Проекция одевает плёнку, когда тень от проплывающей глыбы уходит за окно, пропуская дневной свет.
— Потому предлагаю запустить начальный каркас в виде спутника с роботами, — голословил Варфоломей так же непринужденно, как упрекают детей за неправильные записи в примере. — Челнок будет доставлять припасы и новых механических трудяг в космос. Они построят корабль. Если держать первую скорость магнитной тяги, то строительный спутник не упадет на планету.
Голографический стол зарисовал линиями. Варфоломей писал расчеты на листах Арагонды. Лишь потом, когда советник осознал, как испохабил труды повелителя, как извратил почерк владыки своим невежеством, то сухо сглотнул. Как только рука застыла от смятения, повелитель заинтересованно хмыкнул. Все записи стол незамедлительно передавал в тронный зал.
— Резонно, — протянул Арагонда и задумчиво потёр подбородок.
Тогда Варфоломей отвлеченно замямлил.
— Проблема… там только… в «Ордене». Их лазерный луч, он, постоянно подбивает наши спутники, — внезапно мысль подхватила волну, а голос без смущений добавил. — Вот если бы заключили мирное соглашение.
— Ни в коем случае, — перебил повелитель. — Есть другая идея. Точнее, планета.
Варфоломей оголтело разинул рот.
— Это не так просто, повелитель. Чтобы вылететь из гравитационного поля нашей планеты, нужно, как минимум, набрать вторую скорость магнитной тяги. Да и само путешествие продлиться несколько лет. Идея крайне невыгодная!
В конце упрека Варфоломей задумался и агакнул. В ответ Арагонда изрек:
— Мы установим в спутнике прототип малого гравитационного двигателя. С его помощью спутник достигнет другой планеты за час или два. Заодно испытаем. Если всё пройдет гладко, и мы получим ответ от спутника, то оснастим двигателем два челнока. За несколько лет построим весь корабль.
Варфоломей тсыкнул.
— Вы так легко обо всём говорите. Забываете, из-за кривизны пространства мы постоянно пляшем вокруг гравитационного потенциала, — уже бастовал он. — Думаете, притяжение другой планеты преодолеть легче нашей?
— Всё можно рассчитать. И преодолеть расстояния не трудно, если его обойти. Не думал, что будет, если обмануть систему, посылая ложные данные? Представь. Корабль плывет по бушующему морю. Он преодолевает волны с размером цунами.
— В космосе цунами — ещё мягко сказано. Даже сравнить солнечную систему с глубоководной впадиной всемирного океана я побоюсь.
— Ой, Варфоломей, я же прошу представить, а не вычислить. Ну же. Представь множество горбов, которые тянуться друг за другом. Подумай о волнах, их высоте. Чтобы короблю преодолеть высокую волну нужно много энергии.
— Или гравитационный потенциал, — уточнил советник.
— Да, да, — подтвердил Арагонда снисходительно. — А потом, когда корабль преодолеет одну волну, следом идет вторая. Мы по космосу дольше двигаемся, потому что его материя кривовата. Ты будто плаваешь по волнам, по растянутым горбам от солнца к планете, к другой планете, к её спутнику.
— Я об этом и говорил!
— Слышал. Хорошо, что ты не сомневаешься, что двигаться по волнам сложнее, чем по ровному морю, — опять глумился Арагонда, на что Варфоломей сутюжил рот.
— Кто бы отрицал, — буркнул он в ответ.
— Тогда представь, что суть двигателя стал не в том, чтобы преодолеть ямы, волны, а идти по прямой траектории. Может по наклонной вверх. То есть раньше ты постоянно нырял в яму, а потом поднимался, чтобы снова нырнуть. А сейчас поставил длинную балку на холмах ям и теперь идешь по ней.
— Бред какой-то. Откуда взять балку для гравитации?
— А ты отразишь волну. Двигатель создаст гравитационное зеркало и закроет ямы отраженными холмами. Звучит некрасиво, но иначе я не объясню, как выглядит зеркальный код, который двигатель передаст по гравитонам. Благодаря ему пространство относительно сгладиться.
— Зеркальный код, — повторил Варфоломей с усмешкой. — А как бы вы сказали красиво?
— Программный код гашения.
Варфоломей скептично промычал.
— А как поведут себя планеты? Вы же изменяете пространство.
— Сомневаюсь, что мы выпрямим пространство с планету, чтобы она могла изменить свою траекторию. Наши манипуляции скорее станут похожи на ручеёк в огромном море между планетами. Мы создадим своеобразный канал. Можешь представить временную трубу. Нет. Лучше подводный мост через море и между городами.
Варфоломей склонился задумчиво и пробубнил:
— Значит, двигатель будет создавать временный прямой мост вокруг себя. Нет, гравитационный туннель.
— Но это лишь первый этап. Он сгладит расстояние, но не уменьшит его.
— О-о, а что есть и второй этап? — спросил советник как можно мягче, чтобы не оскорбить повелителя.
— Да. В нём брусок с массой опустит пространство. Якорь создаст под собой точку искривления.
— Мы сгладили пространство, чтобы создать яму? — уточнил Варфоломей.
— Именно, — самодовольно ответил повелитель.
— Не могу уловить суть. Зачем создавать в туннеле яму?
Повелитель тяжело вздохнул.
— Я имею в виду ситуацию, когда корабль левитирует по ткане, пускает воображаемый костыль и опирается на него, — начал он метафорично, на что Варфоломей сморщил лоб. — Именно двигатель создает костыль, только он растягивает пространство с помощью сверхсветового импульса и толкает корабль по границе. После инвалид снова передвигает костыль вперед. Сверхсветовой импульс служит начальным этапом искривления, точкой отчета. Он добавляет биты программ, чтобы потом можно было бы дальше искривлять код программы.
— Зачем тогда убирать волну? Ну, то есть её холм. Почему бы сразу не бросить брусок, или там якорь, на вершину?
— Ты когда-нибудь пробовал закинуть поплавок на высоченную гору? Согласись, звучит глупо.
Вопрос сам по себе отпал. Советник закрыл глаза и с утомленной гримасой покачал головой.
— Ладно, про сверхсветовой импульс помолчу, но всё не пойму как может двигатель создать искусственную яму гравитации после того, как откуда-то получит данные о пространстве на определённой площади, — жалобно произнес и страдальчески хмыкнул в конце он.
— Я же сказал, яму создает двигатель своеобразным якорем — программным и физическим грузиком двигателя.
— И физическим? — тихо спросил Варфоломей, будто погрузившись в себя. — Я думал, что это очередная метафора. В итоге пространство тянется вниз из-за невообразимой массы объекта? А сам корабль левитирует у границы ямы, как бы по вершине водоворота? Но позвольте заметить! Есть же риск создать дыру в пространстве!
— Вообще-то я хотел оснастить двигатель датчиками и сканером, чтобы он знал параметры гравитационного поля. Если двигатель будет правильно рассчитывать и программировать гравитационные силы, то никакую дыру вы не создадите.
— Ох, — проскулил советник. — Корабль, который измеряет гравитацию планет и звезд, а потом изменяет её. Это как 2 в 4 степени, но в триллионных масштабах, — он потер затылок.
— К тому же, суть принципа в том, что ткань должна возвратиться в исходное состояние, когда корабль пройдет путь. Двигатель будет искривлять пространство, пока не коснётся края «зоны искривления» от другой планеты. Его можно определить по столкновению кодов выравнивания.
— Столкновению чего?
— Ты обо всё догадаешься сам, когда создашь правильную симуляцию.
— Зачем вы всё утаиваете? Чтобы знать гравитационные поля, мы должен создать продвинутый искусственный интеллект у двигателя! Раз у вас есть идеи, то помогли хотя бы его настроить.
— А когда появиться яма, можно перейти к третьему этапу, — проигнорировал его просьбу Арагонда.
— Ещё и третий? — вырвалось у Варфоломея.
— Да. Теперь расстояния должны сократиться. В искусственной яме появятся две противоположные вершины — мы и наш дальнейший путь. Эти вершины над точкой искривления складываются, как бы примагничиваются. Всё потому что два программных кода гравитации притягиваются друг другу. Помнишь полюса? Считай, мы у корабля создаем противоположный полюс.
— Вам что космос напоминает магнит? Несуразно! Или все это метафоры? — спросил Варфоломей задумчиво. Он почесал у рога, когда подумал, что вновь не смог уловить игру слов повелителя.
— Вижу, ты совсем не заинтересован, — посетовал Арагонда и просопел.
Варфоломей уловил в голосе тоску и разочарование, а тихое сопенье протянулось, словно гулкое эхо.
— С чего вы так решили? — спросил советник угрюмо. — Да, я возникаю. Ворчу. Да, я скептичен. Но стараюсь вас понять и помочь. Я не отвернусь от работы и прототипа, потому что помню, как чудил со своим двигателем.
Помню первую наработку спутника, как вчера. Топливо — жидкий хладагент с тяжелыми атомами. Вот только действует не совсем на сгорание массы в топливе, а благодаря его мгновенной конденсации. Тяжелый хладагент поглощает тепло сверхпроводника и программ фотонов, испаряясь. Газ может снова попасть в конденсатор и стать жидкостью.
Двигатель я сделал полемагнитный, а спутник из сверхпроводника, чтобы он парил в ямочке над электромагнитным двигателем. Ведь сверхпроводники всегда стараются вытеснять из себя поле и так создают собственное, потому левитирует.