— Я не лишаю вас сна, — поспешил оправдаться де Жерон, но я вскинула ладонь и прервала его.
— Не стоит объяснять, — сказала я. — В дороге мне придется слушать вас, даже если придется не спать до самого дворца его величества.
Лицо виконта потемнело, от чего сходство с братом усилилось, и я поспешно отвернулась, не желая бередить только начавшую затягиваться рану.
— Вы пытаетесь выставить меня мучителем и чудовищем, — донеслось из-за спины неожиданно тихо, — но это все ради вашей безопасности.
Потом скрипнула дверца, и я, не оборачиваясь знала, что де Жерон на ходу взлетел на скакуна. Я вздохнула и уставилась в окно. За ним проплывает далекий лес, над которым в тучах поднялось солнце. В просветах его лучи кажутся серыми, а поле, которое отделяет тракт от леса, мрачным и зловещим.
В груди заворочалось неприятное предчувствие, но я поспешила его отогнать, решив, что виной всему недавние трагические события, недосып и пасмурная погода.
Через некоторое время мы въехали в лес, стало еще мрачнее. Вековые стволы поросли мхом, кроны такие плотные, что кажутся сплошной шапкой, а запах сырой земли заставил поежиться. Когда где-то в глубине ухнула птица, я отсела от окна и постаралась не смотреть во мрак, который магов пугать не должен. Но мне казалось, что мы движемся не просто через лес, а сквозь древнее существо, живое и наделенное разумом, которое оценивает нас, прикидывая, пропустить или нет.
От напряжения меня стало потряхивать. В отсутствии дракончика показалось, что лишилась здоровой доли силы, а когда жуткая птица снова ухнула, я высунулась в другое окно и позвала:
— Господин виконт!
Де Жерон возник на коне откуда-то справа и спросил озабоченно:
— Что-то случилось?
— Эм… нет, — пробормотала я, не желая признаваться, что испугалась старого леса, как деревенская простушка. — Просто хотела поинтересоваться, что это за места? Мы все еще в Пустоши?
Уголки губ де Жерона чуть приподнялись, словно он понял, о чем думаю, но ответил:
— Поверьте, когда мы покинем Черную Пустошь, вы поймете. Но вам не стоит стыдиться опасений…
— Я не стыжусь! — выдохнула я и тут же закрыла рот, запоздало поняв, что проговорилась.
Ожидала, что виконт скажет что-нибудь едкое, но он продолжил, словно не заметил:
— Вам не стоит их стыдиться потому, что это и впрямь древний лес. Если верить рукописям, он был древним еще когда эльфы не покинули Эльфарию. Охота в нем запрещена. Впрочем, даже если бы была разрешена, никто не полез бы стрелять местную живность.
— Здесь живут такие сознательные люди? — спросила я, воодушевленная мощью законов и силой их исполнения.
Виконт пожал плечами, а конь под ним закивал.
— Как вам сказать, Элизабет, — проговорил де Жерон, — ослушаться законов Черной Пустоши решится не каждый. Но даже самый отчаянный пройдоха добровольно не пойдет в этот лес. Никто не знает, какие звери здесь обитают и как реагируют на людей.
По мне прокатилась холодная волна, я нервно сглотнула и покосилась на темные деревья, которые молчаливо проплывают за виконтом.
— Значит, мы в опасности? — спросила я сдавленно.
— Опасность есть везде, — ответил виконт, снова напомнив принца, — но смею вас заверить, пока мы на тракте, ни одно животное нам не угрожает. Если следовать строго по дороге, не ломать ветки, не трогать животных и не срывать растений, этот лес пропустит любого. А то и поможет доехать до места в целости и сохранности. Но да помогут пресветлые боги тому, кто навредит этому древнему исполину.
Теперь я поняла, почему у меня возникло ощущение, что за нами наблюдают. Лес действительно оказался живым и смотрел на нас сотнями глаз. Несмотря на свою магическую природу, от нахождения в нем становилось не по себе.
— Скажите, виконт, нам придется делать остановку здесь? — поинтересовалась я, стараясь, чтобы голос прозвучал уверенно.
Он бросил на меня быстрый взгляд, в котором уловила то ли обеспокоенность, то ли усмешку, и ответил:
— В лесу останавливаться не где, но мы совершим привал в деревне. Она сразу за ним, на окраине.
— А долго ли до этой деревни? — спросила я слишком поспешно, и виконт не сдержал улыбки.
— Три часа езды, — сказал он.
Представив, что придется еще три часа смотреть на темные стволы, корявые ветки, похожие на пальцы, которые тянутся, чтобы схватить и утащить в чащу, слушать жутких птиц, я втянула голову в плечи. Подождав пару секунд, пока мысли перестанут скакать как испуганные белки, спросила:
— А у вас не найдется еще немного этого сонного настоя?
На этот раз виконт усмехнулся.
— Вы и так из-за него спали слишком долго, — сказал он. — Придется засыпать своими силами. Или наслаждаться видами древнего леса, его голосами и шорохами. Посмотрите вон на тот дуб. Правда, он прекрасен?
Я перевела взгляд куда указал виконт и едва сдержала оханье. По правую сторону от дороги одиноко возвышается дуб, больше похожий на гигантского зверя со множеством конечностей. Зверь застыл в попытке дотянуться до неба, но так и не приблизился к цели, а теперь ему приходится пускать ветки прямо из ствола. Они покрывают его, словно ожившие шипы, колышутся, хотя ветра нет и поскрипывают, переговариваясь друг с другом.
Шумно сглотнув, я проговорила:
— Действительно. Просто прелесть.
Виконт хмыкнул, а я скрылась в дормезе, не желая выслушивать неуместные колкости от де Жерона и наблюдать лес, который наблюдает меня.
Как ни пыталась отвлечься от дороги, внушить себе, что я маг и такие глупости не могут меня напугать, каждый раз, когда неведомая птица страшно кричала, я вздрагивала и вжималась в спинку. Очень хотелось прочитать заклинание бесстрашия, но я не была уверенна, что имею право это делать даже здесь, на таком расстоянии от Города-крепости. Я мечтала о дракончике, которого могла бы обнять, и все страхи мигом улетучились бы.
Когда подумала о Диларионе, показалось, что страх перед лесом усилен именно отсутствием питомца, и стало немного спокойнее. Сама мысль, что пришлось разлучиться с ним вызывала тоску, а значит, другие эмоции тоже подвержены сомнениям и тревогам. Виконт же, несмотря на заверения о защите и всяческой помощи, только подливает масла в огонь и пугает.
Так, успокаивая себя и ругая бестактность де Жерона, не заметила, как темные стволы пошли реже. И, лишь когда появились березы, я вновь выглянула в окно.
К своему изумлению обнаружила виконта, который едет чуть позади двери дормеза. Лицо сосредоточенное, губы сомкнуты в полоску, взгляд, как у хищного зверя, готового броситься в атаку при любом намеке на опасность.
Заметив меня, он резко переменился, словно не хотел, чтобы видела, как сосредоточен, и произнес спокойно:
— Вам удалось поспать? Или все же воспользовались моим советом и созерцали красоты древнего леса?
Я делано улыбнулась и ответила нарочно сладким голосом:
— Спасибо, виконт. Как же я могла сомкнуть глаза, когда вокруг столько мрачных деревьев, прекрасных в своей древности, неведомых птиц и зверей, названия которым алхимики не придумали?
— Я рад, что вам понравилось, — произнес де Жерон.
— Виконт, — проговорила я уже серьезно, — в следующий раз, когда решите везти меня через такие места, извольте предупредить.
Дагрей де Жерон потемнел лицом и пришпорил коня. Поравнявшись с окном дормеза, он сказал:
— У вас нет оснований сомневаться в моих словах, Лиззи. Если я сказал, что на дороге безопасно, значит это так. Вы можете не верить мне в вопросах выбора платьев, управления камеристками, и даже в обращения с механизмами лаборатории. Но в безопасности я понимаю.
— Карлу это не помогло, — вырвалось у меня.
Я спешно зажала рот обеими ладонями, с ужасом понимая, что сказала.
Виконт резко побледнел. Его сапоги ударили коня в бока так, что животное заржало и с места сорвалось в галоп. Не успела я окликнуть его, как поднялось высокое облако пыли, а когда осело, на дороге оказались лишь гвардейцы.
Меня трясло, хотелось выскочить из экипажа и бегом догнать виконта, чтобы извиниться, сказать, что я не то имела ввиду, что я просто устала и не понимаю, что несу, но статус леди Черной Пустоши приковал к сидению тяжелыми кандалами. Оставалось заламывать руки и тихо стонать в ладони.
Когда дормез остановился, я, не дожидаясь, пока кто-нибудь из гвардейцев откроет дверцу, выскочила и пробежала вперед.
— Где виконт? — спросила я у первого.
Тот поспешил спрыгнуть с коня, чтобы не быть выше леди, и вытянулся в струнку.
— Велел разместить вас на постоялом дворе в этой деревне.
Он кивнул на домики, аккуратным кругом расположенные вокруг дома с остроконечной крышей, напоминающего молельный. Между ними играют дети под неотрывным присмотром тучной женщины. На окраине постоялый двор с коновязями и кузницей, от которой к нам направляются трое в траурных одеждах. Те, что по краям несут кувшины, а центральный — пирог на белом полотенце.
Я оторопело оглядела идущих и снова обратилась к гвардейцу:
— А сам виконт? Где он?