Родитель в отъезде, почему бы не одолжить на время? Хотя, по-моему, нет ничего скучнее классики. Потом загонишь ее в его гараж. Проулок Дрэкула Иоски, дом тридцать пять. С пульта охраны я его снял. Код калитки Бред38946, код гаража Форд56730.
— Я не запомнила… — нахмурилась Роэл. — И потом… это после чего? Куда мы едем?
Перспектива проникнуть на участок великого князя вампиров Константина Леоне, чтобы вернуть в его личный гараж его личную машину ее совершенно не обрадовала. Но это отступило на второй план, по сравнению с тем, что Гаспар был рядом с ней. И он не вырулил на дорогу, ведущую в Буковень, а повез Роэл в куда-то в лес.
— Догадайся с трех раз, — хохотнул Леоне, но объяснить все-таки соизволил. — Времени осталось немного. Я возвращаюсь в него и чем ближе буду к нему находиться, тем легче возвращение пройдет. Сам по себе это процесс… довольно неприятный, доложу я тебе, потому надо сделать его менее болезненным.
— Так мы обратно в лечебницу едем? Короткой дорогой?
— Умная девочка, — кивнул. — И да, фотки со мной, которые наснимал тот болван-фотограф, ты должна уничтожить. Выкупи их, только проследи, чтобы он действительно удалил со всех носителей. В бардачке тысяч пять, этого хватит.
Где-то через полчаса экстремальной езды по лесной дороге, больше напоминающей поверхность стиральной доски, машина выехала из леса на ровное полотно и Гаспар прибавил газу. Роэл узнала эти места.
Девушка смотрела на его заострившийся профиль и ей, как совсем недавно в камере, казалось, что он двоится. Гаспар остановил Ауди на обочине, посреди ночного бескрайнего поля, а впереди виднелся освещенный периметр лечебницы Св. Трифона. Над низиной туман вил свое покрывало.
Не глядя на нее, он по-хозяйски положил руку ей на ногу, и от этого прикосновения Роэл бросило в дрожь.
— Не успеем… — с сожалением сказал Леоне и прошептал ей в самое ухо, — Но я знаю, что ты хотела.
Она было возмущенно закричала, что это не так, но резко замолчала, потому как Гаспара пронзила судорога, и его пальцы в мертвом захвате сжали ее колено. Не успела Роэл испугаться, как все его тело затряслось, скорчилось в каком-то неестественном изломе, а потом он исчез.
Роэл осталась в машине Его Сиятельства Константина Леоне совершенно одна.
ГЛАВА 13. Туман
Собственного жилья у фотографа «Вечернего Буковеня» Айзека Егиша не имелось, он всегда проживал у девушки, с которой встречался в данный момент, чтобы потом переехать к следующей. Разыскать адрес его очередной пассии, да еще и ранним утром после корпоративной вечеринки было делом довольно непростым (если не сказать безнадежным!), но счастливая Ирена Сильвен, которую Еуген Жиррад пригласил на свидание, оказала Роэл неоценимую помощь и заветный адресок волшебным образом вызнала! Не слушая вопросов подруги о сплетнях, которые поползли после вчерашнего, Роэл поехала отлавливать фотографа. Нужно было заставить его удалить фотографии, на которых засветился Гаспар как можно раньше, пока Егиш не выложил их в Интернете.
По стечению обстоятельств нынешняя девушка Егиша жила, как и Кладбище эклеров, в Клиньякуре, только не в отдельной квартире, а в общежитии, которое являлось местом по-настоящему злачным. «Жучок» Роэл скрепя сердце припарковала на заброшенной спортивной площадке, заржавелые снаряды которой как будто были раскурочены в припадке ярости каким-то великаном. В утреннем тумане этот уголок и вовсе смотрелся декорацией к фильму ужасов. Судьба любимой машинки, которую оставлять тут ой, как не хотелось, не на шутку тревожила девушку, но делать нечего — не подчиниться Гаспару они не может.
Впрочем, все оказалось не так уж и плохо. Относительно. Какая-то полуголая парочка, которая готова была заняться сексом прямо на подоконнике заплеванного коридора, любезно объяснила Роэл, как найти искомую комнату.
Заспанный всклокоченный Егиш без лишних вопросов открыл девушке дверь в квартиру, разделенную на три зоны: кухню, спальню и фотостудию и усадив за барную стойку, принялся варить кофе. Взгляд Роэл упал на в беспорядке раскиданные по журнальному столику фотки, но, заметив это, Айзек сгреб их и перевернул лицевой стороной вниз.
— Ничем не могу помочь, — в ответ на просьбу Роэл пожал плечами он. — Твоим мужиком Никки заинтересовался, и я ему по электронке сразу фотки отправил. Я могу их удалить на своей камере, но у Ника-то они уже есть! Пусть он тоже удаляет!
Черт! Роэл с досадой забарабанила ногтями по столешнице. Если Ник Леконт заинтересовался кем-то или чем-то, то он будет землю носом рыть, пока не вызнает все. Возможно, Роэл начала сходить с ума, но пусть лучше Гаспар Леоне делает с ней все, что его душе угодно, пусть хоть живьем ее съест, чем Николас Леконт узнает о том, что Гаспар с ней делает…
— Роэл, а правда, кто это такой был-то? — осторожно поинтересовался Егиш. — Опасный. Из высших? Я Нику намекнул — нам, простым, с такими связываться не резон, но он ни в какую. Что на него нашло? И с Дени они под конец вечера поссорились…
Ну надо же, Ник поссорился со своей драгоценной Денизой, чего на памяти Роэл еще не случалось! Еще раньше эта информация точно вывела бы ее из равновесия, всколыхнув в душе бурю эмоций, и, скорее всего, по-нехорошему обрадовала. Еще раньше Роэл как-то постыдно об этом мечтала, но сейчас, прислушавшись к себе, с удивлением поняла, что ссора Ника и Дени ее мало заботит. Гораздо важнее сейчас выполнить приказ Гаспара — ей ради этого придется пойти на кое-что крайне противное и сложное! А именно — поехать к Николасу и убедить… Нет… Заставить! Заставить его удалить фотки и не лезть туда, куда его не просят, потому что ни к чему хорошему это не приведет.
Роэл уже стояла у двери, прощаясь с Айзеком, как вдруг обратила внимание на валяющуюся у журнального столика фотографию, которую он уронил и этого не заметил.
Фото было крупным, полноцветным, явно снятым на качественную камеру. Раскрытая кабинка туалета, вода, стекающая на пол из переполненного бачка и мертвая девушка в драгоценностях, в неестественной позе сидящая на унитазе. Роэл знала только то, что ее звали Олимпия Пиррет, и то, что от кошмаров про эту девушку она, возможно, сойдет с ума.
Обратив внимание на ее остекленевший взгляд, Айзек засуетился, но было уже поздно.
— Не надо так смотреть, Роэл, — Егиш сгреб фотку изображением вниз к куче других. — Это не твое дело!
— Наверное, да, — кивнула девушка и вдруг поняла, что надо делать. — Я дам денег, если расскажешь, зачем тебе эта фотография? И остальные. Что на остальных?