— Как вы это хорошо сказали. У нас, — довольно повторил полицейский, покачивая авторучкой, зажатой меж пальцев. — Что же вы тогда на своём родном языке то не разговариваете?
— Я родился в этой стране, я её гражданин, но обстоятельства сложились так, что вся моя жизнь прошла в Америке… И чувствую, возвращаться никак не стоило! — опираясь на легенду прошлой личности, заявил Остор.
— Там вы и познакомились с Кристине?
— Знаете, вы не тот собеседник, с которым приятно обсуждать личную жизнь. Не припомню, чтобы мы стали друзьями, — пришлось пойти Владыке на попятную. Неизвестно, что там Инга наплести могла. — И раз наша беседа зашла в тупик, то я хочу воспользоваться правом совершить звонок.
— Наша беседа не зашла в тупик. Это вы, уважаемый, артачитесь признавать свою вину.
— Простите, что? Какую вину? Ваши люди вломились в снятый мною номер без должного на то разрешения. Или в этом я не прав?
— Да-да, есть такое, — недовольно поморщился умник в форме. — Обыскивали они комнату этажом ниже, конечно, но крики то на русском, то на английском языке, шум борьбы и вопли женщины не могли не привлечь их внимания. Считаете иначе?
— Или вы хотите, чтобы я считал иначе?
— А вы не промах, товарищ Эдгар Канторс! — едко улыбаясь, заметил полицейский, отклоняясь на спинку кресла. Служитель порядка определённо чувствовал себя хозяином положения. — Или я должен сказать Максим Бондаренко? Вы же под этим именем зарегистрировались в отеле?
— Вы меня удивляете! — разыгрывая изумление, воскликнул Остор. — У нас с Кристине никто не запросил паспортов при въезде. Мы просто решили пошутить. Знаете, порой люди испытывают любопытство в таких моментах.
— И на всё-то у вас есть свой ответ.
— Потому что вы выискиваете обман на ровном месте! — без тени смущения, упрекнул Владыка бдительного мужчину, хотя внутри него всё холодело от масштаба настойчиво стучащихся проблем. Прямо-таки вламывающихся.
… И чего только Леон бездействовал?!
— Так если нос чует подвох? — весело ответил вопросом на вопрос полицейский, и улыбка почти сразу же сползла с его лица. — На шпиона вы не очень-то похожи. Уж излишне ярко строите из себя какого-то островитянина. Отчего только собственная внешность и национальность не устраивает настолько, что надо делать пластику и осветлять кожу?
Вывод заставил Остора наконец-то заткнуться. От шока он просто-напросто не мог сориентироваться с возможным ответом.
— Но что-то вы всё равно скрываете. И я до этого чего-то доберусь. Не через вас, так через вашу женщину!
«Кажется, я пропустил нечто крайне любопытное. Дай-ка покопаюсь в твоей памяти», — задумчиво пронеслось в голове голосом Арьнена.
— Копаться в моей памяти?!
— А вы другого выбора не оставляете, — считая, что обращались к нему, сказал сотрудник полиции и подал знак, что Остора можно уводить обратно в камеру.
— Вы мне так и не дали позвонить!
— Да, пожалуйста. Звоните.
Рука служителя порядка подтолкнула к противоположному краю стола проводной телефонный аппарат. Подошедшие забрать Владыку люди остановились за его спиной, наблюдая за дальнейшим. Он же, возмущённо хмыкая, неумело набрал на кнопках один из экстренных номеров. Цифр в нём было больше, чем полагалось, а потому не удивительно, что гудок не пошёл. Старательно хмуря лоб, Остор сделал вид, что пытался вспомнить точнее. И набрал тот же самый код.
— Где-то путаюсь что ли? — с удачно разыгранной растерянностью произнёс он.
— В любом случае, время вышло.
В камере он находился один, хотя в соседних двух клетках сидело аж пятеро молодцев и три девицы. Инги среди этих распутниц не было. Ему довелось мельком увидеть испуганную девушку, когда их привезли в участок на разных машинах, но то ли ту отпустили, то ли отправили в больницу — неизвестно. В любом случае, её след потерялся, и это заставляло Остора нервничать ещё больше. Даже заставляющие пересыхать горло дипломатические сложности, неизменно ожидаемые в случае раскрытия его личности, не казались такой проблемой… Судьба и Время, как хорошо, что он додумался надеть рубашку и кардиган! Одежда отлично скрывала раненую руку, и огнестрельное ранение осталось без внимания.
«У меня просто нет слов!» — восхищённо признался Арьнен.
— Тогда заткнись, — наплевав на недоумённые взгляды, сказал Остор вслух.
Это Владыка не знал местного языка. Местные английский знали.
«Совесть не позволяет. Чувствую, что обязан прокомментировать произошедшее. Хоть как-то!» — с восторгом отказался проявлять сочувствие мысленный собеседник.
— Тогда говори.
— Идиот какой-то, — послышался отзыв из соседней камеры.
«Уже не стану. Нужные слова сказаны, а повторяться я не люблю», — рассмеялся наглец.
Судя по всему, Арьнену понравился произведённый эффект. И пусть до своего вынужденного слушателя ему явно хотелось донести нечто иное, это всенепременно осталось бы тайной. Так что Остор, хорошо изучивший своего незримого спутника и не имеющий ни малейшего настроения терпеть издевательства, просто-напросто сказал:
— Тогда заткнись.
Последующие несколько часов Владыка молчал. Наверное потому, что повода для речей так и не возникло. Никто его не беспокоил. И, пожалуй, если бы вместо жёсткой скамьи в камере нашлась хоть какая-то постель, то он бы лёг спать. Тяжёлые будни требовали ясной головы.
— Эдгар Канторс! На выход! — неожиданно нарушило тишину указание.
От звука открываемого замка Остор вздрогнул. Он не спал, но успешно задремал сидя. А потому неуверенно воззрился на открывшуюся дверь.
— За вас залог внесли. Выходите.
— То есть имеющейся у меня при себе суммы было недостаточно что ли? — съязвил он, но ноги не сделали ни единой задержки по направлению к выходу.
— Простите, товарищ Канторс, — краснея от смущения, подошёл к нему полицейский, до этого ведущий допрос. — Никак не могли предположить, кто вы. Простите, что помешали операции. Но мы это… Это…
— Повели себя чрезмерно бдительно, — быстро ориентируясь в сказанном, благодушно подобрал нужные слова Владыка и отвернулся, чтобы забрать под роспись свои вещи.
Чтобы ни произошло на самом деле, но пока события устраивали. Единственное, не радовало, что его не встретил какой агент Леона. Не хотелось по итогу наткнуться на служебные автомобили Stellimber Incorporated. Поэтому наружу он вышел с некой опаской. И там Остора действительно поджидали.
— Пройдёмте с нами, товарищ Канторс. Машина ждёт вас, — произнёс мужчина в чёрном костюме и раскрыл над ним зонт. На улице шёл дождь.
Садиться в автомобиль не хотелось, но провожающие через окна взгляды полицейских заставляли подчиниться приглашению. Он сел и удивлённо оглядел роскошный салон. Внутри, вопреки уверенности, никого не оказалось. Так что, когда мужчина в чёрном костюме закрыл зонт и занял место водителя, от него сразу последовал вопрос:
— И куда мы?
— К господину Лакису, Владыка Остор.
Обращение говорило о том, что его личность раскрыта, однако первая часть сообщения не дала никакой информации. Кем был некий господин Лакис он то ли не знал, то ли не помнил. Эта страна не являлась приоритетным направлением в интересах Острова. Однако ему на данный момент предпочтительнее было плыть по течению. Звонить Леону с телефона, побывавшего в руках полиции, никак не следовало.
Машина выехала за город, и всё же долго созерцать сельскую местность не пришлось. Свернув на неприметную дорогу, перекрытую шлагбаумом с охраной, они въехали в элитный посёлок. Огромные дома и благоустроенные участки давали понять, что здесь обитали «сливки сливок» местного общества.
— А, вот и мой гость!
Стоило переступить порог, как навстречу ему, отгоняя в сторону слугу, подошёл низенький толстячок. Лицо мужчины ни о чём не говорило Остору, но стоящая поодаль Инга, переодетая и даже выкрашенная в блондинку, определённо сделала его счастливее.
— Очень рад нашей встрече, — пожал Владыка пухлую вялую ручонку, и, пристально глядя на мнущуюся девушку, сказал. — Простите, но я не могу оставить без внимания Кристине. Мы расстались при не самых приятных обстоятельствах.
Лакис понимающе кивнул, и он поспешил к Инге. Та выглядела растерянной, но в остальном целой и здоровой… если не брать во внимание большой кусок пластыря на лбу.
— Ты как? — касаясь её локтя, обеспокоенно спросил Остор шёпотом на русском, и девушка искренне ему улыбнулась, мгновенно расслабляясь.
— Всё в порядке.
— Что ты рассказала?
— Кому? Полицейским? Им я заявила, что никакого заявления подавать не собираюсь, и буду отвечать на расспросы, только если мне предъявят какую статью. Здесь тоже молчу как партизан.
— Умничка!
— Может и умничка, но мне страшно, Остор…
— Убедились, что с вашей барышней хорошо обращались? — бодро поинтересовался на английском Лакис, мешая беседе.
Ничего не оставалось, как с сожалением отпустить локоток Инги и обернуться с более-менее дружелюбным выражением лица.