— Я вижу. — Заявил предатель. — Но Леша — мой друг! Я приду попозже.
— Эй! И Николая Васильевича нет…
— Тем более! — Почему-то возмутился Костя. — Еще раз повторяю для непонятливых! Лекс — мой лучший друг!
— Причем тут это? — Разозлилась Милена. — У меня — катастрофа!
— Любовничек выпрыгивал из окна спальни и застрял в кустах? — Кость проявил неуместный в данной ситуации юмор. Милене захотелось его чем-то треснуть. Чисто по дружески, чтобы мозги встали на место…
— Ага, прямо в точку. — Язвительно протянула девушка. — А ты случаем не забыл, какой у меня этаж? В общем, проходи, работа для тебя найдется…
— Работа… — Горько протянул Костя, но ослушаться не посмел. — Кстати, на всякий случай информирую — я ничего не видел, не слышал, не знаю, кто тут у тебя был, не хочу ни во что вмешиваться и вообще, не ожидал от тебя такого! — Милена заливисто расхохоталась и протянула ему тряпку и ведро.
— Люблю настоящих мужчин, они умеют достать женщине удовольствие как бы между делом — одной некстати высказанной фразой, подозрением, хотя и совершенно нелепым! — Костя неуверенно взял протянутую ему тряпку, осматривая ее так, словно он держал в двух пальцах дохлую мышь.
— В жисть больше не возьму в руки подобной дряни! — С отвращением протянул он и покорно потащился на кухню следом за Миленой.
— Ага, конечно, мечтай, мальчик! Твои лозунги будут действовать ровно до того момента, пока ты не женишься. И будешь делать уборку, как миленький. — Фыркнула Милена, бросаясь к духовке, из которой уже веяло специфичным ароматом…
***
Алексей не пришел в восторг, явившись сразу после генеральной уборки. Костя — молодец, чуть ли не языком вылизал кухню, бурча, что Милена — генерал в юбке, что ей только полком пехотинцев командовать, но перечить ей не решался. В награду Милена предложила другу минералку со спагетти, политыми красным соусом, ведь курица еще не успела «дозреть» в духовке. И что такого Лекс подумал, когда увидел Милену и Костю в темной комнате, освещенной лишь пламенем свечей (короткое замыкание произошло после того, как вода из забытого холодильника потекла на проводку) и пьющих водичку с газом на брудершафт.
— Что он здесь делает?! — Зашипел, словно бойцовская кобра, Алексей. — Ты на себя давно в зеркало смотрела?!
— Ой! — Милена совершенно искренне забыла про свой умопомрачительный внешний вид. А точнее — после такого кавардака она почти забыла собственное имя, что тут говорить про какую-то одежду… — Скажи, милый, ты сражен наповал?
— Марш в свою комнату, одеваться! — Скомандовал, доведенный до белого каления Лекс. — И не дождешься ты, чтобы я хоть раз еще отпустил тебя с работы раньше времени! А теперь я поговорю с тобой, голубчик… — Последняя фраза явно была обращена к Косте. Милена не ушла в комнату, она присела на корточки, перед замочной скважиной, и наслаждалась происходящим. Костя извивался, как угорь, пытаясь рассказать про генеральную уборку на кухне и его вклад в помощь по дому, но чем больше он нервничал, тем более неправдоподобным выглядел его рассказ… А Лекс все больше злился, становясь похожим на строгого священника на исповеди. Милена была наверху блаженства. Она наконец-то узнала, что Лекс ее ревнует! Причем к своему лучшему другу…
Выяснилось, что этот вечер принес несколько дополнительных расходов — покупка новых колготок, холодильника — оказывается, со льдом Милена отодрала «ту фигню, которая морозит», и вызов электрика, который должен заменить испорченную проводку. Но зато Николай Васильевич пришел в восторг от пережаренной сверху и недожаренной изнутри курицы, напиханной целыми яблоками, превратившимися в печеные, и макаронами, больше похожими на издохших червяков. Он сказал, что вкуснее курицы в жизни не ел! И Милена сияла, не обращая внимания на то, что Лекс пол вечера дулся, давясь ее угощением. Зато Костя, оставшийся на ужин, так же рассыпался в комплиментах — нет, не ее персоне, убоясь гнева друга, а ужину, только курицу он почему-то даже не попробовал, мотивируя это тем, что «ему неудобно, он хотел бы, чтобы другим досталось больше!»
Вечер удался… Ведь потом, под самый конец, Милене удалось таки убедить Лекса — шепча ему на ухо, что он самый лучший в мире мужчина, самый добрый и ласковый, и самый понимающий… Кажется, он поверил. А зря!..
Глава 19
В то время, когда Лекс был в тюрьме, ожидая, что его выручат…
Николай Васильевич чуть инфаркт не хватил, когда Скотч примчался к нему, облитый пивом и хромающий (оказывается, падающий стол задел его лапу), и с порога начал кричать что-то про Алешу, попавшего… нет, не в больницу, еще лучше! В тюрьму. Первой мыслью Николая Васильевича было: чем его Милена так довела?! А вторая… Вторая оказалась более дельной — расспросить пса о подробностях. Подробности выяснились, но не утешили — тюрьма-то была не простая, а «Межмировская». История с театром к сожалению, имела продолжение. Огр и эльф объявились так некстати и напали на «влюбленных голубков», пока они сидели в баре за углом, а Милена рассказывала Леше, кто она есть. Теперь Николаю Васильевичу стало ясно, куда умчался, как на пожар, Макс — на лестничную площадку, переместиться по-быстрому в самый эпицентр схватки, ведущейся не на жизнь, а на смерть. И куда он теперь делся? Судя по всему, Лекс так же нашел неприятности, а точнее они нашли его в лице Милены и ее недоброжелателей, но по непонятной причине, в тюрьму забрали только Алексея — единственного «не-мага», подпадающего под категорию: «а я что? Я ничего… Сижу тут, молчу, примус починяю».
Наверное, в офисе межмировцев очень удивились, когда в кабинете начальства возник мрачный, словно туча, Антипенко.
«Гляди, тот самый кадр, которого наши высшие чины буквально умоляли возглавить группу спецназначения! Вчера тут у нас побывал, и сегодня… Зачастил чего-то!» — Восхищенно перешептывались малышки-секретарши, пропуская Николая Васильевича в святая-святых. — «Интересно, зачем он пришел во второй раз? Неужто, передумал? Ох, такой потенциал, такой мужчина… А говорят же, никогда серьезно не увлекался борьбой с иномирцами, зато теорию всю знает до последней строчки в древних фолиантах! И эксперименты проводил прежде, в молодости, весьма удачные… Да, сын растет! Кстати, и правда, а не сын ли у нас в тюрьме сидит? Похожи очень они с отцом, правда, сын в магическом плане — бездарь… Нолик полный. Не инициированный даже. И сейчас, вляпался в приключение, а папочка примчал выручать! Вот смеху-то!»
Николай Васильевич не слушал досужие сплетни секретарш, он лишь вспоминал те золотые деньки, когда мог плести чары, не опасаясь, что ненароком разрушит равновесие миров — тогда его артефакт Темный перстень был еще не активирован, и он полагался лишь на свои Силы. Немалые, кстати… Да, и опыты были интригующие. Но конечно, самые впечатляющие, происходили именно с воздействием артефакта, безмолвным хранителем которого он являлся уже много, много лет. Из-за этой чертовой ответственности он и не решился руководить группой спецназначения, в которой сам лично собрал самых опытных и талантливых магов. Группы сейчас и в помине нет, да и вообще, межмировцы начинают терять тот кураж, который был в прошлом — еще дедушка Николая Васильевича рассказывал, как это было…
Да, их семья, очень древний род, жила по еще более древней легенде, гласившей, что мужчина — старший в роду — владеет артефактом, который подпитывает владельца Силой. К сожалению, Сила эта черпалась не из «родников» белой магии, а темной. А выжигать душу, превращаясь в пустую оболочку — носителя Абсолютного Зла, никто не хотел. Повезло, наверное — у всех мужчин их рода была голова на плечах. Поэтому в момент активации артефакта, каждый отходил в сторонку, блокируя свою магию и связь с артефактом, становясь простым смертным, оберегая реликвию рода… Но Николай Васильевич слышал еще более древнюю легенду, что есть у этого артефакта вторая половина — Светлая, при соединении задействуется принцип «инь-янь», и тогда уходит опасность, а владелец обретает совершенно уникальные Силы… Но Антипенко раньше думал, что все это — сказки. Потому что за сотни лет, пока их род хранил свою «половину» обязательно нашелся бы фанатик, со «светлой» половиной, попытавшийся бы завоевать мир. Но вот пришла Милена с Робийры и все перевернула вверх дном. Что теперь делать с двумя артефактами сразу, а не с одним, как думают все, кроме него?
Николай Васильевич постучал в дверь кабинета.
— Заходите! — Улыбка невольно поселилась на губах мужчины. Второй «Глава Комитета» встретил его у дверей. Их было трое. С Евгением они пообщались вчера так душевно. Полночи проговорили, вспоминая былые заслуги. Теперь последний из тройки друзей ждет его… Когда-то они с Вадимом были неразлучными друзьями, не раз спасали друг другу жизнь, подставляя себя под огонь. Да, кстати, кроме артефакта, у семьи Антипенко была традиция — служба в «межмировцах», но с Алешей все пошло наперекосяк. Смешно, но Николай Васильевич не хотел, чтобы сын знал про его «магические доблести». Он считал, что тут гордиться нечем, тем более, что-то ли из-за артефакта, то ли из-за патологического невезения его жизнь сложилась не так, как хотелось.
Разговор с другом и коллегой Вадимом был долгим, но Алексея таки выпустили…
***
В это время, в тюрьме где томился Алексей…
Лязг железной решетки заставил Алексея отрешиться от воспоминаний. Он открыл глаза и окинул печальным взором седого мужчину, смущенно топтавшегося «на пороге», не решающегося войти. Отец… Они так похожи. Внешне, изнутри, но… «Чары всезнания», кажется, задержались в нем. Или он уже привык, так быстро, к наличию магии в своей простой земной жизни? И Алексей понял даже то, что раньше ему только снилось. Его отец — маг, причем не из последних… Как он мог лгать сыну на протяжении долгих лет! Почему же он выбрал мирскую жизнь, почему совершил столько ошибок? Почему не вернул Алексею полноценную семью? Почему не воскресил мать? Не исцелил сестру?.. Вопросы миллионами роились в голове. Вопросы, которые он никогда не задаст. Вопросы, на которые не услышит ответов. Вопросы, которые теперь до конца дней будут мучить его…
— Можно мне войти? — Негромкий голос, в котором слышался надлом, совсем как тогда — после смерти матери… Усилием воли Лекс подавил в себе жалость и заставил себя безразлично пожать плечами.
— Входи, почему бы и нет. — Николай Васильевич не удержался. Просканировал сына и прочувствовал его эмоции — обиду на отца, за то, что тот так долго скрывал правду. И остальные невеселые мысли… И впервые, Николай Васильевич не знал, что ответить сыну. Ведь тот был абсолютно прав.
— Привет.
— Привет.
— Как ты?
— Нормально.
— А почему Милена не с тобой?
— А она оставила меня — как залог, что вернется. А сама отправилась спасать Макса. Он исчез вместе с эльфом и огром. — Холодные, безжизненные слова, которые Лекс пересыпал словно льдинки. Звучит, действительно, отвратительно. Но почему-то уже все равно… Странная апатия овладела душой Алеши. Наверное, защитная реакция организма. Или шок продолжается.
— Я от нее не ожидал. — Вздохнул Николай Васильевич. А потом вдруг подался вперед, неумело обняв сына. Лекс напрягся, оставаясь недвижим.
— Пойдем домой, сынок.
Домой… Что есть теперь — дом? Пустая хижина, жилище, где не будет Милены. Она ушла. За Максом. Не будет больше… Ее веселого смеха, ее счастливых глаз, ее проделок и проказ, ее сладких губ, недоступных более… Не будет Макса, который, возможно — уже друг уже в могиле. Не будет Скотча и Крошки, таких гадких, но все равно любимых питомцев, что там, уже ставших членами семьи. Только холод и пустота. И старик, который снова потеряет смысл жизни, и он — такой же «старик», пускай не по годам, но с точно таким же надломом в душе. Может, все-таки подождать Милену, она ведь вернется?
«Она не вернется», — шепнуло подсознание. — «Игра становится опасной. А она не привыкла рисковать жизнью… Она, слабая и беззащитная. Она вильнет хвостом, и забьется в норку. Она спасет Макса и уйдет обратно, в свой «иной» мир, оставив тебя здесь, с разбитым сердцем. Ты же знаешь…». — Знаю. — Проговорил внутренний голос. И Лекс не нашелся что ему ответить.
— Идем, папа. — Лекс удержался от тяжелого вздоха, вставая. Впереди — долгая дорога…
***
Тем временем, так обстояли дела у Милены и Макса…
Милена чувствовала себя загнанной в ловушку. Когда лона нашла Макса, болтающегося в «Перекрестке Сил», огра и эльфа уже не было. Отправилась с Максом домой к Антипенко, уложила истощенного магически друга в постель, подоткнула одеяло, и велела спать до того момента, пока не вернется Андрей — его напарник и не поделится своей Силой. Андрей с отрядом махнули за огром и эльфом, проследив дальше «ниточку силы». Милена хотела помочь, но Андрей, почему-то не разрешил. Наверное, побоялся за ее жизнь и за жизнь Макса, которая висела на волоске. «Межмировцам» потом отвечать за смерти делегации из Робийры…
Но Милена не сдалась. Она сама побежала к Лексу, томящемуся за решеткой, и… Опоздала. Охрана только руками разводила — ушел, вместе пожилым мужчиной в неизвестном направлении. Нет, недавно, их еще можно догнать… И Милена совершила не первый, и не последний героический поступок за сегодняшний день — сняла туфли на каблуке и что есть сил побежала в сторону дома, надеясь, что Николай Васильевич и Алексей не успели далеко отойти… А вот и силуэты в отдалении, очень похожие на… На ее семью. Сердце пропустило удар. За столь короткое время Мэллин очень сильно привязалась к этим людям, к собаке и голубке… Она не мыслила жизни без них. Но что-то подсказывало — скоро, очень скоро, она все это потеряет. Господи… А ведь интуиция никогда не обманывала ее.
***
Милена не ошиблась. На расстоянии десяти шагов шли Николай Васильевич и Алексей. Лекс почему-то зло орал на отца:
— … Беспокойся лучше о себе, хорошо? Я и сам могу о себе позаботиться, я не маленький. — Жестокие слова словно автоматная очередь, били прямо в грудь, не давая дышать Николаю Васильевичу.
Но все душеспасительные мысли оборвались в один миг, когда из рук Николая Васильевича вывалилась барсетка, и сзади Милены раздался противный скрип тормозов. По спине пробежал холодок подозрения — снова чертова интуиция, и звук взрыва заглушило радио. Не раздумывая, Милена бросилась вперед, догоняя компанию и почти упала на Лекса, накрывая собой, и вместе они откатились в кусты. Лекс оказался тяжелым, придавив ей ногу, и Милена не удержалась от тихого вскрика.
— Не шевелись! — Тут же прошипела она. Дьявол, как же не хватает Макса, с его активной силой…
— Милена? — Прошептал Лекс, вдруг обнимая ее. Что за телячьи нежности перед лицом опасности?! Ее сердце билось, как пойманная птица, и, наверное, он ощутил ее испуг — не за себя, за него…
— Милена, это был не взрыв. — Она моргнула. Он отпустил ее.
— Это…
— Просто у подростков шина лопнула! — Николай Васильевич смущенно заглянул в кусты. Милене захотелось провалиться сквозь землю. Какая стыдоба! Она снова кинулась ему на шею. Он в очередной раз отталкивал ее! Это она — принцесса, у которой поклонников пруд пруди! Тьма тьмущая! Ну… ровно до того момента, как узнают о проклятии. Да, позор на ее мелированную голову. Лекс ругался с отцом, значит узнал всю правду, кажется, у него сложилось ощущение, будто его обманывают все, кому не лень. Ну, а может плюнуть на гордость? Не гонит открытым текстом, и ладно? Зато семья в безопасности, и она сможет их защитить… Покорно вздохнув, и пробурчав извинения, Милена взялась за протянутую руку Алексея, и пошла по дорожке, между отцом и сыном — домой. Действительно домой.
Глава 20
Через пятнадцать минут после «взрыва»…
Долго ли умеючи? В истине этой фразы Милена убедилась, когда они поссорились всего в двух шагах от дома. Точнее, ссориться они начали еще раньше, но как-то стеснялись Николая Васильевича, а потом… Слово за слово, и оба закипели, словно чайник на сильном огне. А сейчас… Милена распахнула дверь и вбежала в свою комнату, рывком вытащив чемодан из шкафа, принялась скидывать туда одежду. Хватит! С нее довольно! А Лекс стоял в дверном проеме, с недоумением глядя на девушку, пытаясь осознать случившееся. Опять он — злодей, а она невинная жертва! Как ему уже это надоело! И что самое страшное, после таких разборок, единственное что ему хочется — выкинуть чемодан с балкона, а саму Милену сжать в объятиях и поцеловать… Алексей сглотнул. Нельзя допускать такие мысли, иначе это может плохо кончиться. Дьявол… Ну почему они постоянно ссорятся? Зачем она оказалась принцессой из другого мира, а не могла остаться просто Миленой, девчонкой без кола и двора, которую приютил бизнесмен, которая смотрела бы ему в рот, сдувала бы пылинки, и слушалась беспрекословно? Дверь громко захлопнулась прямо перед его носом. Вот тебе и «беспрекословное послушание».
Милена с другой стороны двери громко стукнулась о дерево лбом, подумывая над тем, чтобы как в красивых женских мелодрамах съехать вниз, и свернуться в калачик на пороге. Это ж надо, какую дурочку она разыграла сегодня! Приняла хлопок лопнувшей шины за взрыв бомбы… Бросилась на Лекса, закрыла его собой… Он подумает, что она влюбилась в него!