Стражи обыскивают здания у кабаре. Синие листья на кустах покусал иней. Когда Ютий обошел забор, то сбил легкий белый пар на них. Чуть дальше из зданий выглядывали деревья со срезанными плодами и паровая тонкая стружка в лесу. Через несколько шагов можно наткнуться на механического дворника. По наитию глаза разглядывают канат до щитка, но ещё ни разу никто не смог заметить невидимую магнитную нить, иначе бы впервые уловили, что к парящему над землей роботу-пылесосу прицепили воздушный шар.
Сейчас машина выпаривает снег с дороги, набирает порцию хладагента в бак, который пускает вверх по магнитному проводу, будто письмо по телеграфу. Тут Ютий вспомнил детство. По улице жужжит кондиционер. Груда хладостойкого металла ездит по городу и омывает сугробы жаром, а жидкая хладагентная струйка стекала к канализации. Он вспоминал те дни с ностальгией, потому что через год или два нечто похожее на гигантские весы стало ездить по дорогам и выпаривать снег до стружки и жидкости. Сладкую память заменил прогресс и экономическая жилка. Всё ради крупицы хладагента в снегу…
"Белые увели через двери в громадный зал, точнее уволокли — не получалось сделать ни шага; а потом усадили у стены к другим девушкам. С минуту она мельтешила, а потом, обрадовавшись, тихонько прильнула к маме, ползая на трясущихся руках. Обнимая, слезы сползали по щекам. Зато теперь, когда тело обменялось теплом, губы уняли дрожь, руки перестали трястись, отогрелись, а ноги расслабились, будто стальные прутья снова разоделись в кости и мышцы.
Белые клянчили и, пыхтя, с трудом вставали у гигантской катушки в центре. С неё так и веял плотный и гулкий магнитный поток, отчего уши будто заложила пробка".
Дворник неслабо отдалился от улиц кабаре. Ютий преградил ему путь и решил оглядеть. Комбайн с грузовик остановился. На нем стояла метка. Вокруг улавливался магнитный поток. В первую очередь его чувствовал ванадий.
Ютий снова пытался усмотреть невидимую нить, поднял голову. Ретранслятор бликует. На экране Ютия он весит в синем небе, вдали, и мерцает, как утренняя звезда. Он пробуждает в памяти одно ранее утро, утро под тайной.
Шлем меняет угол. Ютий смотрит на парящий щиток, у которого хладагент коптится, как дым над огнем. Внутри магнит заставляет вскипать воздух, расслаивает неистовые ионы, диэлектрилируя молекулы. Так воздух выходит чистым. Так новые облака очищают небо от наэлектризованных и хоть на грамм защищают от буйства молний. Получается особый антимолнивик. Притворщик приносит пользу, хотя некоторые уже начинают спрашивать, к чему владыка заменил простой молниеотвод и изгадил небо щитками?
Как вдруг глаз углядел, что щиток не так густо коптит пар, в отличие от братьев вдали. С неба приходило гулкое эхо. Пока оно тянет мысль, щиток пускает выхлопы, будто, подавившись, выкашливает сигаретный дым. Ютий, зоркий параноик, рванул искать техников.
У поезда он прильнул к одному:
— Разве так должно быть? — спросил и показал на щиток, который уже прилично отчалил от кабаре.
Аномальное облако коптилось.
— Ни в коем случае, — произнес техник озадаченно.
Ютий взбудоражено сглотнул…
"Механизм в виде лап притащил новый бак. После гудения и вибрации провод вынырнул из магнитной катушки. Его зубцы прикусили крышку бака. Из стыков хлынул пар, потом жадно шипел, стелился. Звуки бросали в дрожь. Но, когда глаза уловили материнскую улыбку, тело впрыснуло инъекцию. Надежда начала успокаивать, затем поднимать волю на бунт. Она хотела подскочить, вырваться. И тут же перебивало "нельзя". Страх усёк пыл. Велел сидеть и ждать".
Группа окружала дворника. Техник открыл дверцу труб-накопителей. С ними состыкованы баки.
— Нет. Это безумие. Они не могли сунуть деву в хладагент, — удивлялся техник.
— Сейчас разберёмся, — ответил Ютий.
Он простучал по бакам, пока не нашел полый. Провод отсоединили от гнезда. Ютий залез внутрь. Бак слегка истоплен хладагентом. Витал туман. Ванадий уловил прохладу. В шлеме высветилась температура.
— Не ной, я же не в хладагентной буре, — пробрюзжал Ютий.
Бак стал увесистым. Программы уловили изменения в массе. Магнитный поток уплотнился. Возникла тяга. Тогда бак потянулся по гибкому проводу, будто по кишечнику. В небе он ронял стружку хладагентного пара и напоминал кабину лифта. Через минуты бак застыл, тяга пропала.
Из распахнувшейся двери прокатилась голова. Девушка выпучила глаза на струю крови, почувствовала, как замерло дыхание, и повернулась. Перед собой Ютий увидел плодородных дев, кучку белых и улицезрел Ягаду. Стража примкнула и растянулась в линию. Арбалеты выстрелили и поразили белых возле дев. Женщины съёжились и закричали. Перезарядка начала тянуть паузу.
Выключенная рукоять выпрыгнула из рук белого. Труп свалился. Ягада вгляделась, потянула руку. Урла подхватила дочь за ладонь. Где-то Ягада уже видела этот взгляд. Так на неё смотрит Иридий, усекая словами: если ты берешь в руки клинок — готовься к тому, что враг то же призовёт магнитное лезвие. Выбор прожигал их, когда она яро сознала, что не готова убивать, даже ради выживания.
Белые за баками рванули на шеренгу. Ютий увернулся от одного и локтем ударил по спине. Страж сзади добил летящего врага. Другой белый побежал к девам. Выпуклые жилки бешено дрожали. Ягада прикрывала глаза, сжав руку матери. Его тут же застрелила стража.
Снова перезарядка. Один белый скрылся за дверями. За ним стража выглянула вдаль коридоров. Другой белые чертыхнулись, когда едва доклянчил до бака. Ютий обежал и толкнул его плечом. Из фильтра вырвался стон. И, когда белый видит направленные арбалеты, то снова летит к баку, взмахивает. Ютий увильнул и вновь вытолкнул.
Стража не может прицелиться. Один стреляет мимо. Белый вздрагивает перед бороздой, снова бьет косым ударом, Ютий ныряет, вновь выталкивает и с гоготом шипит в фильтре. Белый нечего не может понять. Он на линии огня. Чувствует дуло арбалета и слышит цокот перезарядки, а у бака стоит только один мечник. Он в развороте махает. Ютий отпрыгивает. Вынырнув из бака, он видит арбалетчиков.
— Не мешайте, — встревает.
Ягада негодует. Ютий будто позерствует.
Белый только остановился. Видит мечника. Его вновь выталкивают. Опять целятся арбалетчики. Белый рычит и рвется с верхней атакой. Ютий отходит в сторону, делает взмах. Магнитное лезвие рассекает белому туловище.
— Штурм не закончился! — воскликнул страж из коридора. — За сбежавшим!
Девы приходили в себя. Ютий сторожил их, пока щиток садится. Девы поднялись и оттряхнули хладагентный туман. Ягада улыбается оттого, как взгляд Урлы благоухал Ютию.
— Благодарю вас, — сказала она и улыбнулась посиневшими губами. На лице Урлы, вместе с полосами племени, морщины пустили побеги, пересекая потемневшие пятна.
Дарссеанин услужливо чуть поклонился.
Пока щиток не сел на землю, Ютий вдумчиво молчал, припоминая, как Арагонда командовал установкой новой поисковой сети. Только когда патруль стражей облепил зал, Ютий, подхватив Ягаду, отошел в сторонку и спросил:
— Почему ты не со стариком?
Ягада ахнула с досадой.
— Вансиан отказался меня тренировать.
Разразилось неловкое молчание. Через минуту Ютий отпустил её руку и ушел. Ягада виновно нахмурилась и опустила глаза. Дева не могла смотреть спасителю в след. После всего, что случилось, совесть терзала, как язва в желудке. Теперь Ягада чувствовала, что обязана его поблагодарить.
Всю дорогу изводили усталость и ярая мысль: "Хитро же белые захватили самок". Сегодня новый ретранслятор распознает протоколы в доспехах "Ордена", ловит подключение к чужой сети из космоса. Но они эту систему обошли. Отчего-то Ютий захотел преклониться перед кукловодом, хоть и скрепя сердцем. Благодаря тому, что белые спрятались в самом щитке, вне зоны поиска сети, никто не подозревал о хитрости. А мысль-то коробила. Ведь кто мог знать, что щитки теперь не только антимолнивики? Или, быть может, так совпал случай?
— Да, кукловод, — вдруг произнес Ютий.
Как же он безумно хотел преклониться. Такая хитрость — сыночек мастера. И после поклона призвать меч и встать в стойку. Битвы Ютий ожидает. Давно. Уже выстаивается. Но враг все не выходит из завесы, не сражается, предпочитает дымить.
"Но пусть, — уже думал Ютий. — Скоро он надымит так, что легкие запыхтят".
3
Вечером, когда Ютий добрался до бара, он все также пустовал. Вансиан сидел у входа. Стакан уже выпрыгивал из лапы.
— Почему ты не тренируешь Ягаду? — спросил Ютий в повелительном тоне. Старик неоднозначно, хмелено буркнул. — Разве ты не хочешь помочь плодородной деве научиться себя защищать?
— Нет доблести… чести… в том, чтобы учить пло-до-носящую деву бороться на этих там мечах, — проговорил Вансиан медленно и угрюмо. — Пусть лучше вынашивает… жизнь, даже после изнасилования, — добавил Вансиан и приостановился, поперхнулся и прокряхтел, а потом провозгласил. — Теперь я усвоил этот урок! Лучше скажи…, почему жить превратилось в выжить?
— Ты же всегда учил меня никому не верить, и то, как выжить и скрываться. Не понимаю, с чего вдруг ты начал говорить о доблести? К чему она, если не приносит пользу? Прости, доблесть чужда мне. Лучше скажи, с чего вдруг ты стал решать за деву? Разве не она решает, как поддержать форму души?
— Форму души, — оскорбительно повторил Вансиан и посмеялся. — Что за эзотерический бред в стиле повелителя?
С тяжестью Ютий промычал в фильтр. Он уже думал, что смысла говорить — нет. Но что остается? Грубить? Хамить? Все претило. Он не хотел оскорблять Вансиана, пусть даже отупленного дурманом.
— Я имею в виду желание, смысл жизни и ощущения существования. Я бы сказал “поддерживать душу в работоспособном состоянии”. Почему Ягада не имеет право поступать, как хочет, если именно этим она чувствует, что может и хочет жить? — гордо произнес. Отчего-то торкало в душе. Ютий осознал, что переносит сказанное на себя. — Ведь иначе, она будет пуста.
— Потому что… мы живем в обществе. А без этого… общества… ты не сможешь жить.
Пьяница тяжело и громко вздохнул. Затем старик взял шлем, ударил краями щеку, скулу, лоб. Ютий помог и Вансиан все же его натянул. Потом старик нехотя поднялся и сказал:
— Теперь, если хочешь, то тренируй её сам.
Он стал двигаться, в попытке избавиться от оков стола и кресла.
— Переубеждать не будешь?
Наконец старик вырвался и свалился на Ютия. Молодой дарссеанин его ухватил и приподнял.
— Нет. Если умная, то одумается.
Опять Вансиан не позволял себя вести. Ютий также удостоверился, что старик доклянчит до улитки. Он валился, когда брел до комнаты. Усталость тянула доспехи к полу. На ногах держала только вредная гордость.
Ключ лег в замок. Дверь раскрылась. На шторинами спальницы кто-то лежит. Ютий не знал, что пришло первым: удивление или раздражение.
Ванадиевая рука ныряет между шторинами, поднимает их. Внутри спальницы лежит Ягада. Нагая.
— И когда успела? — вырвалось у Ютия.