В подручные годились только ребята с лисами. Привязав животных подальше от стоянки, они споро натаскали хвороста. Ёжик привычно разжёг костёр. Мы с Тамией перебирали купленную Дэвом крупу и ругались на продавцов. Облапошили парня. Увидели, что ничего не понимает, и всучили самую мусорную солку, какую я только видела. Крупу предыдущих закупок мы и не перебирали, подумаешь, пара нераскрывшихся зёрнышек попадётся. А здесь в отсветах уходящего солнца старались выбрать хоть самый крупный мусор.
— Ну всё, глаза ломать я не подписывалась, — моё терпение лопнуло, — Егерт, давай сюда четверых, пусть только руки помоют.
Ещё проблема: стражи не понимали, зачем мыть руки, они же не едят, а крупа всё равно прокипятится.
Ёжик с Арсидом, Дэвом и Лином ушли в лес сразу после обустройства стоянки, а сейчас вернулись с грибами, яйцами и разделанными тушками птицы. Мы встретили их довольными улыбками и похвалами добыче. Даже Тами не поскупилась.
Я заметила, что Лин постоянно крутится рядом с девушкой, стараясь незаметно заботиться. А сама Тами за эти две недели блуждания дивно похорошела. Она даже будто вытянулась вверх, движения утратили подростковую резкость, округлились щёчки, волосы отмылись хорошим шампунем и заблестели золотом. Она словно начала дышать полной грудью, стала чаще смеяться, легко болтать ни о чём, просто ради хорошего настроения. Я надеялась, что время, когда она по грубому окрику готова была послушаться и выпрыгнуть в лапы преступников, безвозвратно прошло. Иногда мне казалось, что Тамия силой воли задерживала своё взросление, а сбросив гнёт страха, дала себе волю и расцвела. Как храбро она этой ночью встала рядом со мной!
Из того котла, который купил Дэв, накормить можно было человек тридцать, поэтому наш котелок использовали, чтобы натаскать воды и заварить чай. Пока ещё эта бочка вскипит, а животы стражей урчали угрожающе.
— Рон, — я подошла к негласному начальнику лисятника, — ваши подопечные едят похлёбку?
— Обычно им готовят специальную пищу, леди, но, думаю, ради такого случая они не станут капризничать, — он взглянул на проходящего поодаль Егерта, расставляющего караулы. Рон был самым старшим в десятке. Лет, наверное, под сорок, он очень коротко стригся в отличие от остальных и среди стражей пользовался несомненным авторитетом. Рон то шуткой, то действием поправлял огрехи товарищей, а то и подсказывал, помогал, стараясь делать это незаметно. Но меня-то на семинарах по психологии учили, как вычислять негласных лидеров! И то я сумела его раскусить только ближе к вечеру, очень уж скромно и ненавязчиво Рон держался. Даже Егерт прислушивался к его словам, поэтому взгляд на командира я расценила как шутку, засмеялась:
— Вообще-то я имела в виду животных.
Ещё одно слово, которое надо узнать, — как называют этих лис.
— Я тоже, леди, как только вы могли подумать! — Рон настороженно глянул на меня, пришлось пообещать:
— Я вас не выдам. Но имеющий глаза — увидит, — я развела руками.
— А животных называют цоххами, они привезены из далёкой страны, сначала я даже подумал, что это ваши земляки, — Рон спокойным тоном дал мне понять, что мои тайны тоже как на ладони. Теперь был мой черёд настороженно на него смотреть.
— А почему?
— Простите, леди, но когда вы их увидели, на вашем лице появилась такое брезгливое выражение, будто вы почувствовали их запах. Некоторым он действительно не нравится, но вы были достаточно далеко, а местные лисы так не пахнут. И всю дорогу вы старательно держитесь подальше от цоххов, хотя Тамия подбегала погладить и другие леди обычно в восторге.
— Было же ещё что-то? Хоть я и выставила себя брезгушей, но это явно не то, на чём можно сделать такие выводы.
— Цоххи испугались вашей ящерицы-переростка, — неохотно сообщил Рон. — Значит, были знакомы. Хотя чего там бояться?
Подкравшийся Тошка обидчиво зашипел. Я подняла его на руки. Подрос малыш, длиной почти в полметра, килограмм шесть точно перешагнул.
"Ты очень красивый дракон. Пусть не знают. Я-то знаю и очень тебя люблю, мой хороший!"
— Только, леди, в отличие от вас я не вправе оставить свои выводы при себе, — извиняющимся тоном сказал Рон.
— Надо, так надо. Я понимаю, не переживайте, Рон, — я разрешающе кивнула и пошла варить, а вслед услышала:
— Спасибо, леди.
Конечно же, Дэв не купил тарелок, а может, денег не хватило. Ещё не скоро я научусь соразмерять стоимость вещей и денег. Ели по очереди, а мыть посуду бегали к родничку. Сама бултыхать грязные тарелки за стражами в ледяной воде я не собиралась и Тамии запретила.
Читала я наших авторов, так там солдаты коней мыли, обихаживали, упряжь чинили, сабли точили или винтовки смазывали. У стражей порядка коней не было, цоххи после целого дня ходьбы лежали, высунув языки. Рон выпросил у меня котелок, клятвенно пообещав заменить в столице таким же, поил и кормил своих питомцев по очереди, начиная с вожака. Ещё пара стражей стояла в карауле, остальным откровенно нечего было делать. Спасибо Арсиду, он организовал рассказы на ночь возле костра. Тамия сидела рядышком, явно гордясь дедом.
Ёж нашёл меня у цоххов. Я решила преодолеть свою боязнь и познакомиться с ними поближе. Мне разрешили их погладить. Короткий густой мех был приятным на ощупь и очень тёплым. Рон рассказывал о характере своих любимцев и условиях содержания. Похлёбку, кстати, они подметали так, что потом мыть котелок и не приходилось, начисто вылизывали. А большой чан Егерт велел отмыть Сэлу и Миту — носильщикам наших сумок.
— Даш, пошли прогуляемся, — Ёж был непривычно серьёзен.
— Ночью нельзя удаляться от стоянки без сопровождения, — из темноты возник Егерт.
Он весь вечер старательно меня избегал, мне было всё равно. Вокруг было столько новых людей, да и вечер был занят под завязку, так что времени мучиться любопытством не оставалось.
— Да ладно тебе, Ёжик, цоххи всё равно по-нашенски не понимают, — на русском сказала я, — есть своя прелесть в раскрытии тайны.
— Они поняли, что мы из другого места? — намекнул ангел. Угу, если тут есть огнемёты и сонники, то почему бы не быть своим "языковедам"?
— Да, увидели, как цоххи на Тошку реагируют. О чём ты хотел поговорить?
Ёжик сжался в комочек, обнимая коленки и уткнув в них свой подбородок:
— Даш, помнишь, я обещал не врать и не скрывать инфу?
Он вздохнул:
— То, о чём я сегодня попросил Егерта, предполагает обряд братания, не зря он так разозлился. Понимаешь, оказалось, что у каждого здесь есть первое, личное имя.
Я помолчала, утрясая информацию. В общем-то, это не ново.
— Ничего удивительного. Мы изучали, что раньше это прослеживалось у всех народов, у русского в том числе, детям давали одно имя, а для общественности оставалось другое. Отголоски и сейчас — есть официальные имена и уменьшительно-ласкательные. Только мне здесь пришлось, наоборот, домашнее имя вместо официального использовать, как равнинник предложил. Из-за чего ты так расстроился? Ну и сказал бы, мол, Ангел, очень приятно.
— Здесь ритуал братания не просто слова. Это действительно ритуал и действительно на всю жизнь. Дэв назвал мне своё имя. И фамилию. Это была первая неожиданность. Стражи служат под другой фамилией — одной на всю десятку. Так что наш десятник совсем не тот, за кого себя выдает.
— Круто! — оценила я, — наверное, чтобы родственников не подставлять. Опять же унификация.
— Я хотел в ответ соврать, конечно, не такое близкое к оригиналу, как Ангел, но к примеру Одиссей Лаэртид, почему бы и нет?
Я кивнула.
— Не смог. Он так удивился, говорит, не бывает, чтоб без имени, надо только захотеть вспомнить. Я захотел. И вспомнил.
Ёжик плакал. Давился слезами, старался не всхлипывать. Я обняла его, как будто и впрямь он был моим братишкой, прижала к себе:
— Шшш, может, позже расскажешь?
— Плакать теперь умею, — внезапно улыбнулся он сквозь слёзы, вспомнив наше знакомство, — это поможет выжить?
— Конечно, поможет. И тебе, и мне. Наверное, здорово быть ангелом, но быть человеком, мне кажется, гораздо интереснее.
— Точно, — Ёж вытер глаза рукавом и шмыгнул, — меня звали Димант Евплид, мой отец был капитаном дальнего плавания, а мать ты видела. Она стояла на палубе и указывала направление, — неожиданно напомнил он, — твоя пра-пра-пра в неизвестном поколении. Только жили мы задолго до Троянской войны, ещё когда полисы не гнушались нападать друг на друга. Понятно, я тогда политикой особо не интересовался, в первом плавании, куда меня взял отец, специально отстал от наших, чтобы посмотреть полис. Да только нарвался на патриотов за первым же перекрёстком. Меня успели найти, принесли на корабль. Я вспомнил мамино лицо с бегущими слезами, отцовские глаза, когда лекарь прямо сказал, что надежды нет. А потом я, наверное, умер и всех забыл. Дома оставалось двое младших сестрёнок. Когда я был ангелом, то легко мог узнать об их судьбе и о том, чья ты правнучка, но тогда меня это не интересовало.
— Может, не так уж и случайно именно ты попал ко мне в ангелы?
— Случайности не случайны, — покачал он головой, — знаешь, Гермес велик! Он не добр, в том смысле как вы это понимаете, и совершенно чужд сентиментальности. Богу нельзя позволить себе мягкотелость и инфантильность, выдаваемую твоими современниками за доброту. Но он великодушен, так что, похоже, мы — подарки друг для друга.
— Я ему очень благодарна за тебя, братишка. И как тебя теперь называть?
— Так и зови Ёжиком. Мне нравится, привык. А то имя пусть останется первым.
— Ты его Дэву-то сказал?
— Сразу, как вспомнил. Этот ритуал — страшная вещь. Я не мог соврать, не мог скрыть. Если б он спросил меня, я бы принялся сливать инфу как высокоскоростной безлимитный Интернет.
— С этим надо что-то делать, — встревожилась я. — А он не спрашивал?
— Нет. И я не спрашивал. Даш, наверное, вы теперь тоже в родстве. По местным законам, ты за меня отвечаешь, пока мне нет шестнадцати. И он отвечает, наверное?
— Как всё запуталось. — Я вздохнула. — Разберёмся потихоньку, не переживай, братишка. Теперь есть мы друг у друга, — и хихикнула, — везёт мне на Димок.
— А мне на сестрёнок, — улыбнулся Ёжик.
Дэв казался загадкой. Это точно он тогда разрушал наш схрон, носил на руках отнюдь не лёгкого дракончика, пожалел нас с Тами в критический момент. Любопытно, он согласился на такой серьёзный шаг, чтобы выручить отряд или чтобы самому не голодать?
А теперь сидел, поддерживая огонь, явно поджидая нас с Ёжиком. Стражи, Арсид с Тамией спали, завернувшись кто во что. За деревьями Мит с Сэлом стояли "на карауле", их тихий говорок и хихиканье доносились до костра.
— Долго вы, — просто сказал новый родственник.