Я зачем-то сделала книксен и отволокла вежливый кактус в сторону, спиной чуя три пары любопытных глаз. Адольф не считается. Ему было не до нас. Он обегал рубку по периметру и с каким-то подозрительным рвением обнюхивал углы.
Дверь открылась (к слову, их тут, как и экрана, было три) и в помещение медленно вперевалочку вошло худющее, размером с лисицу, существо неизвестной породы. Дольфушка, в это самое время находящийся всего в паре десятка сантиметров от входа, в котором явилась шутка инопланетной природы, вытаращил глаза и попятился. Весь его внешний вид утверждал, нет, кричал о том, что ничего страшнее в своей жизни собак еще не видел. Существо с огроменными тарелкообразными глазищами произнесло что-то нечленораздельное, по звуку напомнившее земное кошачье "мяв", и стало приближаться к Дольфушке, видимо проявляя любопытство. Признаться, никогда в жизни не думала, что однажды буду лицезреть песика в предобморочном состоянии. Не этого конкретно, конечно, а вообще, в принципе… Ничего. Увидела. Понравилось.
— Кр-руто! — понравилось не мне одной. Цветик подался вперед со своего места. Отважный собак меж тем развернулся и, тоже издав что-то вроде "мяв", на всякий случай кинулся спасать свою тигровую попу. Я уже приготовилась, как обычно работать бесплатным щитом, однако Дольф удивил. О нет, он не передумал прятаться, он просто сменил место дислакации. Проще говоря, разбежавшись, сиганул со всего маху верхом на опешившего Сишати. Капитан что-то зашипел и попытался стянуть с плеч когтистые лапы. Наверное, ему бы это удалось, если б причина собачьей паники все с тем же звуком, изгибаясь как змея, не побежала в направлении Дольфиного укрытия. Собачья истерика разыгралась не на шутку. Тигровый попытался залезть повыше. Раздался взрыв смеха. Это остальные члены команды пришли в себя и согнулись пополам на своих местах. У Сишати, наконец, получилось отодрать от себя тигровое недоразумение. Он зажал его под мышкой и встал.
— Низшая, это плохая порода домашнего зверя, — отчеканил наш хозяин.
— О нет! Боюсь, что дело не в породе. Дольф уникален.
— И неповторим, — подтвердил сынка. — Только если что, не кричите на него, а то он…
Я сгребла кактус в охапку и зажала ему рот ладонью.
— А то что? — продвинулся в нашем направлении сиросэкай. Мозг лихорадочно заработал, пытаясь сообразить как не выдать страшную тайну питомца. Не дай Бог, узнают, да выкинут на просторы вселенной.
— А то он пугается, — нашлась я. — Сильно.
В глазах капитана промелькнуло сомнение, однако допытываться он не стал. Инопланетный собачий страх меж тем приблизился к креслу Сишати и изящно на него запрыгнул.
— Кто это? — отодрал мою ладонь Пашка.
— Нарашека, — пожал плечом капитан. — Маленькое безобидное древесное создание.
— На-ра-ше-ка, — протянул мой ребенок. — Красиво. А зовут как?
— Маша.
Я поперхнулась.
— Маша?
Мужчина склонил голову набок и поправил под мышкой сползающего Адольфа.
— Да. По-вашему "дикий зверь".
— А, — понимающе протянула я. — Хорошее имя.
— А можно ее погладить? — поинтересовался Паша.
— Можно, — кивнул Сишати. — Маша ласковая очень.
Ага. Значит, ребенок угадал. Создание пола женского. Хотя, кто их инопланетян знает? Я, кажется, начинала повторяться. Тряхнула головой. Кактусенок добежал до капитанского сиденья и, мурлыча что-то, стал гладить лысое серо-фиолетовое создание с огромными ушами и тонкими непомерно длинными пальчиками на лапах, количество коих на каждой я насчитала четыре.
— Маша, Ма-аша… — Приговаривал ребенок. — А зачем ей такие большие глаза?
Я вспомнила сказку про Красную Шапочку. А еще зубы и уши.
— Нарашека — создание ночное.
— Налашека, — тоненько пропела следом за капитаном Маша. Пашка отпрыгнул.
— Ой! Она говорящая.
— Конечно, говорящая, — подал голос Шуаи. — Они все звуки повторяют.
— Маша, скажи "Овечкин — баран"! — обрадовался цветик.
— Маша скаш-ши Офещкин палан! — повторило создание, ластясь к сынкиному боку.
— Кр-руто! — подпрыгнул мой ребенок и на радостях схватил фиолетовую Машу на руки. — Мам, ты слышала?
— Кто такой Овечкин? — Наши не сводил с нас любопытных глаз.
— Баран! — отчеканил кактусенок.
— Палан, — согласилась Маша. По-моему, зверьку было не важно что повторять, большее значение имело кто гладит. Сишати опустил более-менее успокоившегося Адольфа на пол. Тот тут же зажался в ближайшем углу.
— Нам работать надо. Идите в каюту. Кагараши вас накормит, — капитан покосился на обнимающихся Пашу и Машу. — Нарашеку можете взять с собой.
Спустя полчаса я сидела в каюте на кровати и опасливо поглядывала то на дымящуюся в тарелке зеленую жижу, то на длинного врача, то на Адольфа тупо смотрящего в точно такую же тарелочку на полу. Сынка поводил ложкой в своем блюдце.
— По-моему это не вкусно.
— Низшие! Есть! — ткнул пальцем Кагараши и добавил. — Полезно!
— Оно заметно, — согласилась я. — А котлеток нет?
Врач сначала непонимающе нахмурился, потом прошептал "котлеток", прижав палец к уху, и спустя мгновение скривился так, что Пашка засмеялся.
— Плотоядно нет! Есть! — ткнул пальцем в тарелку настырный парнишка еще раз.
— Мам, может из машины забрать холодильник?
Соображалка кактусенка сработала лучше моей. Кое-как нам совместно удалось вбить эту идею Кагараши. Спустя еще полчаса, мы, быстро перекусив, развалились на кровати. Маша лежала между нами. Адольф, которого обычно пинками не сгонишь с мягких поверхностей, угрюмо вылизывал сытую попу в углу. Кагараши удалился еще на стадии вынимания страшных продуктов на маленький столик, закрыв за собой дверь. Или правильнее сказать сбежал? Не знаю.
— Мам, это самое здоровское, что с нами случалось! Это как в фильмах, только по-настоящему! И в школу ходить не надо!
— Ну уж дудки! От учебы ты не отлынишь! У инопланетян, наверняка, найдутся учебники, у нас пока твои есть. Я этим займусь.
Пашка тяжело вздохнул. Мы замолчали. Машка залезла сынке на грудь и свернулась там клубочком, он обнял ее. Я перевела взгляд на горящий диодами потолок.
Мысли сами собой вернулись к родителям, к работе, к отпуску, к Луне и даже к Коляну. В груди начал пыльным клубочком сворачиваться и разрастаться шар горечи, обиды, страха и тоски. Из уголка правого глаза беззвучно скатилась слеза. Я осторожно стерла ее и повернулась к Пашке. Ребенок мирно спал в обнимку с новым питомцем. Я поднялась, убавила свет, как научил длинный врач, переложила кактусенка поудобнее, разула и накрыла сверху одеялом. Нарашека проснулась и взглянула на меня своими огромными глазищами.
— Спи, — грустно улыбнулась я ей и погладила нежную фиолетовую кожу.
— Шпи, — повторил зверек и снова свернулся клубочком, теперь уже под Пашиным боком. И вот это пищащее "шпи" стало последней каплей. Уж не знаю почему именно оно, но факт оставался фактом. Я сползла на пол возле кровати, вцепилась пальцами в волосы, уперла локти в согнутые колени и заревела. Я ревела обо всем, что произошло, ревела за свою жизнь. Я позволила себе то, чего не позволяла уже давно, я жалела себя. Адольф, тихо цокая когтями, вылез из своего угла и ткнулся влажной мордой мне в бок. Лег рядом. Я всхлипнула и заревела с новой силой. Как же так вышло? Почему именно мне, одинокой матери, суждено было попасться под руку этим гуманоидам? Да еще и бандитам, оказывается. Со стороны не похожи даже. Но что, собственно, я могу знать о инопланетных уголовниках?
Неожиданно чьи-то сильные руки обняли меня и прижали к твердой груди. Я подняла голову, сквозь пелену слез уставилась в ласковые ночные глаза. Они с неясной нежностью изучали мое красное зареванное лицо. Я пожалела, что не выключила свет совсем.
— Как ты зашел? — всхлипнула я.
— В дверь.
Не совсем тот ответ, но не менее логичный. Совсем не соображала. Это же его корабль. Он снова притянул мою голову к груди. Я послушно ткнулась носом в мягкую длинную серую кофту. От него пахло морем, полынью и еще чем-то терпким обволакивающим, еле уловимым. Я с жадностью вдохнула новый приятный запах. Одернула себя и попыталась отстраниться, слезы все еще катились по щекам, пропитывая широкую рубашку. Он сжал меня сильнее.
— Я вас не мог оставить там. За нами охотятся. Вы свидетели. Этот сиросэкай не пожалеет никого. Как только я улажу дела, я верну вас, обещаю.
— Да? — я говорила ему в грудь, голос из-за этого казался приглушенным.
Пашка причмокнул во сне и перевернулся на бок.
— Да, — шепнул он мне в ухо. — Если твой сын научится молчать.
Я усмехнулась сквозь слезы.
— Это сложно. А кто на вас охотится и за что?
— Где его отец? — вместо ответа спросил капитан.