Абби затихла за портьерой, скрывающей ее от брата и сестры. Ей не было обидно от слов и капризов маленькой избалованной девочки. Ей было жаль, жаль их обоих. Детей, оставленных без внимания и любви родителей при их жизни, предоставленных лишь друг другу. Абби чувствовала себя всегда неловко, не ведая что такое родительская любовь, ей казалось, что между ней и остальными лежит незримая пропасть. А на деле оказалось, что наследники Кингсли гораздо ближе к ней, чем она думала.
Глава 36
— Перестань, на нас все и так уже смотрят, — заливисто смеясь, пыталась сказать Абби, когда Алекс в очередной раз подхватил ее, кружа по залу.
Сколько раз они уже танцевали было не счесть, как и то, сколько взглядов собрали. Они вызывали к себе интерес и внешним видом своим, и необычными костюмами, а еще больше неподдельными эмоциями. Словно два неразлучника вспорхнули в замок и затесались между гостей.
— Пусть смотрят, это они от зависти, — шепнул Алекс, когда все же поставил ее на паркет. Близость девушки пьянила лучше любого вина, что носили по залу слуги. Ни на миг не выпускал он Абби из своих объятия, боясь, что ее уведут у него из-под носа, что кто-то другой пригласит его спутницу на танец. Впервые в жизни он чувствовал себя таким собственником, словно пещерным человеком, не желающим ни с кем делиться своей добычей.
И опасения его были не беспочвенными. Он видел какой интерес вызывает Абби у противоположного пола, который сама девушка будто и не замечала вовсе. Не говоря уже о том, что Мэтью, пропускающий женские юбки из виду по большому исключению, водил за ее ладной фигуркой нос своей маски доктора Чумы словно флюгер по ветру. С него станется отобрать партнершу даже у хозяина замка.
Но больше внимания уделяла паре совсем другая особа. Леди Розмари наблюдала за танцполом, сжав губы в тонкую линию. И чем чаще улыбался ее собственный сын, тем больше хмурилась сама герцогиня. Невесело было и двум ее любимицам. Леди Пенелопа и леди Гвинет в этот вечер были обречены на одиночество: молодой герцог на них внимания не обращал, а кто-либо другой боялся даже подойти, рискуя нарваться на немилость Ее Светлости.
— Откуда взялась эта выскочка? — ни к кому не обращаясь прошипела сквозь зубы герцогиня, да так тихо, что ее вопрос расслышала только дочь, стоящая в этот момент подле матери.
Одетт повернула голову, чтобы взглянуть, о ком говорит ее мать, но и без этого уже догадывалась, кого она там увидит. Возможно, будь они с леди Розмари чуть ближе друг к другу, она и открыла бы ей своей мысли, но это было не так.
— Не знаю, — малышка передернула плечиками, уверенная в обратном.
Кем бы на самом деле не была спутница его брата, лишь на одного человека в замке он смотрел такими же глазами. Тот факт, что этого человека среди гостей не было, лишь подтверждал ее догадку. Но она его точно не выдаст, ведь в конце концов он обещал ей, что для нее всегда останется место в его влюбленном сердце.
Лишь когда время стрелки на часах перевалили за полночь, первые гости стали расходиться по домам, подзывая свои экипажи к главной подъездной дороге.
— Мне надо тоже уходить, чтобы не привлекать слишком много внимания, — тихо произнесла Абби, как бы сильно ее сердце не противилось такому решению.
— Я проведу тебя.
Аббигейль едва сдержала смешок, представив вытянувшееся лицо герцогини и картину, как они с Алексом вместо главного входа движутся к лестнице на гостевой этаж. Испытывать чашу терпения Ее Светлости точно не стоило. Не размыкая рук, они молча двинулись из своего спасительного алькова через зал, будучи уверенными, что на это же утро все соседские земли будут объезжены в поисках таинственной незнакомки.
Оказавшись на улице, они вдвоем пустились бегом по аллеям, со смехом перемахивая через невысокие живые изгороди, отделяющие их друг от друга. Дурачились, воображая будто их полевая практика так и не кончалась и им предстояло унести ноги от чудищ. Хотя, бесспорно, некоторые из гостей в их глазах такими и представали. Только ступив на мягкий зеленый газон под окнами гостевых покоев, они сбавили шаг.
— Опять эта лестница… — горестно вздохнула Абби, для которой подъем по живой лестнице, сотканной с помощью магии земли, из веток и побегов дикого виноградника, был тем еще удовольствием.
— Я могу призвать голема, — не скрывая улыбки, предложил Алекс. — Он затопчет все цветы, возможно разнесет первый этаж, но тебя точно поднимет.
— Пожалей садовников, — улыбнулась в ответ ему девушка.
— Чего их жалеть? Они слуги, это их работа, — безмятежно отозвался Алекс, от чего Абби сразу переменилась в лице.
— В таком случае, Ваша Светлость, вам надо подыскать леди себе под стать, — быстро, словно скороговорку, произнесла она и боясь передумать подхватила подол и схватилась за первую же перекладину.
— Постой, Абби, — пытался остановить ее юноша, жалея об необдуманной фразе и о длинном шлейфе, что не позволял быстро нагнать беглянку.
Обида на Алекса, который был и судя по всему оставался избалованным мальчишкой, заставила ее подняться на свой балкон за рекордное время. Но скрыться с балкона ей не дали, герцог схватил ее ладонь, привлекая назад к балюстраде.
— А что если я уже нашел свою леди? — сказал он, досадуя на резные колонны, которые сейчас были единственным препятствием между ними.
— То смею вас разочаровать, вы обознались, — холодно произнесла девушка.
— Абби… — начал было Алекс, но она его опередила.
— Я не леди. И знай ты, что я простая горничная, то вряд ли бы полез по этой лестнице, — произнесла Абби, стараясь отвести от него взгляд. Ее сердце замерло, каждая секунда его промедления и тишины казались ей смертельной пыткой.
— Послушай, Аббигейль Донован, — грозно произнес он и ее плечи поникли от его тона. — Мне все равно, леди ты, горничная или даже засланный шпион. Хотя нет, последнее немного осложнит наши отношения.
Его тон, переменившийся вдруг на веселый, заставил сердце Абби снова биться, но в словах его все равно сквозила недосказанность и виной тому была она сама.
— Аббигейль Ланфорд, — поправила она Алекса, повернувшись наконец к нему всем корпусом. Увидев его удивленный взгляд, она продолжила: — Покойный граф Ланфорд был моим опекуном, но после его смерти о высоком положении пришлось забыть.
— Он дал тебе свое имя? — удивился такому поступку Алекс.
— По крайней мере хотел. Выходит, у меня забрали даже это, — одними лишь уголками губ улыбнулась Абби, но в ее глазах предательски защипало. — Безымянная и безродная. Не самая лучшая партия для наследника.
— Позволь это решать мне. Не веришь? — нахмурился Алекс, смотря на снисходительную улыбку в свой адрес. С такой улыбкой впору смотреть на душевнобольных, а не на возлюбленного. Но тем больше ему захотелось доказать свои слова и развеять ее опасения, он стянул с руки свое кольцо с заточенным элементалем, так как ничего более ценного у него с собой не было, и вложил его в ее маленькую ладошку. — Обещаю тебе, Аббигейль Ланфорд, что так просто ты от меня не отделаешься.
И снова его озорство заставило ее улыбнуться, а слова — запылать от румянца. Алекс поднялся на еще одну перекладину и, оказавшись вровень с лицом Абби, наклонился через перила. Поддавшись влечению и утонув в его голубых глазах, как в бескрайнем море, она склонилась навстречу, давая безмолвное согласие на поцелуй. Отчего-то она была твердо уверена, что он не стал бы идти напролом, наперекор ее воле.
Их губы соединились в робком поцелуе, когда каждый их них боялся, что мимолетное счастье может упорхнуть из ладоней. Абби приоткрыла губы, подчиняясь нежному напору и отдаваясь на волю Алекса, наслаждаясь тем, как он гладит пальцами ее лицо, плечи и руки. Наслаждаясь тем, как руки его смыкаются на ее талии, а губы, терзающие ее собственные, становятся все более ненасытными.
Лишь резкий шум в саду заставил ее очнуться и испуганно отшатнуться прочь от Алекса. Тихо посмеявшись над его состроенной печальной физиономией, она в два шага подошла обратно и невинно поцеловала его на прощанье. Зная, что иначе он не уйдет, она быстро скрылась из виду, закрыв за собой стеклянную дверь и отбежав вглубь комнаты, подальше от окон.
Абби застыла перед большим зеркалом и, не веря своему отражению, коснулась пылающих щек руками. С ее губ не сходила улыбка, глаза блестели, а сердце билось так неистово, словно готовилось вырваться наружу. Происходящее казалось сладким сном, но серебряный ободок, что холодил ее руку, доказывал обратное. Аббигейль разглядывала перстень, понимая, что не сможет его открыто носить, как бы ей не хотелось похвастаться им всему миру.
Улыбнувшись напоследок своим мыслям, Абби подняла голову и замерла, с ужасом разглядывая свое отражение.
Иллюзия, в которой больше не было нужды, по велению своей хозяйки теряла силу. Абби тщательно готовилась к предстоящему балу, боясь быть узнанной, и вложила немало сил в свое творение. Длинные локоны на глазах иссякали, но прежде чем исчезнуть насовсем, превращались в зеленую дымку, что змеями оплетали плечи девушки. От непрошенных воспоминаний по ее спине пробежался холодок, а изумрудные змеи все продолжали виться вокруг, медленно исчезая одна за одной.
Безвредная, казалось бы, иллюзия заставила ее замереть от страха. Абби бросила быстрый взгляд на книгу, лежавшую на кровати. Иллюзии, воздействие, подчинение… Какие страшные тайны скрывали в себе вырванные страницы?
В замке Ланфорд
— Ваше Сиятельство, — робко начал констебль, зайдя в кабинет графа Ланфорда, где он сидел в компании матери и их гостя, достопочтенного графа Корна. — Позвольте напомнить вам о необходимости…
— Неужели нет другого времени? — отмахнулся от него Гровер, не любивший заниматься хозяйственными делами и уж тем более распределением финансов на нужды, которые он не понимал. — Есть что-то срочное?
— Ничего, что требует немедленного вашего немедленного вмешательства, — сдался констебль. — Обучение в Халламшире можно оплатить и в следующем квартале.
— Почему оно не оплачено сразу? — поднял одну бровь Гровер, угрюмо разглядывая своего помощника, который отвлек его от веселья и отдыха.
— Мне было не велено распоряжаться столько крупной суммой за раз. Благо, в том году мы решили отправить лишь одного паренька — Гейла Донована.
Граф бросил быстрый взгляд на мать, из-за скупости которой ему теперь приходилось возиться с этим Донованом и его учебой в Халламшире. Гровер не знал и трети своих людей, он, пожалуй, и имя констебля вспомнил бы с третьей попытки, но в фамилии адепта что-то не давало ему покоя.
Отпустив помощника, он потянулся за папкой от дознавателей, которую так и держал у себя.
— С каких пор мы платим за мертвые души? — под нос сам себе пробормотал молодой мужчина.
Счет из академии не мог быть обманом, как и отчет о вскрытии от дознавателей. Гейл Донован мертв, и кто-то, владеющий магией вдобавок, как оказалось, выдает себя за него.
— Оставь ты эту девку в покое, — покачивая вино в бокале на тонкой ножке, сказала леди Аделис. От нее не скрылся блеск в глазах сына, снова взявшегося за отчеты уже изученные им вдоль и поперек.
— Уже не могу, — ответил он матери, закрывая папку. — И не без вашей в этом вины, — сказал он, обращаясь одновременно и к матери и к графу Корну.
Глава 37
— Ну, хоть имя ее скажешь!? — брал измором Алекса Мэтью, который все утро крутился рядом и мешал Кингсли собираться.
— Будешь много знать, состаришься, — ответил ему герцог с улыбкой.
— Ему это не грозит, — не смог удержаться от колкости Оливер, на долю которого выпало укладывать в экипаж и свои вещи, и вещи друга.
Несмотря на уют замка, особенно по сравнению с академией, развлечениями и даже балом, каждый из ребят был рад скорому возвращению в угрюмые стены своей альма-матер. Больше всех радовалась скорому путешествию Аббигейль, которой с каждой минутой становилось даже дышать тяжелее под холодным испепеляющим взглядом Ее Светлости. Благо, малышка Одетт сменила гнев на милость.
Студенты тронулись в обратный путь все той же процессией. Только теперь Алекс скакал неизменно рядом с экипажем, вслушиваясь в каждое слово, что доносилось из него. Забывал как дышать всякий раз, как слышал докучливые смешки ребят о том, что Гейл пропустил все самое интересное. И не мог сдержать широкой улыбки, слыша остроумные ответы Абби на этот счет.
Покинув Роувер на рассвете, лишь ближе к вечеру они добрались до Халламшира. Ожидаемо внутренний двор и подъездная дорога пестрели разномастными лошадьми и экипажами с возвращающимися в академию адептами. Пользуясь легендой о том, что Донован еще не до конца оправился, Алекс задержался у экипажа, чтобы помочь товарищу с сумками. Весь долгий путь он только и думал о возможности побыть с Абби наедине. И даже навьюченный вещами он чувствовал себя самым счастливым.