— Чему вы улыбаетесь? — спросила она, отвернувшись. — По-вашему, это смешно?
— Думал, что когда-нибудь приведу сюда свою жену. Так и случилось.
Лира продолжала исследовать скалы. Она чувствовала досаду — она и в самом деле чокнутая истеричка. Мало того, что психанула, так еще и наорала, и исцарапала его. Вода хоть и смыла кровь, но ведь ссадина на месте.
— Подойди ко мне.
— Я слышу и на расстоянии.
— А вот я стар и глух, — его пальцы коснулись ее лица, пытаясь повернуть его к себе. — Мне жаль, что все случилось именно так. Я и в самом деле идиот.
— Мне кажется, что мы уже обсудили это, — проговорила она медленно. — Идиот, кретин и тугодум.
Лира отступила от него, хотя бежать то, по сути, было некуда — узкая кромка стеклянного песка, да ревущее рядом водяное «чудовище». Граф что-то решил для себя и прижал ее к себе, заковав в железный капкан горячих рук.
— Я просто привык к тому, что женщины сами бросаются на меня.
Лира приподняла брови, удивляясь этому просто признанию.
— И забыл, что за некоторыми нужны ухаживать.
Она могла не признаваться ему, но в ответ на эту фразу ее сердце уязвленно ёкнуло.
— Некоторые не считают тебя симпатичным, — проговорила она, наблюдая за тем, как бьется жилка вблизи адамово яблока — Не расстраивайся ты, так и не бери в голову.
Он некоторое время молчал, не отвечая ничего, рассматривал ее, а потом кивнул, словно согласился с чем-то.
— В твоем мире так? Я должен нравиться тебе?
— В моем мире по-разному, — уклончиво ответила Лира и вновь отвернулась, решив проглотить окончание фразы.
Она не любила наивность. С ней всегда все плохо заканчивалась. Без исключений. Несколько минут тому назад она вновь убедилась в этом.
— Отпустите меня, — попросила она его. — Мне нужно достать юбку!
— Подождет твоя юбка, — проговорил он ей в лоб. — Я ведь не зря притащил тебя сюда.
— Зачем?
— Разве ты не хотела поговорить и узнать мотивы моего поступка?
Лира подняла глаза, рассматривая сначала его подбородок, потом вновь перевела взгляд на царапину и даже прикоснулась к ее краям пальцем. След от ногтей уже не выглядел так страшно, затягиваясь прямо на глазах.
— Извините. Я вспылила. Меня не каждый день вот так замуж выдают.
Он как будто бы выдохнул, но не с облегчением, а с каким-то другим выражением глаз, как будто бы сдался и принял что-то.
— Через день?
Лира даже замерла. Кто-то очень быстро учится или всегда был таким… Ммм… Несносным?
— Нет, каждый четный вторник нового месяца.
Граф улыбнулся, но вот зрачки его так и не уменьшились.
— Я сделал это, чтобы успокоить общественность и твоего отца.
— Разумеется, — фыркнула она, стараясь больше не смотреть на него. — Было бы мне дело до нее.
Достаточно было объятий, что тревожили и все-таки смущали ее. Этот человек, а не его объятия удивляли ее своим непостоянством. То он орет, то извиняется, то делает что-то за ее спиной, то шутит и обнимает так словно они знакомы тысячу лет, и она пропустила что-то.
— А до Мерта Кауча тебе есть дело или, ты лукавила, а я, как дурак, засмотревшись на тебя, взял и поверил тебе?
Из каменного колодца не было выхода. Точнее они были, но все как один безумные и Лире не подвластные. Она не умела карабкаться по скалам, летать и творить волшебство, как этот парень. Очередной завуалированный комплимент отвлек ее от созерцания гор.
— Есть.
Лира закусила губу, качая головой и все еще дрожа под налетавшим и кружившимся среди них ветром. До нее стало доходить, но вот только было поздно и все равно не меняло ничего.
— Ты всего ничего в этом мире и не знаешь как быстро распространяются сплетни, новости и слухи. Не удивлюсь, если прочту о себе, тебе и всем произошедшем в доме, во дворце в завтрашней передовице. Будь готова неприятно удивиться тому, что они напишут о том куда, ты заходила, где была, что пила и ела.
Его ладони прошлись по ее телу, согревая. Стало чуть-чуть щекотно — маг не то использовал магию, не то и в самом деле был так горяч, но Лира почувствовала, как быстро сохнет на ней ее одежда.
— Прессу читают не только всякое графье, но и обычные люди. Для самых бедных ее размещают под стеклом в популярных и людных местах.
Лира кивнула, не улыбнувшись тому, что раньше могло насмешить ее. Графье!
— Вам тут заняться нечем?
— Есть, — выдохнул сэгхарт, запуская горячие пальцы в ее еще не высохшие волосы, — но развлекаться тоже нужно.
— Откройте цирк? Варьете! На худой конец зоопарк!
— Сплетни дешевле.
С этим трудно поспорить. Стоит только вспомнить свой мир и то, как дешево стоят журналы со звездными новостями и как быстро они раскупаются, игнорируя серьезные и по-настоящему правдивые издания.
— Утром пришел твой отец. Я планировал, что вызову его самостоятельно, поговорю с ним, а он в свою очередь с тобой. Он бы объяснил тебе все и ты, наверное, согласилась бы с ним. Но все пошло не по плану. Лесс Кауч завалился в кабинет и просил меня сделать хоть что-то, но только не оставлять это все так.
— Вы все еще могли бы поговорить со мной, а не вызывать нотариусов и еще кого-то.
Лира качала головой. Мир удивлял ее все больше и дело было уже не в чудесах, магии и необычных для нее вещах. Мерт Кауч взял ситуацию в свои руки и тоже проигнорировал ее. Ему было все равно на ее мысли, но не плевать на ее судьбу.
— Давай-ка я тебе объясню. В твоем мире, если и существует деление на классы, то совсем уж слабенькое. Не вздумай возражать и перебивать меня, дева. Это я понял во дворце, пусть и запоздало. В этом я убедился этой ночью. Я мог не нравиться тебе, ты могла бы бояться меня и ни на что не надеяться, но поверь мне никто не забывает про свою судьбу и грозящие перспективы.
Неожиданно стих ветер, исчез шум, они оказались в серой пустоте, а потом в частично разгромленном кабинете. На ковре валялся стакан и опрокинутое кресло, стыл чай и сохли рогалики. Дверь была закрыта, но Эверт не стремился выпускать ее из рук вот так скоро.
— Этот мир кажется тебе, удивительным полным волшебства, чудес…
— Надменных дураков, — подсказала ему Лира, пытаясь отлепить его руки от себя.
В каменном гроте он ее грел, а тут было тепло и без его присутствия. Однако, граф так не считал, прижал к себе еще крепче.
— Именно. Этим дуракам нравятся полураздетые девы. При взгляде на них в голове путается, мысли несутся в другую сторону, так что постой спокойно и не буди лихо.
Лира цокнула, но все же улыбнулась. Чтобы он не говорил у него хорошо получается играть словами и дразнить ее, либо думать о чем-то постороннем и не показывать виду. Кто этот человек? Точно ли тот самый сэгхарт?
— О чем я?
— О том, что в мире много чудес.
Помедлив, она все же обняла его и провела по еще влажной спине. Графье напряглось, одарило ее мрачным взглядом, но продолжило.
— Именно. Он не обычный, но точно такой же, как и все остальные. Люди рождаются, болеют, женятся, работают, платят налоги и умирают. Они ищут лучшей жизни, трудятся с утра до ночи и существует совсем малый процент тех, у кого все иначе. Им не надо беспокоиться о том, что они станут есть завтра, о крове, о том, где взять денег, чтобы вылечить въевшийся кашель или простудившегося ребенка.
Лира кивнула.
— Догадаешься кто из них счастливее?