— Капец! — возмутился Плат таким странноватым и несвоевременным тяготениям любимой. — Знаешь, эти отвратительные платья не такие и безнадежные — спасают, когда мозг отказывает.
— Отвратительные? Ну знаешь!
Тс-с-с, — вовремя остановил Плат ведьму, взяв ее за подбородок и приложив большой палец к полураскрытым губам. — Подумай лучше о сюрпризе, — он еще больше приоткрыл губы и, приблизившись к лицу Кики, скользнул языком в дышащее нетерпением пространство.
— Боже! Я и не догадывалась, что могу свободно дышать с твоим языком в горле, — Кики тут же покраснела от таких откровенных слов, хотя и до этого ее нельзя было назвать бледной.
— Нежданчик, да? — самодовольно заулыбался Плат. — Это называется опытом, — строптивый ведьмак помедлил, улыбаясь каким-то ехидным мыслям. — Думал, никогда не научишься, эх, — гость умело играл на чувствах и тщеславии девушки.
— Я на многое способна, милый, — Кики прикрыла глаза и подставила губы поцелую, но стоило Плату приблизиться к девушке, как она снова укусила его. В этот раз за нижнюю губу.
— Что с тобой сегодня? — Плат отнял руку от лица и с интересом наблюдал, как кровь медленно расползается по небольшим желобкам на коже.
— Я не хочу уступать, — ведьма сверкнула глазами и прижалась к красавчику. — Смотри, ты и ведьмак, и оборотень — это слишком круто! — она поводила грудью, дразня юношу и заманивая в свои сети. — Мой парень не может быть круче меня. Согласен?
— Ну, тут я бы поспорил, — стал препираться Плат, пытаясь противостоять могуществу женских окружностей.
Бесполезно. Кики медленно наклонилась к уху парня и обдала его шею горячим дыханием. Только Плат напрягся от перевозбуждения, предоставив мурашкам тело в качестве свободной местности для массового забега, как ему пришлось всему сжаться уже от боли.
— Кики! — Платон держался за щеку. Он посмотрел на Кикилию с настороженностью, после чего потрогал ее лоб. — Ай, так и думал — у тебя жар, дорогая, — чтобы продемонстрировать, насколько критична проблема, Плат одернул руку и предложил Кики подуть на ее.
— Как смешно, — боевой настрой ведьмы поутих, и на секунду глаза из синих стали голубыми. Такими глазами Кикилия смотрела на свою матушку. Не считая сор — тогда они приобретали оттенок райского зеленого. Кики смело отогнала гнетущее ощущение чего-то нехорошего, продолжая удивлять скачками настроения. — Ну, Плат, где мой сюрприз? — ведьмочка оттянула шорты, чтобы скрыть беспечно выглядывающие ягодички.
— Закрой глаза. Только отойди от окна, — Плат переставил подружку к дивану и напомнил, что подсматривать нельзя.
Глаза Кики наполнились темнотой, а комната — шуршанием.
— Эй, ты там ничего не решил стащить?! — возмутилась Кикилия и уже собиралась приоткрыть один глаз, но горячая мужская рука не позволила этого сделать.
— Не сметь! — чтобы смягчить свою грубость, Плат чмокнул Кики в щеку. — Знаешь, моя милая красотка, как я долго ждал, чтобы подарить тебе этот подарок?
— Нет, — замлела Кики. Девушка ощупывала свои пальцы и улыбалась. Наверняка она представляла подарок круглым, очень красивым и особенным.
— Ты же знаешь, пушистая зайка, что по возрасту я теперь старше тебя, значительно старше. Хоть и выгляжу мелким.
— Ага, — Кикилия без раздумий подтвердила слова Плата.
— Так вот, я честно ждал, когда ты тоже повзрослеешь, чтобы мы могли…
Фраза Платона прервалась, так как Кикилия неожиданно протянула к нему руку, тыльной стороной ладони вверх, слегка оттопырив мизинчик и безымянный палец. Еще чуть-чуть и она могла схватить подарочек, испортив весь сюрприз. Плат немного отошел, чтобы Кикилия не задела неосторожным движением то, что ей хотели преподнести столь торжественно.
— Можешь открыть глазки, — Плат выпрямился и засиял.
Глаза Кики уперлись в освобожденное естество Плата, щедро обмотанное красной лентой. Оно, украшенное маленьким бантиком сверху, выглядело мило и трогательно. Только трогать этот подарочек Кики не спешила. По побледневшему участку над губой и затравленному взгляду можно было догадаться, что Кики решает две важные задачи — плюхнуться в обморок на диван или попробовать убежать через окно, от которого Плат ее заблаговременно отогнал.
— Нежданчик! — снова крикнул Плат и привел в движение «подарок», резво вращая бедрами.
— Нет. О Плат. Что ты делаешь? — прошептала Кикилия, которая совсем недавно так отчаянно флиртовала со своим обожателем. Она опустила опрометчиво отставленную руку и сделала шаг назад. — Я же не готова, — шмыгнула носом Кики, несмотря на то, что плакать не собиралась. — Мне так кажется, — девушка заставляла себя не смотреть вниз, но то и дело возвращалась глазами к бантику и тому, что было под ним.
— Ничего страшного, моя глупая девочка, — с улыбкой опытного соблазнителя ответил Платон. — Сейчас я тебя подготовлю.
Глава 4. Ягоды для Кики
Варвара уверенно ступала в темноте, словно ее телом управлял кукловод. Движения были немного скованными, а глаза — стеклянными. Можно было подумать, что ведьма настроилась на сигнал, исходящий от ягод, потому и не отвлекалась на разные соблазны. И даже когда по правую сторону что-то закричало, потом зашипело и ойкнуло, а судя по остальным звукам — еще и бежало за ведьмой, Варя лишь слабо вздохнула.
— Слышь, Тоська? — ведьма обратилась к лохматому помощнику и стражу. Тот только сверкнул глазами и пару раз неуверенно дернул пухлой мордой, словно хотел сказать Варе: «Та слышу я, конечно. Это, наверное, меня Кики зовет. Я пошел». — Чувство у меня такое гаденькое внутри проклюнулось, — продолжила Варвара. — И вроде хорошо все, уверенность в ногах есть, но словно не я ими хожу, а они меня несут. И несут совсем не туда, куда надобно.
— У-ув, — старался поддержать разговор Тося, но Варя уже не слышала. — Ув, ув, — разошелся комондор, а не дождавшись ничего от Вари — слегка ткнул ее носом в ногу. Правда, пришлось постараться, чтобы это сделать — ведьма так летела, покачиваясь на выбоинах, как груженое тушенкой товарное судно, что нос Тоси то и дело попадал в пустоту.
— Боишься, когда умолкаю? — спросила Варвара и постучала пальцем Тосе по носу. — Эх, защитничек мой, — Варя раскрыла широко руки, но Тося отошел назад. Он посмотрел в сторону дома и жалобно заскулил. — Ну ладно, не ворчи ты, побуду приемником, все равно головушка не способна сейчас ни на что более полезное, — раздобрела ведьма. — Как в тот раз, когда зелья увеселительного на пару глотков больше приняла.
Тося еще несколько секунд всматривался в темноту, где прятались ее дом и хозяйка. А затем повернул морду к Варе и заулыбался ей на все десять моляров и четыре клыка. Варя в долгу не осталась. Она тоже принялась демонстрировать свои еще крепкие зубы, пока комондор не стал пританцовывать.
— Вот и молодец, — снова одурманенная небывалым спокойствием Варвара поспешила спрятаться в густых травах. — Спит она, не переживай так! — крикнула ведьма Тосе, отрывая его от старого места. — Нет, странно как-то все — то беспокойство сердце холодит, то веселье рот раздирает. Хм. Ну ладно!
Травы хлестали Варвару по ногам. Колючки зарились на штопаные колготы. А о Тосе и говорить было нечего. Он теперь не напоминал белоснежного фамильяра с россыпью точек на спине — около Вари бежала овца-сиротка, вся облепленная головками сорняков, поникшая и уставшая.
— Пойдем! — Ведьма приободрила брата по настроению и перевалила за балку, склоны которой густо заросли кустарниками. Некоторые из них можно было угадать даже в темноте. — Вот донье перейдем — и мы в лесу будем, — Варвара не поняла, как ее нога оказалась в природном капкане. Ведьма старалась балансировать, чтобы не скатиться по склону. И как руки ни пытались спасти ситуацию, Варя хряпнулась о землю, чертыхаясь и похрустывая веточками усохшего куста. — Бог ты мой! Я уж думала, что нога такое безобразие выдала…
— Ауа! — доносилось со всех сторон. Затылок и щеки Варвары покрылись пахнущей рыбой и луком слюной.
— Ну и Кики! Тот же мне конспиратор — «мамульчик, твои рыбные котлетки такие вкусные, а лучка так много», — ведьма сложила ладошки домиком, копируя дочку. — Вот, значит, кто эти котлетки трескает!
Комондор, учуяв непростую ситуацию, глотнул язык и стал отступать к ближайшему кусту.
— Ты куда это? — Варвара окликнула беглеца и призывно замахала одной, не ушибленной, рукой. — Пришла пора за котлетки благодарить! — ведьма стала на четвереньки и с грустинкой в левом глазу посмотрела на лес, правый — караулил Тосю.
Серо-белое испуганное нечто услужливо подставило спину ведьме. Тося не привык к такому, но тут делать нечего — если Варю домой не отвести, то на капустном супе долго не протянешь.
— Чего добрый-то такой? — не выдержала Ведьма. — Овощей не любишь? Или синих тарелок не уважаешь? — Варя тихо засмеялась, мотая головой, и растрепанные волосы дали себе волю, делая из ведьмы второго комондора — только черного.
— У-у, — серьезно загудел Тося, показывая, что о еде не думает, а только о помощи Варварушке.
— Да ладно! — не поверила Варя. — Сама же такая. Но как девку эту уговорить есть нормально? Овощи хороши, если завернуты в мясо. Запеченное. С корочкой. А жирок течет… М-м, — Варвара и Тося одновременно облизнулись и одолели первый рубеж — теперь ведьма могла стоять, еще бы идти получилось. — Вот мы ягод и принесли, — с досадой в голосе сказала Варя. — Хорошо, дочка еще годок выходить не сможет, об опасности не узнает — в другой раз принесем.
Время тянулось медленно, как липкий след от попки улитки. Варвара то и дело наклоняла голову, пытаясь разглядеть в темноте, насколько труден путь. Проделывать опасные для жизни номера совсем не хотелось. При сильных наклонах головы на грудь сыпалась серебристая пыль, которая загадочно переливалась в лунном свете. Это было так красиво и мистически одновременно.
— Что за напасть?! — Варвара одним рывком избавилась от платка, поднимая в воздух целое облако из толченого серебра. — Неужели такое с куста насыпалось?
Тося тихонько трусил рядом и выглядел довольным от того, что его спина сейчас свободна от Вари. Услышав голос старой ведьмы, комондор выбежал вперед, приготовившись слушать указания болезненной. Он задрал к Варе мордочку, и шерстка окрасилась в сероватую крапинку. Тося посмотрел на Варвару и, что-то монотонно аукнув, повернул в сторону леса.
— Тоська! Что б тебя! — Кричала Варя исчезающему во тьме светлому пятну. — Ты куда побег? Кики нас ждет! — последний способ привлечения сдуревшего Тоси подействовал безотказно. Уже через пять секунд комондор сидел возле Варвары. Даже в темноте ведьма видела, как расстроен помощник. — Тосичка, не переживай. Мы пойдем за ягодами завтра. Хорошо? — сердце Вари переполнилось нежностью к духу. Ведьма стерла грязь с уставшей морды, и Тося "вернулся" к ней.
Глаза комондора наполнились радостью, а душа Варвары вмиг поросла беспокойством. Варя почувствовала, что ее милой Кикилии что-то угрожает.
— Да что же это такое?! — ускорилась Варвара, охая и прихрамывая. — Все же было хорошо. Я ничего не… О Господи! — бежать оставалось полчаса. Комондор держался впереди. Он постоянно оборачивался на Варвару, словно подгоняя ее. Во взгляде помощника читались прежняя боязнь за Кики и укор, направленный острием на Варю — она игнорировала его ощущения.
Ноги были при деле, а проснувшееся от спячки материнское беспокойство никак не хотело работать на Варю. Сумбурные мысли плодились, как крысы. Не находя выхода, они проедали ведьме голову, заставляя ее подвывать от страха.
— А если что случится, Тося? — усиливала Варвара беспокойство комондора, совершенно не обращая внимания, что он без того озадачен непрозорливостью старой ведьмы и пока не готов прощать ей оплошность. — Она ж совсем ребенок, блин, — Варвара схватилась за грудь. Бежать с таким богатством было эффектно, но больновато.
Варя посмотрела на Тосю и утихла. Ведьма чувствовала вину, а нарастающее недовольство Тоси буквально придавливало Варвару камнем к дороге. Хотелось накричать на комондора и заплакать от того, что именно сегодня чутье подвело ее. В ту ночь, когда с ее девочкой может случиться непоправимое.
Но даже в таком состоянии ведьма не могла поддаться слабости. Она понимала, что это ничего не изменит. Только время потеряется, да перед Тоськой потом будет стыдно. Он же не виноват. Варвара смотрела только вперед. Казалось, она боится отвлекаться на лавки, дорогу, выбоины на ней, чтобы снова не потерять тонко звенящее ощущение тревоги. Варвара погрузилась в себя еще глубже и вымученно улыбнулась.
— Мам, а я сказку читала, — светловолосая девочка сидела на стареньком диване, поджав ноги под себя. Она расправила голубое платьишко в белые цветы и перебирала добавленный снизу рюш. Оборка была сделана из другого материала, но в любом случае с ней одежда выглядела нарядней.
— Молодец, доча. И поняла хоть что-то? — Варвара оторвалась от толстой серой тетрадки, куда много лет подряд записывала все колдовские рецепты, которые успела испробовать за свою жизнь.
— Да, — не задумываясь ответила малышка. Она подбежала к ведьме и поставила ее руки себе на светлые волосы. — Я все-все поняла, мамочка. Это же сказка обо мне! — запрыгала Кики, но неожиданно остановилась и с недоверием посмотрела на Варю. — А ты точно моя мама, да?
— Конечно, я твоя мама! — засмеялась Варвара и посадила Кики на колени. — Так что за сказка?
— Там о девочке, ее украли, а она, она добрая была, волшебство умела делать, а еще ей нельзя выходить было, никогда, мама у нее ведьма, но то ненастоящая, — запиналась Кики, стараясь вылить на Варвару то, что читала последнюю неделю.
— Ой, торопыга какая, — замахала руками Варвара и прижала Кикилию к себе. — Хоть я ведьма, но самая твоя настоящая мама. И единственная. Поняла? — Варвара повернула к себе девочку и смотрела в ее кукольное лицо, дожидаясь кивка. — И тебе можно будет выходить, но чуть позже, — выдохнула ведьма, ища глазами эту неудачно купленную книгу.
— Ничего, мам, — Кикилия обняла Варю за шею и поцеловала в торчащий из-под платка локон. — Я вообще никуда уходить не хочу. Буду всегда жить тут. И никакой принц мне не нужен. Я, мамулька, никогда тебя не брошу! — горячо уверяла Кикилия, сверкая глазами. Ее пухлые щечки зарделись, а длинные пальчики сплелись в небольшой замок, который она забросила за голову Варваре, снова заключая ее в объятья. В этот раз — намного крепче прежних. — Ты моя любимочка, — Кики прижалась щекой к щеке Варвары и зажмурилась от тепла и счастья.