— Я сказал, прекратите, — сквозь зубы процедил господин Жердь. — Ведите себя достойно.
— Не могу, — поднял на него покрасневшие печальные глаза маг. — Я же сказал, что не высокородный лэр, чтобы держать себя в руках, как, как вы. Вас не зря называют в кулуарах дворца Железный Фредди, — захихикал Эддисон. — Вы, и правда, из железа. Но я вами восхищаюсь. Несколько лун до виселицы, можно сказать, а вы — само спокойствие. Потерять королевскую особу… Наверное, нас объявят изменниками и предателями родины и короны. Что будет с нашими ближайшими родственниками? Конфискация имущества и титулов? А потом что?! Рудники на востоке или алмазный карьер на севере? Куда отправят моих многочисленных братьев?! О, бедные мои родственники! Не хочу, чтобы с ними поступили, как с семьей предателя графа Эстенребрга! — сморкаясь в огромный белый платок, заголосил господин Колобок заплетающимся языком и опрокинул бутылку с алкоголем. Господин Жердь, презрительно морщась, выхватил ее и отправил куда-то под стол. Кажется, последние слова Эддисона его задели.
— Никакой измены родине и короне, — проговорил он тихим, но отчетливым голосом. Глаза его яростно сверкали. Морщины, казалось, стали еще глубже, еще резче, отчего лицо мужчины стало отчаянно-яростным. — Что бы вы ни плели своим пьяным языком о многочисленной родни, мне отлично известно, что вам плевать на братьев, сестер, племянников и всех прочих. А мне не плевать, — вдруг склонился к господину Коробку господин Жердь и схватил того за грудки. — Моя дочь и мой сын не должны отправиться ни на рудники на востоке, ни на алмазный карьер на севере.
— Отпустите меня, что вы делаете, отпустите! — забарахтался, как рыбка на берегу, маг.
— Это ты виноват, что вытащил не Ее Высочество, а непонятно кого, — выплюнул в лицо коллеге господин Жердь. Его просто-таки переполнял праведный гнев.
Я, слушая происходящее (подслушивая, вернее), досадливо поморщилась. Непонятно кем быть не хотелось. Я точно знала, что я — Яна Полецкая. Застрявшая в плену своих грез, то есть, по-простому, сумасшедшая. Подслушиваю своих галлюцинации. Весело, чего уж там.
— А если это демон в обличие Ее Высочества? — прорычал тем временем господин Жердь за дверью.
— Сами вы демон, Железный Фредди! Отпустите меня и дайте напиться! Я налакаюсь, напишу прощальное письмо вдове Курье, и можете перерезать мне глотку! — заверещал Эддисон. Видимо, барон, не смотря на почтенный возраст, был достаточно еще сильным человеком и от его хватки избавиться не удавалось.
— Если я перережу вам глотку, то смогу обвинить вас в пропаже Ее Высочества! — оживился господин Жердь.
— Ха! Три раза ха! Один ко дну океана несправедливости я не пойду! Я все-таки маг! Пусть и не боевой, и в гвардии я был штатным почтовиком, но магия мне, в отличие от вас, подвластна! Я вам сейчас по баронской роже огненной сферой проедусь, а потом и вовсе сожгу весь дом! — заорал Эддисон. Барон нехотя отпустил его. Мужчину с большой нелюбовью уставились друг на друга, пыхтя и сопя.
— Не орите так. Разбудите нашу… гостью, — с непередаваемой интонацией сказал господин Жердь, не подозревая, что я не сплю и уже рядом.
На минуту они оба замолчали и выпили уже вдвоем. Напряжение между мужчинами чуть-чуть сгладилось.
— Так, может, ее, того?.. — вдруг, когда я уже хотела войти, заговорщицки прошептал господин Колобок. У меня брови поползли вверх, а в сердце ледяной струйкой поползла ледяная змейка. Он о чем?!
— Что значит того? — не понял барон.
— Ну того не того… — Еще более туманно пояснил его собеседник.
— Яснее, Эддисон! — велел господин Жердь. Господин Колобок откашлялся и заговорщицким голосом ответил:
— Ну, стебелек оборвем.
— Какой стебелек?
— Поможем ей дубовище дать!
— Что-что, простите?
— Ну, копыта ей склеим. Поможем сыграть в ящик. Подарим облачный мир и вечную радость! О, вы до сих пор не понимаете. Чик-чик самозванку! — наконец, более менее ясно выразил свою возмутительную мысль Колобок.
Ага, сейчас. Размечтался. Я хоть и была в положении хуже некуда, знакомиться с облачным миром не собиралась. Да и вечная радость мне нужна лишь в далекой перспективе.
— Чик-чик самозванку? — с недоумением повторил барон. — Во имя Всеблагого! Замолчите и прекратите нести несусветную чушь!
— Ну, тогда еще план, — не растерялся маг-опекун. — Отправим ее во дворец, скажем, что вместо Ее Высочества появилась эта девица, а мы вообще не причем. Зашли в спальню — принцессы тю-тю, зато есть она. А с нас взятки гладки.
— Как мы можем быть не причем, если потеряли Ее Высочество? — прошипел господин Жердь. — Мы в любом случае будем виноваты, потому что именно нам король доверил воспитание племянницы.
— А еще вариант! — не сдавался маг. — Скажем, что поняли, будто принцесса — это не принцесса, а самозванка, причастная к похищению настоящей принцессы.
— Эддисон, вы с ума сошли?
— На грани, — признался тот, хищно поглядывая на остатки алкоголя. — А плеснуть вам еще?
— Хватит пить. Сейчас нам следует размышлять трезво, пока есть время. В тюрьму или на эшафот я идти совершенно не желаю. Думаю, вы тоже. — Господин Жердь тяжко вздохнул. — Как? Как же получилось так, что в Иномирье есть точная копия Ее Высочества? Вы точно уверены, что это не принцесса Мия? — переспросил барон.
— Уверен, — горько усмехнулся Эддисон. — Скажу вам по чести, я не самый сильный маг королевства, всего лишь амбициозный, но в воспоминания я пробрался. Это не Ее Высочество. Часть ее воспоминаний стерта, но это девица из мира, который она и ей подобный называют Земля. У них и магии-то почти нет. Отсталое местечко.
Я вновь возмутилась. Ну, кто бы говорил! У нас хотя бы электричество есть. А уж о современной технике и технологиях я вообще молчу. А у них, наверное, до сих пор туалет во дворе.
И тут же я себя отругала — зачем я мысленно ругаюсь с собственными галлюцинациями?
— Я не намерен идти ко дну, — прошептал громко, явно скрывая в голосе отчаяние, господин Жердь. — Я не могу позволить моим детям пострадать из-за моей оплошности. Нужно что-то придумать. Найти Ее Высочество. Доказать свою невиновность перед королем.
— Ну, дерзайте. В первый день багряного месяца принцесса должна быть на ежегодном памятном балу Его Высочества. Успеете за четыре дня, — тут Эддисон вновь громко высморкался, — найти принцессу Мию? А я вот о побеге думал, — поделился господин Коробок. — В Северном княжестве любят принимать отщепенцев, беглецов и политических беженцев.
Барон усмехнулся.
— Попытайтесь еще раз отыскать ее с помощью вашей магии.
— Не могу, — развел пухлыми ручками Эддисон. — Я потратил на этот ритуал почти весь свой запас энергии, включая энергию артефактов, что были у меня с собой. Ближайшие несколько дней я пуст.
— Маги, — презрительно пробормотал господин Жердь.
Господи, неужели тут, и правда, есть волшебство? Быть не может…
— Не надо такой презрительности, барон! — возмутился господин Колобок. — Если бы у вас выкачали литр крови и заставили бегать и сражаться на мечах, я бы посмотрел, как вы это делали. Слушайте, а, может, самозванка знает, где принцесса Мия?
— И что вы предлагаете? — холодно осведомился барон, который что-то усиленно прокручивал в седой голове. — Пытки?
У меня от этих слов сердце кровью облилось. Да они с ума сошли, что ли?! И что мне делать? Бежать?
— Ваше Высочество, чем могу быть любезен? — совершенно некстати раздалось за моей спиной учтиво-вежливое. Я испуганно вздрогнула, каким-то невероятным образом оступилась и неуклюже влетела в приоткрытую дверь. Честно говоря, голова все еще немного кружилась и с координацией у меня явно были какие-то проблемы.
Просто так в комнату к заговорщикам мне попасть не удалось — по пути я споткнулась о мирно спящего пса рыжей расцветки, подозрительно похожего на сеттера цвета полированного красного дерева, и упала на пол, беспомощно растянувшись. Щиколотку как будто бы стянули тугим жгутом, и в следующий момент по нижней части ноги стала расползаться боль.
— Ваше Высочество! — машинально кинулись ко мне все трое мужчин, но, вспомнив, кто я, остановились. Вернее, Жердь и Колобок остановились сами, так еще и слугу схватили, чтобы он ко мне не подходил. Ко мне подбежал только сеттер — пес с благодушной мордой и умными глазами. На удивление он не гавкал, а ткнулся мне носом в руку. Возможно, собака ожидала ласки, но я в тот момент была настолько испугана и одновременно разозлена своим положением, что даже не погладила ее, а попыталась встать — однако, из-за боли в ноге этого сделать не получилось. Едва я оперлась на нее, как щиколотку пронзила острая боль и я сжала зубы, чтобы не вскрикнуть. Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, и я затравленно уставилась на мужчин.
Господин Жердь смотрел на меня задумчиво, словно что-то решая; господин Колобок — испуганно, недоверчиво, и только лишь в глазах Ратецки не было никаких эмоций. А в моих глазах, синих, как и у той самой девицы на картине, был почти ужас. Надо же! Они тут обсуждают, как "чик-чик самозванку", а я влетаю аки раненная птица и обрываю столь животрепещущий разговор. Нехорошо вышло. И страшно.
— Э-э-э, — начал маг, откашлявшись. — Дитя мое, вы все слышали?
Я медленно кивнула. Кажется, с обречением. Наверное, это и правда, последние минуты моей глупой жизни… То ли пала куда-то, то ли сошла с ума и заперлась в мире своих грез, то ли… Может быть, я вообще умерла и попала в фантасмагорическое чистилище
— Нехорошо вышло, — вздохнул он виновато. — По совести сказать, я не такой уж и злодей.
Они втроем начали медленно подходить ко мне: впереди всех смелый господин Жердь, позади него Колобок, а чуть поодаль от них с почтением на лице — слуга Ратецки, а я, не сводя с них огромных от страха глаз, принялась отползать назад. Невидимый жгут стягивал ногу так сильно, что хотелось плакать. Но позволить им приблизиться я не могла.
— Юная госпожа, — хрипловато произнес и барон. — Прошу ответить нам, кто вы! Для нас это крайне важно!
Я молчала, но продолжала отползать, закусив губу. А они продолжали наступать. Кажется, им было также страшно, как и мне самой.
— Юная госпожа, кто вы и откуда?
Я помотала головой.
— Даже что же вы, в самом деле! Молодая госпожа упала и повредила ногу, а мы словно простолюдины стоим и глазеем! — вдруг гневно вскричал господин Жердь и смело шагнул ко мне.
Сердце укололо. Как будто в него ввели длинную иглу с замораживающим лекарством, и мне вдруг показалось, что я — не я, и вижу лишь со стороны эту чудную картину — растрепанная девушка на полу и трое ошарашенных мужчин. И, кажется, это не сон, не галлюцинация, а реальность.
К тому же и действие трав, которыми меня опоили наверху, в библиотеке, прежде чем залезть мне в голову, кончилось
— Не трогайте меня, — выдавила я хрипло, вцепившись ледяными пальцами в одеяло, с которым вломилась в кабинет. — Не трогайте!
И уперлась спиной в стенку.
— Я хочу вам помочь, юная госпожа.