Он молча кивнул. Я вышла из бара через дверь за стойкой бармена и оказалась в узком длинном коридоре. Из-за многочисленные закрытых дверей доносились недвусмысленные стоны и звонкие шлепки. Первая справа дверь открылась и оттуда высунулась Жанна. Оглянувшись по сторонам, она быстро втащила меня в туалет и заперла дверь.
— Алька! Ну здравствуй, родная моя! — Жанна крепко обняла меня и заплакала.
Я заревела вместе с ней. Несколько минут мы не могли оторваться друг от друга.
— Я уже думала, что никогда больше тебя не увижу, — шептала Жанна, гладя меня по лицу.
— Я тоже! — всхлипывала я. — Ты не знаешь, как я тебя искала! Все соцсети перевернула, флэшмобы организовала, по всем клубам ездила, где ты бывала. Список твоих контактов перетрясла, ноут чуть ли не наружу вывернула. А ты как сквозь землю провалилась!
— Так и есть! Эта сволочь Эрик меня похитил и приволок сюда! Дай хоть погляжу на тебя, — Жанна отстранилась от меня, разглядывая. — Ты была на аукционе? Да?
— Да, была.
— И как? У тебя получилось?
— Вроде да. А ты сама как? Что ты здесь делаешь, Жанночка?
— Я теперь, Алька, большой человек! Любимая шлюха Главного Наместника Покоя. Блестящая карьера, правда? — она горько усмехнулась.
— Ты — любовница Дана? — ахнула я.
Она молча кивнула и прошептала:
— Помнишь, как я мечтала стать известной? Так вот мечтать нужно осторожнее. Потому что мечты сбываются! Я теперь чрезвычайно знаменита в Ордене.
Горький ком сдавил мое горло.
— Иди обниму, — прошептала я, прижимая Жанну к себе.
Она уткнулась мне в плечо и заплакала. Никогда не видела, как Жанна плачет. И лучше бы не видеть! Волна бешеного гнева захлестнула меня изнутри. Неужели эти сволочи будут вытворять все, что захотят, а мы так и будем молчать?
— Нужно бежать, — прошептала я. — Теперь, когда нас двое, мы что-то придумаем. Слышишь, Жанночка? Только не плачь!
— Не буду! — Жанна отстранилась, подошла к черному умывальнику, сняла с затейливой подставки бумажное полотенце и вытерла глаза. — Тем более, что это бесполезно. Некуда нам бежать, Алька! Не вырваться отсюда! Не отпустят нас с тобой. Мне еще повезло, что я Дану приглянулась и он меня сделал своей любовницей. А другим девчонкам повезло меньше. Их или казнили, или отдали в этот бордель, — она кивнула на дверь. — И теперь их там трахают двадцать четыре часа в сутки все желающие дисциплинаторы. А таких очень много, поверь.
— Но я не понимаю, Жан, почему они похитили именно нас с тобой. Меня все время называют ведьмой и демоническим отродьем, обвиняют в чем-то.
— А мы с тобой и есть ведьмы, — Жанна запрыгнула на черный мраморный стол, в который был вправлен умывальник, и уселась, положив ногу на ногу. — Нас похитили, потому что обе наши мамы — эмпатки. Поэтому они и оказались в той психиатрической клинике, где мы с тобой познакомились, когда навещали их.
— Но мы-то сами нормальные! — возразила я.
— Ой ли? — усмехнулась Жанна. — Разве не было у тебя видений и странных снов?
Я молча кивнула.
— Вот! И меня были. А если бы мы с тобой друг другу это вовремя рассказали, то не оказались бы сейчас здесь.
— Я стеснялась, думала, что ты меня за психичку примешь.
— Я тоже, — Жанна вытащила из лифчика помаду и накрасила губы. — Когда меня сюда притащили, то пытались заставить отыгрывать сценарии аукциона, — она замолчала, опустив глаза.
— И? — я подошла к ней и уселась рядом на мраморную стойку.
— И ничего не вышло! — глухо ответила Жанна. — Я… я… — она покраснела, — короче, я от их аукциона возбудилась, поэтому ничего не получилось, хотя на экспертизе Эрика у меня там, внутри, все буквально выморозило от страха. А на аукционе вдруг оттаяло, — она неожиданно прыснула от смеха. — И как начала я кончать, так прям остановится не могла! — Жанна расхохоталась.
Смеялась моя подружка всегда так заразительно, что сохранять серьезность при ней было невозможно. Даже. если весёлого мало. И я начала смеяться вместе с ней.
— Что тут началось! Даже не спрашивай, Алька! Мало того, что страница книги сгорела просто так, так еще и конец света чуть не случился!
— Это как? — не поняла я.
— А вот так! Два мира — наш и Рацио — вдруг принялись соединяться. Обычных простых людей с нашей матушки Земли начало буквально засасывать в Рацио. И наоборот. Дан, который тогда выиграл этот лот эпического траха в пафосном ресторане на Манхеттене, вдруг оказался посреди Нью-Йорка голый и в алом плаще вместо шикарного костюма. Да еще и с белой полумаской на лице! Прикинь, картинка маслом? — она зажала рот рукой и затряслась в беззвучном смехе.
Я не выдержала и залилась смехом вместе с ней, крепко прижав ко рту обе ладони.
— Иллюзия рассеялась, — продолжила Жанна, отсмеявшись. — На улице проявился подвал дисциплинаторов. Одного из них чуть не сбило такси, потому что водитель с выпученными от удивления глазами влетел в подвал. Это еще хорошо, что у Дана с собой был портал, который открывает и закрывает разные миры. Он ведь единственный, кому дозволено таскать портал с собой. Ну он его быстренько и захлопнул, пока не начался глобальный армагедец. Ладно, что мы все обо мне? Ты-то сама как это выдержала?
— Я же вообще не знаю, что такое оргазм, ты же знаешь, Жан. Меня и Влад из-за этого бросил. Вернее, раньше не знала.
— Алька, главное: не кончать. Потому что эти книги, по которым отыгрывается аукцион — это душа Лилит. И чтобы душа овладела телом эмпатки, нужно быть холодной, или хотя бы возбуждаться немного, но не испытывать оргазм.
— Так вот что проверял Эрик на своей экспертизе! — прошептала я.
— Это с перчаткой, что ли? Ну да. Он всех похищенных девчонок так проверяет. А если эмпатка во время аукциона кончает, то иллюзия не просто рассыпается. Два мира: Рацио и наш с тобой родной, в котором и проходит аукцион, сближаются и соединяются. И тогда может случиться непоправимое: слияние двух миров. У меня как раз такой армагедец чуть не случился. Поэтому меня сняли с аукциона. Сначала хотели казнить на площади. Потому что тех эмпаток, что не подходят, дисциплинаторы сжигают на площади перед толпой, как ведьм.
— Зачем? — я вскочила на ноги и принялась вышагивать от стены к стене. — Что это за дикость? Мы же сами сюда не рвемся! Они нас притаскивают насильно, так какую угрозу мы для них может представлять?
— Сестричка, ну ты наивная, как ребенок, честное слово! Если у государства или мира нет внешнего врага, то на черта тогда строгая дисциплина? И как тогда Ордену оправдать свое существование? Вот они и изображают, что ведьмы, как мы с тобой, прямо не пьют, не жрут и не спят, а только целыми днями мечтают уничтожить их стерильный, как яйца кастрата, мир! И чтобы оправдать свою диктатуру и показать, как они уничтожают мерзость, они и устраивают казни. Ты ж вроде ботаничка-отличница, а историю в школе не учила? Вон в средние века святая инквизиция половину классных телок в Европе сожгла по такой же почти отмазке. Вроде мировое зло в юбке, и все такое.
— Точно! — воскликнула я, остановившись напротив Жанны, и хлопнула себя ладонью по лбу. — А я — то думаю: кого они мне напоминают? Как же я сразу не сообразила! Да, но у инквизиции не было аукциона!
— А ты откуда знаешь? — пожала плечами Жанна. — Мне Дан как-то рассказывал, что наша земная инквизиция прекрасно знала, кого ищет.
— Эмпаток? — спросила я.
— Лилин! — ответила Жанна. — Тебе еще не рассказали?
— Нет! Мне вообще ничего не рассказывают.
— Тогда слушай, вкратце только. А то нас сейчас хватятся. Не нужно им знать, что мы с тобой знакомы.
И тут меня осенило. Ведь Эрик знает, что мы с Жанной жили в одной квартире. Почему же он сделал вид, что не понял, что мы знакомы? Но сказать это я не успела. В дверь постучали.
— Жанна! — раздался за дверью голос Дана. — Открой! Ты куда исчезла?
— У нас тут непредвиденный конфуз. Чисто женские подробности! — крикнула Жанна.
Она метнулась в кабинку и слила воду. Потом снова подбежала к двери.
— Пару минуточек, мой повелитель, и я выхожу!
За дверью послышались тяжелые шаги уходящего Дана. Мой повелитель? Неужели это произносит Жанна? Жанна, которая меняла кавалеров, как перчатки. Которая изводила их капризами, требуя зимой посреди ночи свежую клубнику со сливками, называет мужчину повелителем? Озноб побежал по моей спине. Все еще хуже, чем я думала!
— Слушай внимательно, Алька! Рассказываю быстро и вкратце. Не перебивай! Просто запоминай. Аукцион — это возможность прожить фрагмент чужой жизни. Это как квест, который проходят в нашем мире. Хотя живут в другом, здесь, в Рацио. Здесь ведь нет чувственности. Здесь пьют воду забвения. Потому что любая женщина может внезапно оказаться потомком Лилит. Жители мира Рацио — это вообще-то потомки Адама и Евы. Но среди них есть лилины — дети Лилит.
— Тех самых, библейских? — перебила я.
— Да! Не перебивай меня! Я не успею тебе рассказать. И неизвестно, когда в следующий раз сможем поговорить. А ты должна четко понимать, куда попала. Так вот раньше здесь жили потомки Евы, Адама и Лилит. А потом дети Адама и Евы взбунтовались. Почему — узнаешь позже. Поймали Лилит и заточили в тюрьму. Она там сидела и писала свои дневники. Те книги, по которым отыгрывается аукцион. И книги непонятно как попадали в разные миры. Потому что они живые. Эти дневники — душа самой Лилит и ее сексуальный опыт в виде книги. Но видят их лишь лилины. Те, у кого есть кровь Лилит. Потому что женщины-лилинки обладают даром эмпатии, способностью оживлять любые сексуальные фантазии. А мужчины-лилины нет. Единственное, что они унаследовали от Лилит — змей. То есть, второй член.
— Что? — не выдержала я. — Дисциплинаторы тоже потомки Лилит? То есть, демоны? И после этого они меня называют ведьмовским отродьем?
— Не все! Часть из них. Когда лилинов начали уничтожать здесь, в Рацио, многие из них тогда сбежали в наш мир и в нем спрятались. Но выжить им почти не удалось. Слишком редкими умениями они обладали. И слишком выделялись на фоне обычных людей. Поэтому инквизиция и объявила охоту на ведьм. Они знали, с кем имеют дело! Эти смешные протоколы допросов ведьм, которые держали в помощниках говорящих котов и черных козлов, на самом деле эмпатические иллюзии, которые создавали лилины. Лишь немногие из них выжили. Остальные спрятались здесь, в Рацио.
— И наши с тобой мамы… они…
— Да, Алька! Наши с тобой мамы — пра-пра- и еще хрен знает сколько пра-внучки тех самых лилин. Здесь, в Рацио дети Адама и Евы, истребив наших с тобой предков, создали фактически инквизицию. И назвали ее дисциплинарией. Вернее, Орденом Дисциплинаторов. Но небольшая часть лилинов — потомков Лилит спряталась внутри Ордена.
— Самое безопасное место при циклоне — это его центр? "Глаз" циклона? — прошептала я.