Капитан весь обливался, потом его трясло, как в лихорадке. Он не чувствовал сил даже подняться с колен.
— Пить меньше надо, товарищ полковник, — усмехнулась за его спиной Дора, помогла подняться и держала за руку, пока мочился. Потом довела до постели и уложила.
— Помоги мне, а! Ты ведь можешь? — жалобно попросил капитан.
— Могу, — кивнула она, — но не буду. Будет урок тебе, хороший.
— Гадина ты бесчувственная! — обиделся капитан. — Воды хоть принеси.
— Это пожалуйста, — смилостивилась любимая и принесла три таблетки аспирина, пачку активированного угля и две бутылки ледяной минералки.
— А я как домой попал? Ваще ниче не помню.
— Неудивительно, — фыркнула Дора, распахивая окно, чтобы выветрить мой перегар, — тебя Дима привез.
— Что? Он тебя видел? Узнал?
— Ну конечно.
— Черт! И что теперь?
— Да ничего.
— Ты что? Ты убила его? — не на шутку перепугался Олег.
— Ручки коротки у девочки пока что, — Дима появился на пороге с чашкой ароматного кофе в руках.
— Я бы не была так в этом уверена на твоем месте, — сверкнула глазами Дора.
— Ну, здесь, пожалуй, и сможешь, вон сколько силищи в каждом деревце, на Хиросиму хватит. Надо будет тоже сюда перебраться. Домик не продается по соседству?
— А зачем Пелегину тот камень вдруг понадобился? — спросил Олег, запив таблетки минералкой. И сразу ощутил напряжение, повисшее в комнате, они переглянулись и, кажется, молча о чем-то договорились. В этот момент Олег почувствовал себя ущербным, потому что всего лишь человек.
— Это черный ящик, как и в ваших самолетах. Им полагается быть уничтоженными, чтобы не попасть не в те руки, — спокойно ответил Дима.
— Это в какие не те?
— Ну, параноиков там разных. Сумасшедших и прочих. Таких, как ее земной папочка, например. Истину все ищет, аки Малдер, мать его. Нельзя допустить широкой огласки. Ты же знаешь. Тут память вычищать нужно.
— За ним следят, ты знаешь. Мне нужно было, чтобы они поверили. Он действует сейчас вполне логично.
— Кто следит? — влез Аверин.
— Серые, ясен пень, — фыркнул Демитрий, — у них одна задача с самого момента рождения Доры — либо переманить ее к себе, либо убить ее. Теперь, когда она ждет ребенка, нужно быть раз в сто осторожнее.
— А почему? — Олег с интересом смотрел на Дору. — Какая конкретно твоя роль во всем этом безобразии?
Димитрий, кажется-таки, сжалился над капитаном. Похмелье вдруг прошло, голова была необычайно ясной.
— Зачем тебя вообще создали?
— А никакой конкретной, — пожала плечами Дора, — либо я пока еще о ней не знаю. Меня создали генные инженеры Ардонии по просьбе Витаора. Виталия Сомова. Он хотел продолжить свой род, Прямые гибриды марсиан и людей долго ни живут. Пелегин одолжил свои гены, по дружбе, так сказать, ну и ардонийцы тоже поучаствовать решили. В качестве эксперимента. Посмотреть, что получится. Развивали во мне все мои умения и качества, от всех четырех миров, и в итоге получилось то, что получилось.
— Очень милое, но иногда неуравновешенное существо, — улыбнулся Демитрий. — Я знаю, мы с Витаором у тебя не в фаворе, но поверь, каждый из нас отдавал и отдает тебе все, что может, по максимуму. Кто сколько может в силу своего развития и менталитета. Даже Алекс, которого ты так ненавидишь только за то, что позволял себе взгляды в сторону других дам, искренне любил тебя всем сердцем. Он от тебя никогда не закрывался и не защищался, хотя мог. Но не делал этого, потому что любил. Покрывал все твои выходки, потому что любил. Терпел всю боль, потому что любил. А знаешь ли ты, что после того, как ты уничтожила один из наших корпусов и изолятор, Пелегиным лично было принято решение о твоем уничтожении. И мы все его подписали. Все. Слышишь ты, все! Кроме него! Он на колени перед Пелегиным встал. Представь только Вербицкого и на коленях! Сказал, что попытается, попробует, что есть план у него. План, как тебя смирить, унять! Догадываешься, какой?
— Провоцировать меня на направленные выплески агрессии, — пораженная Дора опустила голову.
— Верно! И удар он принял на себя! Сколько раз ты его убивала и как жестоко, вспомни, посчитай! А ведь он человек, Дора, обычный человек. Ему было очень больно. Но он терпел изо дня в день, потому что любил тебя.
— Но это неверно! Неправильно, — запротестовал Олег. — Неужели вам, высшим существам, неизвестно, что агрессия порождает лишь агрессию? Раз от раза она становилась только лишь злее. Нельзя было позволять себя мучить! В кино б ее лучше водил, что ли. С парашютом прыгали, там, не знаю.
— Вот после было и кино, и рестораны, и секс такой, что всю квартиру к чертям разносили. Идеальная, блин, пара. Пока вновь в ней бешеной энергии не накапливалось дня за три.
— Открой свое сознание и смотри, чем он все это заслужил! — потребовала Дора, не выдержав порицания.
Они замерли, Олег знал, что она ему показывает. И откинулся на подушки. Алекса все равно было жаль. Похоже, он действительно любил жену — и очень. Сам собой встал вопрос — а смогу ли я так? Аверин. Не знал, честно, не знал. Он знал Дору с шести месяцев, но никогда не видел лично, как она убивает и истязает. Ему до сих пор не верится, что это все о ней. О Его девочке. Такой нежной, заботливой. Готовящей такие вкусные ужины и завтраки.
— О ней, мой безжалостный убийца, о ней, — перед Олегом вдруг появился ухмыляющийся Алекс, — еще все увидишь, узнаешь и испытаешь. Но только и любить так, как она, не может никто. Береги ее.
Олег моргнул, видение исчезло. Привидится же!
— Блин, это все, конечно, ужасно, — сказал пришедший в себя побледневший Димитрий, — но и за это ты должна сказать ему спасибо, он избавил тебя от необходимости делать это самой. Это нужно было сделать рано или поздно. Ты знаешь!
— Но ее ведь можно было спасти! А вы ничего не сделали! Просто позволили ее убить! — глаза Доры вновь вспыхнули белым светом. Но она тут же упала на пол, получив сокрушительную пощечину от Демитрия. Он подхватил ее и встряхнул за плечи. Так что Аверин удивился, как голова только не отлетела.
— Успокойся, женщина! И сядь! Сядь, я сказал! — рявкнул он так, что вздрогнул даже капитан.
Дора стала прежней, но ее глаза словно остекленели. Она покорно села на кровать, сложив руки на коленях, кажется, Дима применил гипноз или что-то вроде того, чтоб усмирить буйный нрав молодой урайки. Присел перед ней, взяв ее руки в свои.
— Ну, прости ты нас, родная! Прости, детка. Мы все перепробовали, чтобы снизить уровень ее активности, но не получалось. Она была как живой атомный реактор. Неподконтрольный никому. Ты же помнишь, что она подпускала к себе только тебя и Алекса. Но это пока. Понимаешь? Помнишь, чем любой ее плач заканчивался? Разлетающимся вдребезги торшером, это минимум. Ты помнишь, как однажды один из осколков выбил Алексу глаз, а другой попал в шею, пробив насквозь. Ты тогда еле успела спасти его! Ты помнишь? А помнишь, что случалось с чужаками, входившими в ее комнату? Их просто вышибало оттуда потоком силы. И с каждым днем ее сила лишь возрастала. Она уже от рождения была сильнее Пелегина, только представь это. Сильнее верховного жреца! Но младенца невозможно контролировать. Мы все перепробовали. В итоге она нас перестала подпускать до себя.
— Меня бы она не тронула. Я же ее мама, я люблю ее.
— До первого окрика погрубее или шлепка по заднице?
Из глаз Доры покатились крупные бусинки слез. А Олег понял, что просто задыхается от ужаса. Что же теперь будет? Что будет с нашим малышом? Олег, наверное, сказал это вслух или громко подумал, потому что Дима и Дора уставились на него так, будто он в них плюнул.
— Не отдам! Никому не отдам! — Дора обняла живот, в ее глазах появился страх.
— Хотел бы я посмотреть на того несчастного, кто рискнул бы у тебя его забрать — усмехнулся Дима. — К врачам не ходи. Они все равно тебе ничем не помогут. Если что, Пелегина зови. Силу применяй как можно меньше. Какую-то часть неизбежно впитывает и эмбрион. Не учи его с утробы убивать, как Лизу, сказки читай, фильмы добрые смотри. На работу вон свою благородную ходи. Помни, что, начиная с трех месяцев в тебе уже полноценное существо с полноценно развитым интеллектом, которое впитывает знания об этом мире через тебя. Какие принципы, морали привьешь еще в утробе, так он и будет жить. Учи любви, прощению, созиданию, уважению, и тогда ваш сын, возможно, станет одним из богов этого мира.
И вроде бы Дима говорил все красиво и правильно. Но Аверина не оставляло ощущение, что он врет Доре, что, возможно, все они врут ей, пользуясь тем, что сильнее ее психически. Врут ей, как он сам врет сейчас Владу. Быть может, девочка вообще жива?
Дима ушел, а Дора упала на постель лицом вниз и замерла, Олег лег рядом, обнял и поцеловал ее волосы.
— Уйди, пожалуйста, — тихо попросила Дора, — я хочу побыть одна.
— Хорошо, — он молча встал и вышел. На душе было как-то гадко, пусто и неспокойно.
Часть 26
— Лови! — Алекс кинул мне свою мыслеформу в виде голубя. Красивого, голубая, с зелеными переливами птица взмыла вверх. Я легко в прыжке потянулась за ней и поймала за крыло как можно нежнее, чтобы не повредить. Птичка легко клюнула меня в ладонь, словно поцеловала, и растаяла. Я почувствовала, что на моей ладони что-то осталось. Маленькая розовая Валентина. Я открыла ее и прочитала вопрос:
— Давай сбежим отсюда?
— Давай! — ответила я вслух черноволосому парню с огромными карими, почти черными глазами. Моему учителю по самообороне и контролю. Он был старше меня на четырнадцать лет. Но уже был лучшим из людей в своем деле. И просто самым лучшим. Как мне тогда искренне казалось.
— А куда? — спросила я, подбегая к нему.
— Увидишь! — мужчина схватил меня за руку. — Идем на крышу!
На крыше ждал работающий вертолет.
— Садись! — крикнул Алекс, распахнув передо мной дверцу кабины.
Я с готовностью запрыгнула в кабину, пристегнулась и уже когда мы взлетели, спросила:
— Куда мы летим?