— Крис — умная бестия, — отмахнулся Матеуш. — Если кто и мог справиться с Горой, то это он. Да, риск был, но в пределах разумного. Иногда приходит время для крупных ставок.
Я покачала головой, но не буду же я указывать ему, что ему делать с его гладиаторами. И я оставила Стасяка торжествовать победу, а всех прочих — переживать впечатления от боя, о котором, не приходилось сомневаться, вспоминать будут ещё долго. Дополнительная реклама для «Игривой кобылки».
Шагая домой, я невольно вспомнила, как однажды, узнав от меня, что я уезжаю по делам в Нойбург — очередной заказ, чего я, впрочем, уточнять не стала — Крис тихо попросил меня сходить в этом городе по одному адресу и узнать, живёт ли там ещё молодая женщина с сыном. Я сходила. Многоквартирный дом, как выяснилось, находился в спальном районе, небогатом, но приличном. Женщина в указанной квартире явно жила одна, без мужчины, она была довольно красива, но выглядела усталой. Я сделала несколько снимков, когда она возвращалась с пакетами из магазина, и когда забирала из школы мальчишку лет шести, и показала Крису. Он очень благодарил. «Твоя подруга?» — не удержалась я, но оказалось — сестра с племянником. Такая доверчивость ко мне, женщине, о которой Крис вообще ничего не знал, только болтал с ней несколько раз о всяких пустяках, заставила меня пофыркать, но одновременно и тронула. Снимки эти я потом стёрла и никому о его родственнице не рассказывала.
У каждого, в конце концов, есть свои тайны. Это мне не о ком узнавать, все контакты оборваны, все мосты сожжены. Оно и к лучшему, если подумать — одной и проще, и безопаснее.
Глава 5
Пропускной пункт на восточной стороне города ещё работал, хотя видно было, что открывают его раз в год по большому обещанию. Когда я вышла из конечной станции фуникулёра и подошла к барьеру, стоявший возле него охранник спросил документы, однако лишь кинул на них ленивый взгляд, даже не потянувшись за сканером. Правда, преисполняться иронии по поводу системы охраны я не спешила: повсюду были натыканы камеры, причём весьма продуманно, не спрячешься. Я, правда, всё равно машинально опустила голову, проходя мимо, но едва ли эта мера окажется действенной — опознать меня в случае чего труда не составит.
Но я же здесь абсолютно легально, разве нет?
Голоса раздавались за первой же открытой дверью. Я заглянула туда. Так и есть — несколько мужчин, одетых для выхода наружу: плотные штаны и куртки тёмных цветов, высокие ботинки. Я была одета точно так же. Рюкзаки стояли в стороне, там же у стены были составлены винтовки, и сейчас участники будущего похода явно без особой спешки заканчивали последние приготовления. Двое так и вовсе курили в стороне, а один листал журнал с голой тёткой на обложке.
— Эй! — окликнула я их. — Это вы идёте со Свеннисен?
Они оглянулись и уставились на меня.
— Ага, — отозвался выглядевший самым старшим. — Это ты — Лилиан?
— Она самая, — я подошла и протянула руку. — Лилиан Пирс.
— Я — Даниэл Тудораке, — пожатие у него было крепким. — Это — Рейно, это Матей, Ян и Элвин. Это Калум и Джеймс, наши проводники. А остальные сейчас подъедут.
У Калума была чёрная борода, охранники тоже демонстрировали разную степень небритости, хотя на бороды их щетины пока ещё не тянули. Но если будут лениться бриться в походе, как раз зарастут до того же уровня.
— Какая-то ты худенькая, — сообщил Даниэл, критически оглядев меня тем временем. — Наружу-то ходила?
— Ходила.
— А, ну-ну.
— Кстати, что-то мне подсказывает, что это для нас — наружу. А вы-то наоборот сейчас внутри.
Тудораке хмыкнул. Они и в самом деле не походили на горожан. Что-то неуловимо-диковатое было в их облике, жители городов более приглаженные. А самым явным индикатором был загар. Не сказать, чтобы густой, но когда он подавал мне руку, из-под рукава куртки мелькнула полоска более бледной кожи.
— Это, кстати, тебе, — он носком ноги подтолкнул ко мне ящик, на котором был приклеен стикер с выведенной маркером надписью «Л. Пирс».
Внутри оказалось всё, о чём мы договаривались. Два защитных костюма, полегче и поплотнее, набор фильтров, дыхательная маска. Что ж, хоть и своя есть, но запас карман не тянет. Будущие попутчики пристально наблюдали, как я перекладываю вещи себе в рюкзак.
— А в сумке что? — спросил Даниэл.
— Запас одежды, — я выпрямилась.
— А не лишний? После Карствилля тащить на себе придётся.
— В самый раз.
Кто-то, кажется, Матей, пробормотал «Женщины…» И тут снаружи донеслось негромкое мурлыкание мотора, голос охранника и хруст раскрошившегося асфальта под шинами.
— А, вот и они, — сказал Даниэл, поворачиваясь к двери. А секунду спустя в помещение вошли трое. Высокая блондинка, темноволосый, довольно худосочный паренёк… А третьим был Фредерик Свеннисен собственной персоной.
В такой же тёмной неброской одежде, с рюкзаком и карабином за плечами. Не похоже, чтобы он пришёл всего лишь пожелать сестре доброго пути.
— Я вижу, все уже в сборе, — заметил он, оглядев нашу компанию. — Альма, знакомься, это Лилиан.
— Да, Фред о вас рассказывал, — госпожа Свеннисен по-мужски протянула мне руку, и пожатие у неё оказалось довольно крепким. — Приятно познакомиться. Это Шон Захариев, мой лаборант.
Шон Захариев ограничился кивком. Остальные зашевелились, закидывая на плечи оружие и рюкзаки.
— Едете с нами, сэр? — вполголоса спросила я у Свеннисена, когда все потянулись из помещения. Тот оглянулся на меня с таким видно, словно успел за полминуты забыть о моём существовании.
— Да, решил немного прогуляться.
«Так на кой чёрт тебе, сукин сын, понадобилась я, если ты вполне можешь приглядеть за своей сестрицей сам?!» — мысленно возопила я. Однако предъявлять претензии вслух было бы глупо, да и недальновидно. Ну не сказал он мне, что сам участвует в экспедиции. Имеет право.
Пропускной пункт по существу представлял собой длинный туннель с толстыми бетонными стенами, с обеих сторон перекрытый большими, тяжёлыми воротами. Все помещения прятались в стенах туннеля, и внутренние ворота стояли сейчас нараспашку. Все уверенно вошли в зев высокого арочного прохода, чтобы тут же свернуть влево, к боковым воротам поменьше. За ними оказалось нечто вроде гаража, в котором стояли два великолепных джипа.
Уже явно не новые, поцарапанные, с потёртым лаком, но всё равно машинки были хороши, я аж залюбовалась. Высокая подвеска, мощные широкие колёса, общий грозный вид — видно, что это заслуженные трудяги дорог, способные пройти почти в любых условиях. Неплохая броня и толстые, наверняка бронированные стёкла также давали защиту не только от природных неожиданностей. Эх, мне бы в моём отчаянном марш-броске из города в город такую машинку!
Ещё некоторое время ушло на то, чтобы погрузить в них наш багаж. Калум сел за руль первого джипа, Фредерик тут же устроился на переднем сиденье рядом с ним. Нам с Альмой и охранником Яном досталось заднее сиденье. Остальные шестеро погрузились во второй джип, где водителем был Джеймс. Зарычал мотор, Калум первым повёл свой джип к выходу из гаража и дальше к наружным воротам. Второй джип пристроился к нам в хвост. Когда мы подъехали к воротам и затормозили перед ними, они медленно и величественно распахнулись.
Снаружи шёл дождь.
Дождь как дождь, мне уже приходилось слышать, как он шелестит по куполу непромокаемой палатки, и всё равно моей первой реакцией был инстинктивный взгляд на окна — плотно ли закрыты. Но, конечно, джип проектировали как раз с учётом наших условий, и вёл его не новичок своего дела. У жителей наружного мира держать всё, что можно, закрытым — и вовсе на уровне инстинкта, так что сквозь окна внутрь не могло попасть ничего. Кстати, вентиляция в джипе, судя по всему, была на высшем уровне. Дышалось легко, было прохладно, но не холодно. В самый раз, в общем.
Хорошо путешествовать с богатыми — всевозможный комфорт тебе обеспечен.
Струи воды немедленно залили стёкла, и Калум включил дворники. Джип перевалил через невидимый горб, но дальше покатил довольно ровно. Дорога из города заросла, но всё-таки была ещё видна, и наш водитель уверенно держался её. Под колёсами похрустывали стебли лежащих поперёк нашего пути длинных синеватых лиан. Я раздумывала, кончится ли дождь к моменту нашей остановки. Если нет, то высаживаться под ним и разбивать лагерь будет проблематично. Несколько раз я ловила взгляды Свеннисена, направленные вверх, на крышу джипа — должно быть, его мучили схожие опасения. И не удержалась от маленькой невинной мести.
— Да вы не беспокойтесь, — насмешливым голосом сказала я, — чтобы эту крышу проело, её не один месяц непрерывно поливать нужно. Нам ничего не грозит.
Охранник, сидевший по другую сторону от Альмы, едва слышно фыркнул.
— Да знаю я, — недовольно отозвался Фредерик. Помолчал, и неожиданно добавил: — Меня больше шины тревожат, чем крыша. Они уже не новые.
— Обижаешь, начальник, если думаешь, что мы их не проверяем, — сказал Калум. — Эти шины в болоте побывали и вышли оттуда целёхонькие. Наш мастер своё дело знает.
— Дай бог, — отозвался Свеннисен, и в джипе снова повисла тишина. Потом Альма вытащила планшет и погрузилась в какой-то текст, Ян надел наушники. Я с собой никакого гаджета не взяла, привыкнув, что на заданиях они лишние и только оттягивают внимание, и теперь пожалела об этом. Мне оставалось лишь смотреть в окно, на проплывающий мимо лес с редкими прорехами в стене деревьев. Несколько раз, кидая взгляд вперёд, я ловила ответный взгляд Фредерика через зеркальце заднего вида. Но чаще он, как и я, смотрел в окно.
Дождь, к счастью, пошёл на убыль часа через два и к вечеру прекратился окончательно. Первый перекус мы сделали в машине, прямо на ходу — сжевали по длинному сэндвичу с мясом и овощами, и запили какой-то газировкой из бутылей. Потом Фредерик, перегнувшись со своего сиденья, попросил сестру посмотреть, не приходило ли сообщений на электронную почту. Сообщений не оказалось, и мы все снова погрузились в безмолвное глазение — кто в окно, кто в экран. Только Ян, кажется, дремал. Во всяком случае, его глаза оставались закрыты.
На ночлег мы остановились на придорожной поляне, явно обжитой многими экспедициями. Во всяком случае, там были даже вкопанные деревянный стол и две скамьи — так в фильмах показывают места для земных барбекю. Мокрые поверхности застелили плёнкой, и ужин, приготовленный на электроплитке, у нас получился во вполне цивилизованных условиях. Пока Захариев, выполнявший обязанности повара, готовил, охрана быстро и умело поставила три палатки — одна двухместная предназначалась для нас с Альмой, мужчины расположились в двух других. Фредерик не стал требовать себе отдельного жилья, вполне демократично заняв место в одной из общих палаток. Я в то время, пока остальные работали, почувствовала себя как-то не у дел. Обойти поляну и убедиться, что неприятных сюрпризов в пределах видимости нет, труда не составило, а больше заняться было как-то нечем. Вот Альма быстро нашла себе дело, проверяя взятую с собой аппаратуру, и подключила к этому братца. Пока они возились на ещё одном куске разложенной прямо на земле плёнки, как раз поспела каша, и нас всех пригласили к столу.
За ужином лёд молчания был сломан, и все разговорились о каких-то пустяках. Даниэл шутливо пытался флиртовать с Альмой, Фредерик рассказывал Матею, Джеймсу и Элвину о результатах спортивных состязаний между несколькими городскими командами, Ян попытался было подкатить ко мне, но мои резкие односложные ответы его пыл заметно остудили. Потом Рейно начал травить анекдоты, провоцируя и остальных вспоминать смешные истории. Когда с едой было покончено, кинули жребий, кто в каком порядке будет чистить котелок и чайник — ели-то с одноразовой — и убирать мусор, причём, к моему удивлению, в жребьёвке участвовали и Свеннисены. И если до этого я колебалась, можно ли мне брать на себя часть хозяйственных обязанностей, когда работа охранницы, пусть и достаточно формальная, требует в любой момент быть настороже, то тут отказываться стало и вовсе неприлично. В общем, единственным, кто оказался освобождён от участи судомойки, оказался лаборант — видимо, в благодарность за приготовление еды.
Драгоценную воду, кстати, на это не тратили — протирали губкой, смоченной специальным составом, и влажными салфетками. Хотя и в местной воде посуду вполне можно мыть, с ней даже неплохо всё отскребается, только, конечно, приходится надевать перчатки и брать специальные губки. И потом либо полоскать вымытое в чистой воде, либо очень тщательно вытирать.
Когда стемнело, включили фонарь и поставили на стол. На него тут же налетели местные бабочки-не бабочки, с длинными белёсыми крыльями. Получилось даже довольно уютно, если бы в окружавшем нас лесу не вспыхивали время от времени чьи-то светящиеся глаза. Проводники и охранники, впрочем, оставались совершенно спокойными, так что и я решила не тревожиться понапрасну. В свой прошлый поход я никаких глаз не видела — но я обычно заваливалась спать на закате и вставала сразу после рассвета. Да и не факт, что на Восточном побережье водится та же живность, что и на Западном.
Но сейчас я не могла лечь, пока не легла моя подопечная, а она не торопилась. На столе появилась фляга со спиртным, предложили и мне, но я отказалась. Только за час до полуночи Альма наконец поднялась и пожелала всем спокойной ночи, я с облегчением поспешила за ней. Чем плоха работа телохранителя — своим временем совершенно не распоряжаешься. По крайней мере, когда работаешь в одиночку.
— Вот что раздражает в этих экспедициях, — заметила Альма, когда мы оказались с ней вдвоём, — так это невозможность по-человечески вымыться.
— Угу, — отозвалась я. Хотя те же влажные салфетки, предназначенные на этот раз для тела, а не для посуды, специальный гель для зубов и сухой шампунь давали вполне приличный уровень гигиены. Мне в прошлый раз обо всём таком приходилось только мечтать.
Альма пристально посмотрела на меня.
— Вы неразговорчивы, Лилиан.
Я пожала плечами. Честно говоря, я плохо представляла, о чём можно с ней говорить. Ведь мы с ней из разных миров, настолько далеки друг от друга, насколько это вообще возможно.
— И всё же нам довольно много времени придётся провести бок о бок. Думаю, логично было бы хоть что-нибудь узнать друг о друге.
— И что вы хотите обо мне узнать? — в палатке было тепло, и потому я не влезла в спальный мешок, а вытянулась поверх. Она последовала моему примеру.
— Ну, например, у вас есть семья?