— О, милая, — произнес он, и я впервые заметила в его речи легкий деревенский выговор. — Одно из качеств будучи Грегори заключается в том, что мы медленней стареем, в большей степени медленней, чем старше становимся. — Я взглянула на Линкольна. Он прислонился к кухонной скамье, гладя в пол. Еще одна ложь. Мой голос был тихим и я не могла полностью понять слова, которые собиралась использовать.
— Буду ли я….я чувствовать себя глупо даже спрашивая "бессмертны"? — Гриффин улыбнулся, более искренне на этот раз и мне сразу стало неловно за свой вопрос.
— Нет, не повезло. Мы все еще наполовину люди. Не смотря на то, что мы сильнее и устойчивей, чем обычно, мы все же подвержены травмам и неизбежной смерти. — Это был знак тому, насколько все стало плохо, все же я вздохнула с облегчением — в конце концов, смерть была все еще несомненным фактом.
Глава 10
— Это твоя судьба, участь, которую я уготовил для тебя….
Иеремия 13:25
Все застопорилось. Не только вокруг меня, но и в моей голове. Что-то не позволяло мне понять то, что я слышала. Не то чтобы, ты каждый день узнаешь что ты часть ангела. Гриффин вышел, чтобы ответить на звонок, впервые оставляя меня наедине с Линкольном. Я изо всех сил старалась игнорировать его, стоящего в кухне, нервно наблюдающего, когда Гриффин объяснял, почему он лгал мне с тех самых пор, как мы впервые встретились.
— Скажи мне, Линк. — Мой голос прорезал тишину и он немного вздрогнул, услышав что я говорю с ним. — К чему скалолазание, марафоны? — Это звучало зло и по-детски. Мне было плевать. Он выпрямился и придвинулся ко мне поближе, по-прежнему держась на безопасном расстоянии.
— Обучение. Это все версии того, что мы делаем, когда тренируемся чтобы стать Грегори. Я подумал, что если ты сможешь тренироваться до наступления совершеннолетия, значит у тебя будет преимущество и ты будешь сильнее. — Он смотрел так, словно хотел сказать больше, но остановил себя. Вместо этого, он наблюдал за мной с надеждой в глазах.
— Все это время, что я знала тебя, ты лгал мне. — Я почувствовала себя идиоткой, думая о том, как просто онпоявился в моей жизни, я а никогда не спрашивала об этом. — Притворяясь моим другом. Говоря, чтобы я доверяла тебе… — Я почувствовала подступающую тошноту. Он говорил, что защитит меня. Было ли это еще одной ложью?
— Я же рассказала тебе свои секреты. — Я встала и медленно подошла к нему, мои ноги дрожали. — Я позволила заверять меня, что все В ПОРЯДКЕ. Я верила тебе. — Я почувствовала как слезы побежали, скользя по щекам, но я не закончила. Я знала, что у меня осталось около тридцати секунд, прежде чем я окончательно потеряю его и буду не в состоянии говорить. Он молчал.
— Какая же дурочка я была, думая что тебе действительно есть дело? — Я покачала головой, все еще смеясь над собой. Я была настолько зла на себя, как и на него. Почти.
— Должно быть, ты думал, что я была жалкой. Я в самом деле думала что я любила… — Я расставила ноги, когда навернулись льющиеся слезы.
— Тебе всегда было плевать. — Мои руки сжались в кулаки, не в состоянии контролировать ярость, бушующую внутри. — Ты просто хотел превратить меня в бойца, воина, для вашего дурацкого дела!
Я атаковала, ударив его по лицу один раз, но сильно, закрытым кулаком — именно так, как он и научил меня, во время наших множественных тренировок по кик-боксингу. Именно так, как он всегда хотел чтоб я ударила, но я была слишком напугана. Слишком боялась причинить ему боль. Он должен был увидеть мой удар, но он не увернулся от него. Он просто стоял и принял его.
— Я даже не знаю тебя. — Слова сорвались с моих губ, лишенные всяких эмоций. Гриффин появился из ниоткуда, и обхватил меня мертвой хваткой, не давая снова ударить Линкольна. Я все равно не стала бы.
— Ты хорошо натренировал ее, Линкольн, — произнес он, слегка позабавленный. Он медленно отпустил меня. — Мне неприятно говорить тебе это Вайолет, но это возможно навредит больше тебе, чем ему. — Как будто он говорил мне что-то, чего я уже не знала. Линкольн проигнорировал Гриффина и просто посмотрел на меня.
— Это не было ложью. — Он мотал головой, когда говорил. Вероятно, пытаясь убедить самого себя. — Я просто не рассказывал тебе всего. Я не мог, мне было нельзя. Я так много раз хотел рассказать тебе. То, что ты чувствуешь…я чувствую… — он уронил голову, но от меня не укрылся виноватый взгляд, который он метнул в Гриффина, — … это всегда было реальным. Тебе сперва нужно было узнать правду, чтобы меж нами не было секретов. Вайолет, это намного сложнее, чем ты думаешь. Это не то, что я не….
Я вскинула руку, чтобы оборвать его: — НЕТ!
Я знала какое предложение могло последовать далее и я не смогла бы выслушать это. Я не знала, была ли я достаточно сильна, чтобы выслушать его; не знала смогла бы я сохранить те малые остатки контроля, за которые я отчаянно целялалсь. Я покачала головой и мне удалось произнести еще раз: — Нет.
Я пошла в единственное место, в которое могла пойти девчонка. Ванная. После того, как я надежно заперлась внутри, я начала вести внутреннюю войну между тем, чтобы вернуться обратно или просто вылезти в окно и исчезнуть. Вспомни правила, Ви — сейчас более, чем когда-либо тебе нужно быть сильной. Не убегай. Не уходи. Просто. Да, верно. Я оставила свет выключенным и зажгла свечу, оставленную Линкольном на деревянной полке, над вешалкой для полотенца, оперлась руками о раковину и уставилась на себя в зеркало.
— Что я такое, черт возьми? — прошептала я. Глядя на свое отражение в зеркале, мерцающее в свете свечи — на взъерошенные влажные волосы, свисающие почти до талии, на заплаканные в красных пятнах глаза и припухшие губы — я сама себе дала ответ. — Уставшая. Вот что я такое.
Я закрыла жалюзи, чтобы отогнать искушение сбежать и забралась в пустую ванну. Я вдыхала ванильный аромат свечи и пожелала, чтобы он успокоил меня, остановил слезы. Этого не произошло. Неужели все, над чем я так тяжело работала, все с чем я столкнулась, все это просто вело к этому? Была ли нормальная жизнь, которую я так стремилась поддерживать в действительности моей с самого начала? Я не могла сказать, мое и сердце или разум взывал ко мне из глубины. Как бы то ни было, смысл был ясен — Лжец. Как Линкольн мог так долго мне лгать? Как мог один человек, который помог мне привнести обратно в мою жизнь стабильность и нормальность, также мог быть тем, кто гарантировал что она никогда не будет нормальной снова? Стук приближающихся шагов прервал мое состояние депресии. Они звучали словно поступь судьбы. После быстрого стука, Гриффин заговорил.
— Вайолет, я скоро уйду. Если у тебя есть вопросы на которые могу ответить, но тебе придется выйти. Я не из тех, кто обожает туалетную болтовню. — Думаю, он пытался быть смешным. Чтож, он не был. После нескольких глубоких вдохов, я умыла лицо, стянула свои спутанные влажные волосы назад в хвостик и открыла дверь. Я не сбегу.
Откинувшись на кресле, я проигнорировала Линкольна, который сидел на диване рядом с Гриффином. Я приложила все свои силы, чтобы не смотреть на него, не спрашивать его, "Почему?","Как?" Вместо этого, я сосредоточила свое внимание на Гриффине и попыталась быть практичной.
— Так, кто же ты конкретно? — Я надеялась, что раздраженный тон, скроет мой страх.
— Я - Грегори, как Линкольн. К лучшему, или к худшему, я прилагаю все свои усилия, чтобы присматривать и управляю Грегори в этом городе.
— Так ты в руководстве. — Честно, люди, хватит молоть чепуху!
— Да. — Он улыбнулся, наслаждаясь моей откровенностью. — И ты должна сделать выбор, чтобы стать Грегори, я и тебя буду направлять.
— Но мой ли это выбор? — Он кивнул.
— Поэтому ты пока не ощутила слишком много изменений — но твой выбор все еще необходимо сделать. Последнее действие, чтобы стать Грегори, должно быть осуществлено посредством свободной воли. Оно называется "объятие". — Это показалось достаточно простым.
— Значит я могу просто выбрать не делать этого? — Я поймал неодобрительный взгляд Гриффина, который он не успел скрыть. Я даже не потрудилась взглянуть на Линкольна.
— Да, но ты обязана знать, что когда мы достигаем совершеннолетия, изгнанники могут чувствовать нас, также как и мы можем чувствовать их, и у нас зачастую возникает взаимо-хищническая реакция друг на друга. Также мы не всегда можем ощутить являюся ли они изнанниками света или тьмы, они не всегда могут определить выбрали ли мы объятие или нет. Если ты повернешься спиной к этому, это будет твоим выбором, но ты останешься без защиты, всегда рискуя быть обнаруженной изгнанником, который желает причинить тебе вред.
— В принципе, я буду проклята если соглашусь, и буду проклята если не соглашусь. — Я попыталась быть саркастичной, но внутри я просто оцепенела. Гриффин проигнорировал комментарий.
— Мы будем здесь, тобы ответить на все твои вопросы, как только у тебя появится возможность переварить то, что ты уже узнала. — Он взял пальто и пошел к двери. Повернувшись ко мне, он сказал. — Кстати, Линкольн никогда не просил посвятить столько времени тебе. Время, что он дал тебе, было его выбором, а не часть какой-то сложной лжи. Тебе больно, что знания были скрыты от тебя. Подумай над тем, как было больно ему, владеть теми заниями, зная что этот день приближается. — С этим он кивнул Линкольну и ушел. Ага. У меня за него просто сердце кровью обливается.
Вены на внутренней стороне моей руки теперь казались даже темнее, приобретая непрозрачность. Узор также изменился. Если бы я не знала что это невозможно, я бы сказала что они пытались принять форму чего-то конкретного. Я хотела спросить у Линкольна, но вместо этого решила позволить молчанию продлиться. Он поподвинулся к краю, наклонился ко мне, не покидая своей безопасной зоны и указал на мои руки.
— Я никогда не видел ничего подобного. Я думаю, это что-то вроде побочного эффекта. — Я проследила линии пальцем. Это была еще одна часть меня, которая на самом деле не была моей. Другая часть, принятая без согласия. Я сильно прикусила палец.
— У тебя есть…что-нибудь? Я имею в виду, какие-нибудь побочные эффекты? — Я не смотрела на него, когда говорила.
— Конечно, я стал ощущать все по — другому, стал более осознанным. Это немного иначе у всех, когда они достигают совершеннолетия. Мы наследуем преимущества и силы от наших родителей ангелов. Но обычно мы не чувствуем основных изменений, пока не произойдет обряд "объятия". — Он снова бросил взгляд на мои руки. — Я прежде не видел никаких физических отметин, подобных этим.
— Родителей? — переспросила я. Мысль о том, чтобы быть созданной Ангелом, пронеслась в моей голове и я громко рассмеялась, преждче чем смогла остановить себя. Смех был лучше, чем крик…да? Линкольн смотрел на меня с озадаченным видом. Я ощутила отдаленность между нами. Она была словно невидимая река, которую никто из нас не мог пересечь. Я даже не была уверена, что все еще хотела этого.
— Ну, да. Не в общеприянтом смысле конечно, но когда нам передается часть ангельской сути, ангел-родитель, в действительности, отдает нам часть себя. Это то, что они могут сделать единожды.
— И что? Мне нужно быть благодарной? — уколола я. Я сделала глубокй вдох, чтобы успокоится. — Ты знаешь своего ангельского… родителя?
— Нет, никто из нас не знает. — Я вспомнила, что Гриффин объяснял мне кое- что из этого и продолжила за него.
— Потому что мы могли бы быть ангелами света или тьмы. Мы могли бы быть частью добра или зла. — Он кивнул.
— Типа того. Мы получаем ангельскую сущность, а не их дух. Нам даны их силы и возможности, а не их нравственные качества или убеждения. Это еще исходит от нашего собственного воспитания и свободной воли. Даже лучше, что мы не знаем. Это предотвращает предрассудки среди нас.
— Сколько тебе лет? — Вопрос взялся из ниоткуда, но мне нужно было знать.
— Двадцать шесть, — ответил он напряженным голосом. — Процес старения замедляется более радикально, чем старше мы становимся. Наверное, понадобится еще лет двадцать, прежде чем я начну выглядеть на двадцать три. Я бы сказал тебе свой настоящий возраст с самого начала, но это просто вызвало бы еще больше вопросов, на которые я не смог бы дать ответа. — На мгновение я пристально посмотрела на него, затем снова отвела взгляд, прежде чем заговорить.
— Ты сказал силы?
— Все Грегори обладают огромной силой и способностью чувствовать присутствие изгнанников. Мы можем возвращать изгнаников, посылая их обратно в обитель ангелов, чтобы там с ними разобрались, или, если изгнанник пожелает, мы можем извлечь его ангельские силы, оставляя его полностью смертным. Другие наши таланты характерны нашим ангельским создателям и способностям, которыми они обладают. — Единственную способность, которую я хотела прямо сейчас, это способность отматывать время, но каким-то образом я поняла, что мне не повезло.
— Что за индивидуальные способности? — спросила я, все еще стараясь не пялится на него слишком много.
— Родителем Гриффина был Серафим, который кроме нескольких ангелов Солнца, был смого высокого ранга. Это значит, что если нет другого Грегори такого же ранга, постарше, он остается нашим лидером в этом городе. Его главный дар, помимо руководства, истина. Он просто может донести ее и видеть насквозь людские пороки. — Я подумала о том, как Гриффин решительно убедил меня в том, что он говорит правду.
— Так, он может просто заставить людей поверить ему? — спросила я, слегка напуганная.
— Если то, что он говорит правда — да.
— Что на счет тебя? — Кроме способности разбить мое сердце.
— Мой родитель был Ангелом Силы. Я обладаю дополнительной силой и скоростью. Я могу видеть вмешательство — тени, которые цепляются к людям, после того как их свободная воля была изменена изгнанником; метки, которые они после себя оставляют. — Я залезла на кресло с ногами, крепко обхватив себя руками. Вопросы крутились в моей голове, и я разрывалась между потребностью в ответах и непреодолимым желанием сбежать. Линкольн наблюдал за мной, его лицо приняло обеспокоенное выражение, которое только усугубило дело.
— Так, что же я такое? — спросила я прежде, чем смогла бы себя остановить. — И… и что ты имел в виду ощущать присутствие изгнанника? — Линкольн колебался, словно ему нужно было подобрать нужные слова.
— Просто скажи мне! — воскликнула я. Он бросил на меня взгляд, затем посмотрел себе под ноги. Я увидела его стыд и это только еще больше взбесило меня — зная, что он знал, что он сделал со мной, как сильно он обидел меня.
Я поднялась, желая исчезнуть. К черту правила. В какой то момент, мне пришлось убежать.
— Мне пора, — я устремилась к двери, хватая свой зонт, с которого все еще вода стекала в ведерко у входа.
— Ви, подожди. Нам нужно обсудить это. Изгнанники теперь могут почувствовать тебя. Тебе нужно знать как защитить себя.