— Просто меня больше интересует, не причинишь ли ты мне вреда.
— Для этого нет повода.
— То есть, ты можешь поклясться, что не навредишь мне?
Он пожал плечами:
— Ты не доверяешь мне, так что изменит моя клятва?
— Справедливо, — признала Ева, не сводя с него взгляд.
— Но я действительно пришел не за тем, чтобы причинять тебе вред. Я пришел помочь тебе. И меня действительно зовут Марк.
— И я могу тебе верить?
Он достал из заднего кармана обложку с документами и протянул ей. Ева подношение приняла и с сомнением открыла. Чернорецкий Марк Константинович. С фотографии холодно смотрел ее гость. На вид документы были настоящими, но что в этом понимает библиотекарь?
— У меня нет таких проблем, в которых может помочь киллер, Марк, — прохладно оповестила девушка и протянула документы обратно.
Марк сунул книжицу в карман и протянул руку к доске с записками для слабой памяти. А дальше случилось такое, что Ева приподнялась на месте, силясь поверить, что глаза ее не обманывают. Темная поверхность доски подернулась волнами, наподобие воды, а пальцы Марка прошли сквозь нее, углубляясь, как в омут. Он дернул рукав джемпера вверх и почти по локоть засунул руку в доску. Ева встала уже с места, борясь с желанием потереть глаза или ущипнуть себя побольнее. Марк же выдернул руку из омута, и в пальцах оказалась зажата обтрепанная, выцветшая бумажка с номером и подписью. Кажется, не одна Света умеет показывать эффектные фокусы и находить пропавшие вещи. Марк перевернул листок, демонстрируя ей. На поблекших следах чернил расцвели кружочки плесени.
— Поверь, у тебя нет и таких проблем, в которых поможет мозгоправ.
— Как ты это сделал? — Ева протянула руку, и парень отдернул листок подальше от нее.
— Я бы на твоем месте не трогал это. Плесень из Пустоты уже ничем не выведешь, — он сжал листок в кулаке, а когда разжал, с ладони посыпался тающий прямо в воздухе пепел.
Ева смотрела на все это обескураженно. Потом развернулась и вернулась на диван. В голове роились мысли, она отчаянно пыталась найти какое-то логическое объяснение происходящему, но находила всего лишь одно. Что она уже заперта где-нибудь в психоневрологическом диспансере, и все происходящее — ее галлюцинации. Или просто сон. Ее муторно затошнило.
— Ева?
Она не стала отвечать. С галлюцинациями не разговаривают. Девушка подняла с дивана телефон и тупо уставилась на экран, не зная, чей номер можно набрать. Вечер еще был непоздний. Наверное, стоит позвонить на работу и предупредить, что ей нехорошо, и завтра она не выйдет. Если у нее, конечно, еще есть работа. Глаза обожгли слезы.
Словно прочитав ее мысли, непрошенный гость приблизился и положил прохладную ладонь ей на лоб. Возмутиться Ева не успела. Марк что-то произнес едва слышно, и ее тело мгновенно прошибло какой-то чистейшей энергией, лишающей возможности шевелиться и свободно мыслить. Разум оказался в плену чужой власти, все страхи растворились, оставляя безмятежное спокойствие. И напряжение, иголочками отдающееся в пальцах. Телефон выпал из ослабевшей руки.
Однажды, в теплую июльскую ночь она оказалась с маленькой компанией на Ладожском озере. Никто не планировал эту поездку, просто поехали нагулявшись по городу. До последнего не могли решить, куда ехать. Просто из города. И вот пока остальные разводили костер, Ева оставила на зыбком песке туфли и пошла к воде. Белая ночь серовато-жемчужным туманом скрыла все кругом, оставив перед ней недостижимый горизонт и ленивую, цвета расплавленного серебра, воду. В тот миг она ничего больше не видела и не слышала. Только шелест волн о мелкие камешки и песок, только серебряную воду. Безмятежность. И этой безмятежностью снова затопило рассудок, возвращая в ту летнюю ночь, которую она почти позабыла. Но теперь не забудет никогда.
Разучившись дышать и научившись заново, Ева прерывисто втянула в легкие воздух, и он отпустил ее.
— Теперь ты готова меня выслушать?
— Кто ты такой? — она подняла на него влажные светло-карие глаза. В них больше не было того ужаса, который испытывает любой человек, теряя по крупицам свою реальность. В них было чистое потрясение.
Марк сел на противоположный угол дивана.
— Я, конечно, хотел бы начать с того, что ты видела в последнее время, так было бы проще объяснить, но к этому мы еще вернемся. Я маг.
С ее губ сорвался нервный смешок:
— Как в той передаче?
— Нет, — снисходительно улыбнулся мужчина. — Настоящий.
— Все так говорят. Что ж ты тогда в программиста того из пистолета стрелял? Абракадабра не подействовала?
Ее насмешка повеселила самоуверенного красавца, как плохая шутка:
— Не подействовала. Амулетик у него был от моей магии. Пришлось так добивать.
— Так это жесткая конкурентная борьба, или кто-то порчу просил навести, а ты не справился?
— А ты зубастая. Мне нравится, — прищурился он и вытащил из воздуха сигарету.
— Это моя квартира, — ядовито напомнила она.
— Справедливо, — склонил он голову набок. Сигарета растворилась между пальцами.
— Так, за что парнишку-то пришил, волшебник?
— Потому что парнишка тот и так не жилец был, его тело Пустой занял, энергию жизни всю почти израсходовал, искал жертву перекинуться. Как те монстры, что ты видела.
— Ничего я не видела.
Взгляд с прищуром метнулся к ней.
— Врешь. Я видел, как ты из троллейбуса рванула. Так бегают, когда смерть по пятам гонится. Не думаю, что от контролера убегала.
— Может, ты плохо меня знаешь.
— Сама веришь в это? — опять от него повеяло самоуверенностью.
Ева фыркнула.
— Ну, что ты там мог узнать? Родилась-училась-работаю? Ну, адрес, ну состав семьи. В фильмах еще говорят, что привычки узнать можно, если следить за человеком. Так я неделю в больнице провалялась. И поверь, это не входит в мои привычки.
— Знаю. Ни одного больничного за три года, — покладисто согласился он.
Ева покачала головой. Ей вдруг стало совершенно все равно, что он там узнал о ней. Ее жизнь была абсолютно обычной, рутинной, скучной. С перерывами на встречи с друзьями и домашними хобби. Ничего интересного. Даже обидно.
— Зачем ты следил за мной? Боялся, выдам тебя?
— Нет. Ты единственная видела меня таким, какой я есть, твои показания разнились бы с остальными свидетельскими, и их не приняли бы в расчет из-за удара головой и шока.
— Тогда зачем?
Марк помедлил с ответом, подбирая слова. Ева уловила какую-то внутреннюю борьбу. Но она быстрой тенью растворилась в принятом решении.
— Когда мне поступает задание отследить Пустого, я все делаю быстро, тихо и без лишнего шума. То, что произошло на прошлой неделе — мой первый личный провал. Все шло, как обычно. Мы нашли тело, которое Пустой уже оставил, и я отследил новый сосуд. Обычно они слабо сопротивляются, тем более, таким, как я. Но в этот раз упокоить Пустого не получилось, он ранил моего напарника и сбежал. Я шел по следу, пока он не прыгнул в эту маршрутку. Мне пришлось быстро найти машину и догонять.
— Да, точно. Машина еще и угнана была.
Марк отмахнулся:
— Я выбираю только застрахованные, хозяин в накладе не останется.
— А поджег зачем?
— Не мог вернуться кое за какими вещами, оставлять было нельзя.
Ева скептически подняла бровь.
— То есть, ты хочешь сказать, что этот программист был живым мертвецом, и ты его поэтому застрелил…
— Если все рассматривать настолько упрощенно — да.
— Понятно, — легко согласилась Ева. С безумцами не спорят. — Так, а за мной зачем следил?
— Сначала я просто хотел встретиться с врачом и узнать твое состояние, потому что случайные жертвы мне были совершенно ни к чему. Но потом я заметил странную активность Пустых возле тебя. Сначала списал все на то, что их привлекает больница, обычное дело. Но все же решил убедиться.