— Я не совсем понимаю, что происходит, Ваша Светлость, но я могу попытаться, — сказал я, подходя и осторожно садясь. Я все еще не доверяла своей юбке. «Это утро—"
«Ешь.»
Я посмотрел в сторону Луны, моргнув. Сильвестр сделал то же самое. Она схватила нож, который он бросил, и разрезала им пирог на рваные, неровные кусочки. Ее руки дрожали, когда она подняла первый кусок на тарелку и толкнула его в мою сторону.
Ешь, — повторила она. «Ты должна что-нибудь съесть». Она заставила себя улыбнуться. «Ты слишком худая».
«Нет, я нет», — сказала автоматически, когда протянула руку и взяла тарелку. Сок ежевики просачивался со сторон пирога, образуя вязкое фиолетовое пятно. «Луна, ты в порядке?»
«О, Нет, дорогая. Нет, я совсем не в порядке.» Ее улыбка была блаженной и почти ошеломленной. Это была улыбка сумасшедшей. Моя мать так улыбалась в те годы, как раз перед моим исчезновением. «Так много миль до хорошо, что я даже не знаю, где оно сейчас. Ешь свой пирог.»
Я взглянула на Сильвестра. Он кивнул головой. Принимая это как указание, я взял вилку и ткнула в пирог, прежде чем осторожно укусить. Это был превосходный пирог. Корочка была легкой и хрустящей, а ежевика была идеальной, умудряясь быть сладкой и терпкой одновременно. Он был даже еще теплый. Жаль, что я была слишком взвинчена, чтобы насладиться им.
Сильвестр откашлялся после того, как я два раза укусил его, сказав: «Я очень ценю, что ты вернула, Квентина. Его родители были бы подавлены, если бы я потерял его след.»
— Держу пари — сказала я, принимая это как знак, что можно отложить свою тарелку. «Как долго он здесь находится?»
«О, мы должны провести все его обучение. Скоро назначим ему рыцаря, чтобы он начал работать в свое время оруженосцем.» Улыбка Сильвестра была почти ностальгической. «Я был отправлен к сэру Малкольму в Серые поля. Так он познакомился с моей сестрой. Не уверен, что наши родители простили меня.» Он взглянул в сторону Луны. «Родители так редко это делают.»
«Я никогда не просила их простить меня, — сказала Луна. «Я только попросила их оставить меня в покое».
«ЭМ, ребята?» Я подняла руку. «Мы можем вернуться к тому, почему Квентин был у меня на пороге этим утром? Я не могу остаться надолго. Я еще должна позаботиться о некоторых вещах.»
Ты понятия не имеешь, о чем ты пытаешся позаботиться, — сказала Луна таким же резким тоном. «Ты даже не представляешь.»
Спайк трепетал шипами и щебетал.
Внимание Луны переключилось на розового гоблина. «Я не считаю, что это важно».
Спайк снова чирикнул.
Я моргнула. «Луна? Ты понимаешь, что он говорит?»
Странность на мгновение исчезла с ее лица, сменившись недоумением. «Ну, да. Разве ты не знаешь этого?»
«Э-э, Нет, я не знала.»
«Ты не удивляешься, когда Тибальт разговаривает с кошками, не так ли?»
«Нет; он их король». Королевская власть Тибальта означала, что он, скорее всего мог получать сведенья о том, что я делала, просто подойдя к квартире и поговорив с Кэгни и Лэйси. Я старалась не думать об этом слишком много.
«По той же логике, ты не должна удивляться, что я могу говорить со своими розами."Она оглянулась на Спайка, хмурость вернулась к ее лицу, когда она сказала: " Хотя иногда мне жаль, что они не сказали.»
«Луна». Сильвестр наклонился, положив руку ей на руку. «Пожалуйста.»
Она глубоко вздохнула, словно вытаскивая звук из самого центра своего существа. «Я не хочу этого делать, — сказала она.
«Я знаю.» Он повернулся ко мне. «Тоби?»
Я узнаю сигнал, когда услышу его. Глубоко вздохнув, я сказала " Стейси Браун позвонила мне сегодня утром. Двое ее детей пропали на рассвете.»
«Сколько им было лет? спросила Луна. В ее словах не было удивления, только горе.
«Джессике шесть, а Энди только что исполнилось четыре.»
— Такой совершенный возраст, — сказала Луна и закрыла глаза. «Сколько еще человек?»
— Пять со двора Тибальта, — медленно сказала я. «Девушка Квентина, Кэти, тоже пропала, но я не уверена, связано это или нет. Она смертна.»
Ответ Луны был горьким смехом. Покачав головой, она сказала: «О, нет. Она является доказательством. Без нее это все может быть чем-то другим. По крайней мере восемь за одну ночь, и еще две ночи? Сколько еще не обратились за помощью? Всегда похищай перед рассветом. Останется больше времени, прежде чем поднимут тревогу.»
«Я понятия не имею, о чем ты говоришь», - сказал я. Однако, это не помешало ее словам расстроить меня.
О, ты узнаешь, достаточно скоро. Что-нибудь еще?»
«Средняя дочь Митча и Стейси, Карен. Ей одиннадцать. Она не пропала, но она не просыпается, что бы мы ни делали. Теперь она у Лили.»
«На данный момент этого достаточно.» Спайк снова загремел шипами. Луна посмотрела на него, нахмурив брови. «На самом деле? Ее внимание вернулось ко мне. — Во сколько она приехала?»
Каким — то образом я поняла, о какой «она» Луна говорила. «Немного перед рассветом.»
«Кто?» — спросил Сильвестр.
Я вздохнула, глядя на свой частично съеденный пирог. «Моя Добыча.»
Среди нас троих воцарилась тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев на ветру. Даже Спайк перестал шуметь. Когда тишина стала невыносимой, я подняла голову и обнаружила, что смотрю Сильвестру в глаза.
«Правда?» — спросил он опасно мягким голосом.
— Правда, — сглотнув, сказала я. Выдавила улыбку, добавляя «Она сказала, что ее зовут Мэй.»
— Октобер…
" Ей получилось приехать, когда он забирал детей с их кроватей, как фермер, берущий яблоки с его дерева», — сказала Луна. Сильвестр повернул голову, чтобы посмотреть на нее. Она встретила его взгляд не дрогнув. Выражение ее лица было более чем серьезным — оно было грустным, испуганным и уязвленным одновременно. «Он едет, Сильвестр. Он едет, и она обязательно последует за ним».
«Амандин—"
«Здесь нет», тихо сказала Луна. «Не было здесь. Не появится здесь снова в ближайшее время. Эти корни упали на мелководье, и ты это знаешь. Теперь ты уберешь его от наших ворот и позволишь мне рассказать ей, что ей нужно знать?
Выражение лица Сильвестра ожесточилось. Взгляд, который он устремил на Луну, был холоднее, чем любой, который я видела. Встав, он подошел ко мне, поднял меня на ноги и обнял, достаточно сильно, чтобы я не заметила, что он дрожит. Отпустив меня и, не говоря ни слова, направился по садовой дорожке. Не оглядываясь назад.
Я смотрела ему в след, когда я почувствовала, как Луна положила мне руку на плечо и повернулась, чтобы увидеть, как она стоит рядом со мной. «Он должен предупредить Совет. Это его долг и его привилегия, потому что… из-за того, кто он. Голос ее дрогнул. «Мне надо поговорить с тобой. Наедине.»
Я больше не могла этого выносить: вопрос вырвался из меня, рожденный страхом и разочарованием. «Зубы Оберона, Луна, что происходит?»
«Ты виделась с Лили.» Это не было вопросом. «Она сказала тебе спросить Луну.»
«Спайк говорил тебе, какого цвета мои трусы сегодня?» — нахмурилась — «Я понятия не имею, о чем она говорит.»
Луна не ответила. Она просто посмотрела на меня.
«О, черт. «Спросите Луну. Было несколько способов интерпретировать это, и самый очевидный — тот, о котором я должна была подумать в первую очередь, — это спросить Луну. Она была единственной Луной, которая могла отвечать на вопросы. «Что происходит, Луна? Что ты подразумеваешь под «Он едет»?»
Она вздохнула. «Тоби, если я скажу, что бросать ему вызов бесполезно, что ты ничего не изменишь и только даруешь знак, который ты видела сегодня утром, власть над тобой… если я скажу, что ты можешь спасти свою жизнь и свое сердце, уйдя от этого, будет ли это иметь значение?»
Часть меня — большая часть меня — хотела сказать: «Да, это будет иметь значение; пожалуйста, скажи мне остаться здесь. Если ты скажешь мне, я останусь.» Я не хотела туда ехать. Я не герой, никогда им не была. Просто делаю то, что должно быть сделано.
Но когда ты делаешь все это, разве это не определение героизма?
— Нет, — сказал я. — Это не так.
Смирившимся, но не удивленным голосом, она сказала: «Его зовут Слепой Майкл.»
«Слепой Майкл? Я нахмурилась. «Но это не имеет смысла. Он и его Охота будут преследовать тебя, только если ты отправишься в Беркли Хиллс в полнолуние. Они—"
Она посмотрела на меня. Я остановилась, закусив губу. Через мгновение она продолжила " " его зовут слепой Майкл. Его мать была Мэйв, а отец-Оберон. Его владения когда-то были шире, но теперь мы все не те, кем мы были раньше. Ее улыбка была недолгой и горькой, исчезнув в одно мгновение.
«Он Изначальный?»