— Почему лишь наполовину? — вскрикнула она.
— Понимаю твою щедрость. Но такова природа.
— Нет! — встряла она со слезами. — Пусть дети — это мы сами, но они остаются после нас и поэтому будут лучше нас!
— Так не всегда, — констатировал он тихо.
Казалась, что скоро слезы застынут на лице, как новые родимые пятна. Наида снова приластилась к подушке. Арагонда поник, видя лишь платиновые короткие волосы и рог. И он знал, что лишнее прозвучало из его уст. Хотя, может, Наида опять поняла слова превратно?
Мысли его неугомонно теребили, пока в спальнице стонала подушка. Только недавно Арагонда в куполе размышлял над планетой-матерью, а теперь успокаивает будущую мать из-за смерти возлюбленного. Он бы рассмеялся над иронией, если бы рядом не плакала Наида.
Причем смерть Корага никак не хватала за душу. Хотя раньше Арагонда надеялся, что рыцарь оставит больший отпечаток. Прошли годы, но он также уверен:
"Наша планета — это наша душа. Поэтому жизни насекомых не так важны. Ценно лишь их… хранилище".
Вдруг мысль повторно проплыла в мозгу.
"Хранилище".
Тут в комнату влетел Вансиан. Дверь бешено распахнулась и ударилась о стену. С тяжелой отдышкой старик посмотрел на Арагонду, а потом увидел плачущую Наиду. Охранник вошел за ним. Арагонда мотнул головой и тот оставил их, закрыв дверь.
— Дочка, милая, — подошел старик к Наиде, цокнул шторой, с обхаживанием склонился, погладил по голове, а потом начал приподнимать. — Вставай, милая. Мы уходим.
— Не стоит её трогать сейчас, — настоял Арагонда приказным тоном.
— Заткнись, — рявкнул Вансиан. Арагонда нахмурился, гневно посмотрел на старика, но промолчал. — Она здесь не останется рядом с тобой. Даже не мечтай.
Повелитель приподнял бровь, так как не узнавал того старика, что воспитывал Корага и прилежно кланялся при встречах.
— Вы позабыли о вежливости, Вансиан? Хотя день скорбный. Что ж я прощу эту оплошность. Но учтите, что больше оскорблений я не потерплю!
Вансиан клацнул и проскрежетал зубами так, что нижняя десна взныла. Губы растянулись в злобной улыбке.
— Ой, извините мой повелитель, — процедил с укоризной он. — Но я сегодня же забираю свою дочь из замка. И ваш приказ оставить меня в черте замка более не повлияет ни на что! Не теперь. Когда погиб Кораг.
Наида вдруг приподнялась и вытерла рукой левый отлёжанный глаз.
— Что за приказ? — удивилась она.
— Распоряжение мудрейшего повелителя, в котором я не могу покидать город. Что тут уж, я от замка неделю не мог отъехать.
— Это была просьба Корага, которую я исполнил. Теперь приказ отменен, ты можешь быть свободен.
Вансеан чертыхнулся, дернулся и, гневаясь, рванул к Арагонде. Повелитель резко встал. Они сравнились взглядом и взбучили рога. Наида с тревогой слезла с матраса, чокнув шторами, подбежала к отцу, взяла его за руку и начала оттягивать от Арагонды.
— Прошу, пап, не нужно. Давай уйдем. Я согласна. Сейчас соберусь.
— Не глупи, Наида, — надавил Арагонда. — Подумай о ребенке.
— Ребёнке? — повторил Вансиан и обернулся к дочери. — От Корога?
В этот момент Наида будто впала в транс, схватилась за живот, пораженная и потерянная, она ощутила тревогу. Вансиан вздохнул с сожалением. Наида опечалилась. Раньше, она догадывалась, что этот ребенок не узнает своего отца, а теперь, после всего произошедшего, утонет в незнании, повязнет.
— Кто теперь защитит Наиду, когда Корага нет? Ты, старик? Как тогда? — с усмешкой процедил Арагонда.
Вансиан схватил повелителя и швырнул к стене. Арагонда ударился кончиком рога, но смял плечи и дернул головой.
— Кто защитит от насильников, если Наида родит девочку, — добавил он. Вансиан прокусил губу, бросил косой взгляд на дочь. Наида отстранено тряслась, оглушенная глубоким трансом. Тогда Вансиан понял, что она снова окунулась в детство и те темные дни. — Будешь защищать двух плодоносных самок от толпы? — нагло прокричал Арагонда.
Вансиан дернул руками и снова ударил повелителя о стенку. В комнату заглянул охранник, позвал напарника. Вдвоем они скрутили старика.
— Знал бы Кораг за кого воюет, — начал Вансиан.
— То что? — продолжил Арагонда. — Я гарантирую безопасность его отпрыску и Наиде. Труп Корога похоронят со всеми почестями, как героя, в моём саду.
— Где? — вдруг пришла в себя Наида и вспомнила цветущий пар под куполом. — Туда же никому нельзя ходить? Лишь единицам.
— Сегодня я разрешу прийти туда всем. А потом я позволю тебе ходить туда, к его надгробию.
— И земля не хуже, — встрял старик.
— Так он и будет в земле, — парировал повелитель.
Вдруг всплыла догадка, что тело Корага больше не принадлежит выбору. Старик тсыкнул с яростью.
“Я лишь, надеюсь, для меня сделают то, что сделал бы я для других”, — вспомнил Вансиан слова Корага. Затем на ум пришли складские надгробия из чисел. И тот холод, что испускало каждое число.
— Его рукоять, — встрял Вансиан, начал сопротивляться. Арагонда жестом приказал охране, и старика отпустили. — Я требую, чтобы его рукоять похоронили вместе с ними!
Арагонда задумчиво поднял подбородок.
— Хорошо. Я распоряжусь, чтобы вам вернули рукоять. Вы же будете присутствовать на похоронах?
— Не сомневайтесь, — гордо ответил Вансиан.
— Тогда решено. А затем, после похорон, я требую, чтобы вы покинули замок, Вансиан.
— Что? — вздохнула Наида. — Как так?
Без брюзгливости Арагонда поднял и надел шлем. Он вальяжно прошел мимо Вансиана. Охрана пошла вслед за повелителем. Вдруг Арагонда откинул шлем в сторону. В очках отразился сам Вансиан.
— Будь моя воля, ваш труп украшал ворота замка. Боюсь, только Наида не выдержит две смерти сразу. Поэтому убирайтесь, пока дозволено! В доме я потерплю лишь вражеский труп.
Повелитель покинул комнату. Сердце Вансиана и Наиды разом отлегло. Обычно Арагонда не уступает. Вансиан хорошо это знал, но все равно люто ненавидел.
Глава 3 Мысль тянет, потянет, да дотянутся никак
1
Работать, чтобы наслаждение растопило часы. Наседает жалкий трепет, раз работа окутывает теплым одеялом. Но Варфоломей не оборачивается к порицателю. Он наслаждается своей функцией, лишь бы забыться в чертежах и схемах, чтобы не переживать, а существовать в расчетах и рассуждениях.
Бремя сводит с ума. Эмоции кружат свыше, вяжут путы и поедают, но в рассуждениях он тонет и забывает себя. Остаются лишь вычисления мозга. В такие моменты чувствуешь, что не отличим от безликой машины. Нужен звон будильника, чтобы проснуться, чтобы поворот стрелки вернул из алгоритма чисел и моделирования в мир бесконечных чувств и переживаний. Но Варфоломей устал. Проблемы и заботы вечно тянут в пучину, к волнениям и бесконечной спешке. Все они идут за замыслом повелителя. Но Варфоломея утомили причуды арагонские, потому он работает ради того, чтобы забыть себя в безликих действиях.
Иногда, на минуту, когда Варфоломей возвращается в мир, его встречают воспоминания. Как только новоиспеченный советник впервые глянул на пустую просторную комнату, то ужаснулся. Молодой дарссеанин будто представил будущее и увидел всю ту ответственность и напряжение, что взвалит на него судьба.
Теперь прошли годы. Варфоломей приластился к броне и дорастил белёсый рог до макушки. На щеке впала ямочка, будто оплеуха, бурые волосы слегка потускнели, а родимые пятна стали напоминать налет. Зато глаза не изменили алому рассвету, как ответственность бескрайнему трепету.
Теперь посреди кабинета стоит массивный стол. По заказу, он подстать показывает дарссианскую мощь. Куст из искусственных листьев прирос к увесистой ножке, а проводка тянет по ней корни. Стебель высится. Листья ровняется полкам. На верхний глобус вращает магнитная подставка, которую полка питает прикосновением.
Трансляция началась. Проектор в фигурной ножке чуть поморгал. На солнечном диске столешницы замельтешили данные, когда Варфоломей печально сморщился, увял и сник взглядом.
— Повелитель, — проговаривает он по привычке, потому как впасть в поклон не позволяла банальные леность и уныние.
Лик повелителя возник над голографическими надписями.
— И что же ты хочешь предложить? — спросил Арагонда так надменно, что советник удивился тому как динамики смогли четко передать высокомерную интонацию.
— Корректировки! — вдруг воспрянул советник и с той уверенностью, которую настрогал за годы работы в замке. Он не забывал, с кем говорит, но привык к идолу, как к старому наставнику. — Вы не усомнились, что корабль сможет бороздить космос. И пусть. Но забыли! Сначала ему нужно попасть в космос. Корабль не мал. Потребуется тонны хладагента, чтобы взлететь и преодолеть атмосферу планеты.