— Аня, добрый вечер! — поприветствовал меня Риэр, вошедший в комнату. В руках у него был железный поднос с ароматными булочками и стеклянным стаканом с чаем. — Вы ведь голодны, верно?
В животе предательски заурчало.
Сэйнар и Флёрана ввалились в комнату, тут же прекратив свой разговор. Эльфийка приложила подушечку указательного пальца к подушечке большого правой руки и подула в образовавшееся яйцевидное отверстие, зажигая магический белёсый огонь под потолком.
— Вы очень любезны, — несколько запоздало отреагировала на реплику её близнеца я.
Риэр поставил поднос на ближайший ко мне стол с лозой и, сев на стул, поинтересовался:
— Как ваше самочувствие? Болит ли голова? Руки?
Я прислушалась к себе, но со мной всё было в порядке. Действительно в порядке. Я попыталась в подробностях вспомнить, как заснула, и…
— Вы отдали Алексии пыль? — из всех вопросов, вертевшихся на языке, первым почему-то слетел именно этот. Скорее всего, потому что я хотела, чтобы мои слёзы не были пролиты понапрасну.
— Да, и даже видел драконёнка, которого спасли с её помощью, в столовой, — мгновенно ответил Риэр, и скоростью своего ответа убедил меня в том, что говорит правду.
Подумать только, для кого-то сын поехавших чешуёй драконов был просто драконёнком…
— То, что тут произошло, — я глубоко вздохнула, — останется между нами?
Хотя тон мой слышался спокойным, внутри я была очень сильно напугана. Не такого я ожидала, когда соглашалась выполнить условие Риэра. Неприязни, страха — да, но не боли до потери сознания, не ужаса до потери себя, не продолжения мучившего меня годами кошмара…
— Тебе известно, что у тебя запечатаны воспоминания? — вмешалась в нашу с Риэром беседу Флёрана, волосы которой, к слову, вновь поменяли цвет, на светло-русый. Она взяла с подноса булочку и протянула её ошарашенной мне. — Держи, после целебного сна нужно есть.
— Что значит: у меня запечатаны воспоминания? — спросила я, направив всё своё внимание на эльфийку.
— То и значит, — девушка дёрнула рукой, настойчивее предлагая мне булочку и вынудив её взять. — На счастье, мой братец унаследовал целительский дар нашей матушки и развил способности менталиста. Ты ведь и сама не ожидала, что так буйно отреагируешь?
Я уткнулась взглядом в колени.
Менталистика не выделялась в отдельное направление магической науки, считаясь частью магии исцеления. Она позволяла заглядывать в мысли больных, понимать, что они чувствовали, что их тревожило, беседовать с ними без использования голоса, что являлось крайне полезным, когда у лечившихся болело горло. Однако в моём королевстве она считалась полузапрещённой, так как находились те, кто использовали предназначенные для помощи заклинания и умения во вред. Потому на применение менталистики нужно было специальное одобренное короной разрешение, без него за её использование мага ждало серьёзное наказание, от нескольких дней до долгих лет тюрьмы.
Но то законы Арайдена, у эльфов в Зелёном Мире всё иначе, я об этом читала.
— Мои кошмары! — если бы не мои особые обстоятельства, я бы вцепилась в сидевшего рядом Риэра. — Они как-то связаны с этими запечатанными воспоминаниями, да?
Риэр нахмурил белёсые брови, и, хотя мне и пришлось распространить вопрос, я выдохнула с неприкрытым облегчением, поняв, что в моей голове не особо копались, прежде чем усыпить.
— Вы ведь наверняка слышали об арайденской трагедии?
Дождавшись, пока трое эльфов кивнут, продолжила мысль:
— Я лишилась родителей девять лет назад. С тех пор ночами, ежедневно, меня преследует один и тот же сон, жуткий кошмар. Одно время я пыталась пить сильнодействующие снотворное и успокоительное, но они не оказывали никакого воздействия, потому я прекратила.
Скорее потому что брать их незаметно из королевской лечебницы стало неосуществимым из-за усилившейся из-за моего воровства охраны.
— Вы обращались к целителям со своей проблемой? — задал вопрос Риэр.
Я смущённо прикусила губу. До недавнего времени я убеждала себе в том, что когда-нибудь мои сны должны взять и прекратиться, ведь я не являлась психичкой. Подсознательно осознав, что просто так, без чужого вмешательства, наступление конца нереально, я всё равно не собиралась обращаться к целителям за ментальной помощью. Подумав о вероятном исходе событий, я решила, что меня сочли бы больной и всенепременно разнесли бы сию весть по всему королевству. Ведь о чём узнал бы целитель, пусть и королевский, — о том вскоре узнал бы и двор, а за ним и остальной народ Арайдена. Неподтверждённые слухи о сумасшествии в моём представлении всегда были лучше подтверждённых.
Почему же тогда я откровенничала этим вечером, в компании эльфов, которых едва знала? Потому что моя правота о связи между кошмарами и воспоминания могла служить подтверждением моего ментального здоровья и ошибочности пребывания в Академии Безумцев.
— Я так понимаю, что нет, — сделал вывод из моего стыдливого молчания Риэр. — Аня, когда я прикасался к вам, то успел уловить в ваших мыслях, что кошмар, на сей раз, был иным.
— Да, — подтвердила я. — Он был продолжением старого. Раньше я его не видела.
— Похоже на цикличное воспоминание, — отметила Флёрана, запрыгнув на столешницу и сложив руки на груди. Поднос с едой девушка подвинула ближе к краю и ко мне. — Последствия ментальной печати. Я права, Риэр? Не отвечай, пока девочка есть не начнёт.
Оскорблённая, я куснула булочку, внутри которой обнаружилось малиновое варенье. Эльф передо мной сидел угрюмый — явно размышлял о деле.
— Я заподозрил неладное, услышав про боязнь прикосновений, — под испытующими взглядами сестры, друга и меня, сказал парень. — Если я не ошибаюсь, Аня, то часть ваших воспоминаний девятилетней давности запечатана, ментальной магией такого уровня, что мне не под силу её снять. Однако игры с мозгом не прошли без последствий: ваши воспоминания пытаются вырваться, отсюда и кошмары, и боязнь прикосновений.
— Почему сны были одинаковыми? — прожевав, подалась вперёд я.
— Потому что до сего дня, вероятно, никто не пошатывал установленную печать. Вы ведь никому больше не позволяли долго себя касаться?
Я покачала головой. Нет, конечно, нет.
— Рискну утверждать, что ваше прошлое связано с прикосновениями. Когда я вас трогал, ваши воспоминания отреагировали и попытались вырваться. И у них это получилось, но лишь немного. Печать слишком мощная.
— Её можно снять?
— За девять лет она запустила корни в ваш мозг. Боюсь, здесь способны помочь лишь боги.
Боги…
— Такие, как Лисса? — в моих глазах загорелась почти детская надежда на то, что моим мукам нашёлся конец. Если бы ректор только сняла печать с моих воспоминаний, тогда я бы избавилась от кошмаров и покинула бы учебное заведение для ненормальных. Как кронпринцесса, я с лёгкостью сумела бы перевестись в Королевскую Академию за один день без лишней бумажной волокиты.
— В теории, любой бог, — кивнул Сэйнар, подкинув полено в костёр надежды. — Все они имеют доступ к неограниченным знаниям.
- На твоём месте, прежде чем снимать печать, я бы подумала, кто мог её поставить, — невесело протянула Флёрана. — И главное — зачем.
Я застыла, уподобившись ледяной скульптуре в зимнем саду. Обрадованная тем, что не сошла с ума, я упустила из виду проблемы, сопровождавшие открывшуюся правду. Вырисовывалось, что ребёнком я увидела что-то, чего не следовало, и кто-то сильный предпочёл скрыть это от меня. Какие могли быть причины подобному поступку? Я узнала что-то о трагедии, и меня могли либо пожалеть, либо обезвредить.
— Но кто? — недоеденная сдоба выпала у меня из рук, скатилась по коленям и потонула в траве. — Я… понятия не имею… даже не представляю…
Переживания овладели мной всецело. Тёплая ладонь накрыла моё плечо, отчего я поёжилась, но отстранилась от навалившихся панических мыслей.
— Аня, вам следует поесть, — воззвал к моему рассудку Риэр, разорвав телесную связь. — И пилюли. Вам следует обратиться к здешним целителям и попросить это.
Парень показал мне листочек с длинным названием лекарства, оканчивавшимся на «вель».
— Как бы вы ни были напуганы, сегодня вам нужен отдых.
— Вы беседуете со мной, как с ребёнком, — отметила я, то ли обрадованная тем, что попыток моего соблазнения больше не предпринималось, то ли недовольная, ведь являлась совершеннолетней наследницей престола.
— Так ребёнок и есть, — усмехнулась Флёрана. — Нар, а почему булка всё ещё на полу? — с угрозой обратилась она к златовласому эльфу в сторонке. В отличие от своей возлюбленной парень не менял внешность каждую минуту.
— Потому что её туда уронили? — невинно поинтересовался Сэйнар.
Эльфийка пристально смотрела на эльфа.
— Как прикажет леди, — кивнул Сэйнар и взмахнул рукой. Сдоба поднялась в воздух и, долетев до ведра для бумаги под столом, рухнула в него.
— Не называй меня леди!
Флёрана запустила руку парню в волосы, потянулась к нему… Дальше я не стала смотреть.
— Другая с вишней, — почти по-отечески ласково улыбнулся Риэр.
Мой ужин состоял из булочки и остывшего чая. Я поблагодарила эльфов за помощь, которую они оказали мне и метаморфу, и вышла из комнаты с бумажкой Риэра, как будто горевшей в моём кармане.
Размышления о печати не оставляли мою голову. Что прятала от меня чужая магия?! Воспоминания обязаны быть связаны с трагедией! Отсюда и мои страхи и подозрения, что убийцы моих родителей и подданных по-прежнему существуют под небом. Только вот… меня не было там! Откуда какие-то знания?!
Я остановилась в коридоре, уткнувшись лбом в стену. Хотя голову мою голод не беспокоил, живот болел, требовал удовлетворить себя. Но ужин уже прошёл, эльфы как раз с него в спальню вернулись, а я… я не знали ни где столовая, ни где моя комната.
— Эй, Аня! — окликнул меня знакомый голос. Я ему даже обрадовалась, подняв слезившиеся глаза. — Я как раз за тобой шла. Пошли, покажу, где живёшь. Арлан уже закинул туда твою сумку.