— Я не стану умывать руки кровью еще раз. И тем более я не позволю убить женщину, носящую под сердцем ребенка!
— К сожалению, это необходимо сделать.
— Идите к праотцам, Рок! — рявкнула я, теряя даже подобие самоконтроля. — Глупые традиция, жестокие законы… Я не собираюсь им больше следовать!
И снова что-то в Роке изменилось. Какое-то мимолетное движение, которое не успел поймать мой разум, но почувствовало сердце. Настроение Рока улучшилось. Казалось, он расслабился. Мои слова вызвали на его лице скупую улыбку одобрения.
— Вам нет нужды следовать традициям. — Я с облегчением выдохнула, но тут Рок продолжил: — К сожалению, в этом вопросе их нельзя нарушать. Семья Воина должна быть казнена.
— Вы обязаны что-то придумать!
Я воззрилась на Рока требовательно и зло. Мне не верилось, что он отказывается принять мою сторону.
— К сожалению, здесь я бессилен. Разве что…
— Разве что? — я с надеждой посмотрела на него.
— Насколько я помню, в древнем законе и здесь нет конкретики. Прежде, пока поединки еще проводили, семью проигравшего бой казнили в полном составе: родители, сестры, братья… Но это было давно. С тех пор мир стал чуть менее жесток. Думаю, вы можете ограничиться казнью жены Воина. Детьми он не успел обзавестись.
Если бы я знала, что Рок не посмеет сомневаться в честности моего слова, то подумала бы, что он пытается спасти свою шкуру. Наша свадьба должна была снять с него все обязательства перед жестокой традицией, ведь отныне он становился членом моей семьи. Мой статус был выше, поэтому именно он покидал семью. Ему не было нужды волноваться о своей жизни.
— Это все, что вы можете предложить?!
— Боюсь, что да.
Я подавленно молчала, и он продолжил уже настойчивее:
— Кара, не глупите. Если вы проигнорируете традицию, столкнетесь с откровенным недоверием и даже осуждением. Знаете, чем это грозит?
— Чем же?
— Люди решат, что королева слаба и к тому же оспаривает волю Богов. Вы хотите народных волнений? Хотите столкнуться с кровавыми восстаниями?
Я закусила губу и молчала. Видя мое лицо, Рок снова заговорил мягко. В бархатистых интонациях исчезла колкость, словно хищник спрятал острые когти в мягкие подушечки лап.
— Простите родственников Воина — его пожилых родителей и многочисленных братьев и сестер. Это вызовет уважение у вождей клана. Вас окрестят мудрой и милостивой королевой. Но… — Он сделал паузу и резко добавил: — Не позволяйте считать вас тряпкой! Поверьте, это не приведет ни к чему хорошему.
— Я не могу казнить женщину с ребенком, — упрямо и тихо сказала я и опустила голову, рассматривая свои руки, сложенные поверх одеяла.
— Ребенок еще не родился, — заметил Рок.
— Он скоро появится на свет. Я хочу, чтобы он жил.
— Нет! — Рок впервые повысил голос, и я в замешательстве подняла взгляд от постели. — Вы породите соперника, Кара.
— Соперника?
— У Воина будет сын. Вы хотите оставить в живых того, кто будет ненавидеть вас всем сердцем? Кто захочет отомстить за смерть отца, бросить вам вызов и оспорить ваше право на трон?
— Трон меня мало интересует.
— А жизни ваших сестер вас тоже мало интересуют?
Сердце замерло, пропустило удар и снова забилось, уже быстрее прежнего. Я прерывисто вздохнула и вновь опустила глаза вниз, на свои сложенные в замок руки. Рок отошел от окна и вернулся к стулу. Он опустился на него не плавно, как обычно, а порывисто. Этот жест напугал меня больше всех его слов. Я посмотрела на Рока исподлобья и почувствовала себя маленькой нашкодившей девочкой, ожидающей выволочки от учителя.
— Кара, — после паузы терпеливо продолжил Рок, — не забывайте, что вы — женщина. Малейшая ваша ошибка, и страну охватит пожар. Вы теперь королева. Вы должны научиться принимать неприятные решения.
— Я понимаю, но…
Я не закончила, краем глаза заметив, как Рок устало прошелся ладонью от лба и по всей длине волос.
— Не знаю, откуда в вашей голове все эти мысли о милосердии, — задумчиво проговорил он. — Воин не собирался жалеть ни вас, ни ваших сестер.
Я мрачно промолчала. Во мне не хватало сил спорить. Все, что я могла — обороняться.
Мысленно я ответила Року, что недостойно срывать обиду на том, кто не сделал тебе ничего плохого. Тем более на женщине и ребенке — существах слабых и беззащитных. Вслух же не произнесла ни слова. Видимо, это насторожило Рока.
— Кара, о чем вы думаете? Я обещал, что не буду подслушивать ваши мысли, но мне важно понимать вас.
«Понимать вас».
Меня затопило облегчение. Рок снова становится таким, каким я успела его узнать — заботливым, пусть его забота иногда и казалась странной. И все же я не хотела продолжать этот разговор.
— Вы правы, Рок, правы во всем… — Я говорила тихо, почти шептала. — Давайте закончим на этом.
Рок с готовностью встал со своего места и поклонился.
— Конечно, Кара. Я понимаю, как тяжело вам далось это решение…
Я кивнула, избегая его взгляда, и все так же негромко сказала:
— Я помню о своем слове. Наша с вами свадьба состоится завтра днем. Если вы не имеете ничего против.
— Я буду счастлив.
Мне показалось, что его глаза радостно вспыхнули, а затем он наклонился, бережно взял мою ладонь и коротко поцеловал мои пальцы. Его губы были сухими и жаркими. Какое-то обжигающее чувство пронеслось по венам и осело в животе. Я поняла, что мои щеки заалели.
— Отдыхайте, Кара. Совсем скоро начнется коронация.
— Благодарю за заботу.
— Пока есть время, займитесь своим здоровьем. — Он кивнул в сторону порошков. — Я имею в виду не лекарства.
Я медленно кивнула. Мои пальцы все еще были в ладони Рока, и эта физическая близость действовала на меня как на кролика объятие питона, — полностью подавляло.
Дверь за Роком плавно закрылась, и я в изнеможении откинулась на подушки. Тело болело, но гораздо хуже приходилось душе, которая разрывалась на части. По лбу катились капли холодного пота, и я смахнула их рукой.
«Вам придется научиться принимать неприятные решения».
Слова Рока похоронным набатом звучали в голове снова и снова. Закусив губу и чувствуя во рту металлический привкус крови, я смотрела в отблески огня в камине.
— Я научусь, — сама себе пообещала я. — Научусь, Рок. Даже если вам это не понравится…
Я еще какое-то время смотрела на огонь, успокаиваясь. В моем распоряжении было три дня — бесконечность, как я недавно узнала. Я успею все сделать правильно.
Я устало прикрыла глаза. Передо мной снова вспыхнула темнота, а затем в ней проступило хитросплетение нитей жизни. Я вздохнула и принялась за работу.
В одном Рок оказался прав. Лекарства мне действительно не пригодились.
Глава 7
Ноги подрагивали, но я уверенно сделала первый шаг, чуть помедлила и продолжила путь по длинному широкому коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Ее цвет гармонировал с цветом моего платья, потрясающего своей роскошью. Нежнейший шелк, расшитый драгоценными камнями, в мерцающем свете сотен свечей, отливал всеми оттенками алого. Широкие тяжелые юбки едва заметно колебались от любого движения. Туго затянутый корсет позволял дышать с трудом, но голова кружилась не от недостатка кислорода. Сжимая в руке рукоять обнаженной шпаги, той самой, что я сразила Воина, я шла навстречу шаману, ждущему меня в другом конце храма. Величественные звуки органа расходились по всему огромному залу и поднимались выше, к сводчатому округлому потолку и фрескам на нем. Сейчас, в вечерних сумерках, изображения на них были плохо различимы, но я прекрасно помнила их рисунок. Они рассказывали историю появления тринадцати кланов и предков-зверей, ставших вскоре Богами и покинувших землю. Мне казалось, что глаза всех тринадцати Богов устремлены на меня, и это немного пугало. Тяжелая королевская мантия, сшитая из шкур животных, давила на плечи. Пушистой рекой она стекала вниз, по моей спине, и лениво, торжественно ползла вслед за мной по красной ковровой дорожке.
По обе стороны от меня стояли люди — представители всех тринадцати кланов, пришедших, чтобы выразить мне почтение и заверить в своей верности. Я слышала шепот, иногда благоговейный, чаще — настороженный, и продолжала с достоинством идти вперед, не оборачиваясь и не ловя ничей взгляд. Волосы были распущены, они свободной волной падали на плечи и их тяжесть заставляла держать голову еще более гордо.
Шаман встретил меня у подножия небольшого возвышения. В его руках сияла корона, украшенная крупными рубинами и россыпью бриллиантов, — гарант жизни моих сестер.