Твою ж мать.
Символ Ордена Стрелков был отлично известен за пределами Башни. Я знала, что из-за этого даже когда-то обсуждался вопрос, не сменить ли его, но потом решили оставить всё как есть. Собака — символ верности, стрела — понятно чего… Тело каждого из Стрелков метили подобным образом, и не просто татуировкой — под кожу вводили микрочип, чтобы иметь возможность отследить каждого и при необходимости опознать останки своих в любой ситуации. И для устрашения неплохо. Вы сумели прикончить своего врага? А видите у него «собачью» татуировку? Так не радуйтесь, ваша победа ненадолго.
Сбегая из Башни, я от своего чипа избавилась, чтобы меня не смогли по нему найти. Но заморачиваться сведением самой татуировки не стала.
В лагере повисла тишина. Нарушил её Фредерик.
— Вы подсунули камеру в палатку моей сестры? — ровным голосом спросил он.
Ответом ему было молчание — то самое, которое служит знаком согласия.
— Чья была эта замечательная идея — Матея?
Даниэл поморщился, но кивнул.
— Даниэл, это последний раз, когда вы берёте его с собой. Или это последний раз, когда мы с вами сотрудничаем.
— Босс… — Даниэл поднял руку. — Речь сейчас не о Матее. Не сомневайся, он своё получит. Но речь сейчас о ней.
Он ткнул в меня пальцем. И все снова посмотрели на меня.
— А что с ней? — спросила Альма.
— А то, что она — Стрелок. Это их знак, если вы не знали.
— И что? — Альма пожала плечами. — Татуировку может себе сделать кто угодно.
— Госпожа Свеннисен… — Даниэл вздохнул, кажется, с трудом удержавшись, чтоб не закатить глаза. — Кто будет делать себе такую татуировку? Даже если найдётся сумасшедший — знаете, что Стрелки с ним сделают, если узнают? Никто не захочет рисковать.
На самом деле ничего бы Стрелки не сделали — татуировка сама по себе ничего не значит, не настолько мы преисполнены сознания собственной важности. Но я промолчала — не читать же им лекцию об обычаях Ордена, в самом деле.
Фредерик посмотрел на меня. Потом снова перевёл взгляд на Даниэла. По его лицу ничего нельзя было прочесть.
— Ну, предположим даже, что она Стрелок, — всё тем же ровным тоном произнёс он. — Дальше что?
— А то, что мы не хотим продолжать поход с ней.
Остальные закивали, соглашаясь со словами Даниэла.
— Мы не хотим, чтобы она кого-нибудь из нас убила, — добавил Калум.
— До сих пор, однако ж, не убила, — заметил Фредерик.
— И долго это будет продолжаться? — Калум сплюнул. — Я готов рисковать своей шкурой, но в разумных пределах. Никто не водит с собой каттуса на собачьем поводке. Никто не хочет быть рядом со Стрелком.
— И что вы предлагаете?
— Пусть уходит. Катится на все четыре стороны.
— Одна? Под открытым небом, когда до города не менее двух суток пути, и это если идти через горы?
— Она ж Стрелок, — Даниэл пожал плечами.
— И что? Это не значит, что она бессмертна и неуязвима.
— Начальник, ты лучше не её, ты лучше себя пожалей. Когда она перережет тебе, спящему, глотку, будет поздно.
— Постойте, — вновь вмешалась Альма. — Вы что, собираетесь выгнать человека, женщину, даже толком не разобравшись? В конце концов, это может быть не татуировка, а просто рисунок, или ещё что-то в этом роде. Не нужно быть сумасшедшей, чтобы носить такое, на хэллоуинских карнавалах Стрелками нередко одеваются, сама видела.
— Ну, если это не то, что мы думаем, пусть покажет бок. Тогда и решим, — заявил Даниэл, и все снова посмотрели на меня.
— Лилиан, — спросила Альма, — ты им покажешь?
— Нет, — я скрестила руки на груди.
— Ага, значит настоящая! — вылез Матей.
— Заткнись, — бросил Даниэл.
— Нет, ну а что? Всех-то она не перебьёт, верно? Свитер ей задрать…
И расхрабрившийся Матей шагнул было вперёд. И тут же шарахнулся, когда я положила руку на рукоять пистолета и оскалилась. В следующий миг Даниэл отвесил ему затрещину.
— Я бы на твоём месте вообще рта не открывал, поганец! Хотя, босс, — он повернулся к Фредерику, — ему есть за что сказать спасибо, справедливости-то ради. Теперь мы узнали, кто она, не от пули в голову и не от яда в каше.
— Нет, Даниэл, я не собираюсь говорить спасибо тому, кто решил устроить себе бесплатный стриптиз за счёт моей сестры и моей сотрудницы. Моё условие остаётся в силе — больше я не хочу его видеть. И пусть вернёт свою долю оплаты, он её не заслужил. Иначе… Поверьте, у меня есть способы взыскать ущерб не только с него, но и с вас всех.
Даниэл перевёл взгляд со Свеннисена на Матея и пожал плечами:
— Что ж, босс, как скажешь. Но и наше условие ты слышал — её тут быть не должно. Или уходим мы все. Деньги тебе, если хочешь, тоже все вернём, шкура дороже. Но рядом с ней мы и лишнего часа не останемся.
— Я нанял госпожу Пирс на весь срок похода. И не собираюсь разрывать контракт без веской на то причины. А ваши подозрения таковыми не являются.
— Знаешь, босс, если ты хочешь дождаться, пока она тебя придушит, дело твоё. Но тебе придётся выбрать — или мы, или она. Мы не шутим.
Фредерик обвёл взглядом охранников и проводников.
— Все думают так же?
Новая волна кивков. Вид у мужчин был мрачный и решительный. Видно было, что они и в самом деле скорее пожертвуют оплатой, чем согласятся рискнуть и остаться рядом с такой страшной мной.
— Пусть берёт, что хочет, и катится на все четыре стороны, — сказал Калум. — И немедленно.
— Что ж, я вас услышал. А теперь вас ждёт остывающий завтрак. Переход в любом случае будет долгим, подкрепитесь.
— С ней я есть не буду! — тут же заявил Калум.
— Никто и не заставляет. Идите.
Они отошли, оглядываясь и тихо переговариваясь между собой, и я осталась со Свеннисенами наедине. Альма смотрела на брата, а тот с задумчивым видом покусывал губу, явно напряжённо над чем-то размышляя. Я мысленно перебрала содержимое своего рюкзака. Насчёт двух суток — это Фредерик, конечно, загнул. Не менее трёх — мы уже успели зайти за отрог горного хребта, и мне придётся сперва его обойти. Меньшую палатку мне взять с собой точно не дадут — не может же Альма спать в компании мужчин, разве что брата, но остальные в оставшуюся палатку не забьются, а поступаться комфортом никто не будет. Что ж, придётся довольствоваться защитным костюмом. С ним даже дождь не страшен, пару-тройку ночей под открытым небом вполне провести можно, хоть и неудобно. Если повезёт, то можно будет и без него обойтись, но лучше не рисковать.
— Что ж, — угрюмо сказала я. — Была рада с вами поработать. Половину денег я вам верну.
А вторую я честно отработала. Хотя расставаться с тем, что я уже считала своим, учитывая, какие мне предстоят расходы, было почти физически больно.
— Что? — Фредерик очнулся от своей задумчивости и поднял голову. — Вам ничего не надо возвращать. Я же сказал, что неважно, полные это будут недели, или нет.
— Но… — я едва не принялась возражать, но быстро прикусила язык. — Спасибо. Снаряжение возвращать нужно?
— Сомневаюсь, что нам удастся обойтись без него на обратном пути.
Я моргнула.
— Нам?
— Ну да. Я иду с вами. Не могу же я бросить вас одну.
Я снова моргнула. Подобная глупость была мне внове.