Серов заталкивает свою шею глубже в пасть Ирря — это опора. Изворачивается и вспарывает бок врага задними лапами. Иррю придётся либо разжать челюсть, либо терпеть.
В глазах темнеет, движения замедляются, даже нет сил вытащить ногу, застрявшую в брюхе врага. Серов чувствует как слабеют мышцы шеи, но хватка не усиливается — враг тоже ослаб.
Воздух. Несколько секунд отдышаться. Серов встаёт, ноги подкашиваются, голова тяжела, каждое движение отдаётся болью. Иррь лежит, с каждым угасающим вздохом тяжко поднимает огромную рану, сквозь которую видны рёбра и толчками вытекает кровь.
“Ты дрался плохо”, — прошептал Иррь, — “но ты победил”.
Константин взглянул на свои задние лапы, вздрогнул — они блестели, покрытые тёмной вязкой кровью.
“Мне нужно было только протянуть время до подкрепления”, — ответил он.
Иррь лишь поднял уголок тонких губ, показал сжатые челюсти — то ли оскалился, то ли улыбнулся, и затих. Жизнь ещё теплилась в нём. Возможно, симбиот сможет залечить рану. Константин боялся, что Иррю не хватит на это энергии. Нужно было помочь.
Поздно. Уже подошли два волка, что сопровождали Ирря. Прижав уши и предупреждая рычанием, они осторожно взяли своего товарища зубами за шкирку и скрылись высокой траве.
Константина кто-то аккуратно приобнял за шею. Он хотел было вырваться, но учуял запах Татьяны.
— Там на дороге подкрепление. Бульдозер и за ним два микроавтобуса, — Татьяна озабоченно прикусила губу. — Вокруг больше десятка вереков, но РБМ неплохо орудуют стерилизаторами. На них пару раз спускали деревья с урасом, но ребята всё шустро стерилизовали и распилили. Так шо скоро будут здесь.
“А откуда там столько вереков? Ладно, несколько дежурных, но десяток. Они же все тут, вокруг посёлка должны быть?” — удивился Константин по радио. Горло всё еще болело и тревожить его лишний раз не хотелось.
— Не знаю. Просто, их больше, чем мы думали.
“Бред какой-то. Варра про это что-нибудь говорила?”
— Я не спросила. На её месте я бы не стала предавать своих.
Константин понурил голову.
“Понимаю, да. Я бы и сам, наверное, поступил так же. Но, когда мы уже перестанем, а?”
— Боюсь, что этой ночью, — прошептала Таня.
Он непонимающе уставился на неё.
— Всего два автобуса, стерилизаторы. Понимаешь? Это Данилов, а не Никитин. Ночь будет очень длинной, — ответила Таня.
Рев мотора усилился, и из леса на дорогу, громыхая гусеницами, выполз жёлтый бульдозер с обломками ветвей и листьями на капоте. С трёх сторон на кабине стояли яркие прожектора. Справа от водителя крыша была глубоко промята, дверь под ней выгнуло наружу, боковые стёкла покрылись сеткой трещин. Переднее стекло уцелело и фары ехавших позади машин, иногда высвечивали размазанные красные потёки на нём.
Когда до первых домов оставалось несколько сот метров, кабина трактора помутнела и наполнилась сизым дымом. Он повернул и встал на обочине, чуть накренившись и перекрыв большую часть дороги. Через мгновение прожектора потухли. Огни ехавших позади машин высветили водителя, пытавшегося открыть дверь. Наконец, она распахнулась и водитель, увлекая вихри дыма, спрыгнул на землю. Машины приблизились вплотную. Один автобус осторожно объехал бульдозер по обочине и остановился рядом. В боку автобуса возникла узкая щель и расширилась до дверного проёма, из которого выскочил боец с огнетушителем. Он принялся заливать кабину белой пеной. Послышались крики, из машины гурьбой высыпали бойцы, за ними повалил густой чёрный дым, салон осветился красными отблесками, из двери показались языки пламени. Последняя машина уже не могла проехать, да и идти по высокой траве, где скрывался враг было опасно.
— Фигово. Значит среди наших вереков есть умелый оператор, и он где-то тут, — заметила Татьяна.
— Ага, и наверняка это вожак. Пока Иррь с ним общался, я всё пытался на него выйти по сигналу, но нашел только ретранслятор, и тот подвижный, — прохрипел Константин. Горло ещё саднило, но разговаривать он уже мог.
Вычислить вожака можно и с вьюва, и заряд отправить. Только если он не дурак, то выставит щит. Заряд на пуле будет лучше. Остаётся найти Алексея и проверить, насколько хорошо он стреляет.
Константин запрыгнул на пристройку, проскрежетал когтями по шиферу. Осторожно ступая, как по льду, забрался на конёк. На шум, с крыши дома прицелился Алексей, потом опустил винтовку — узнал.
— Нужно в поле вожака выследить, — прошептал Константин и прыгнул уже на шифер дома, снова проскрежетав когтями.
Улёгшись на лапы под самым коньком, так что только уши торчали над крышей, Константин поднял вверх вьюва и с него увидел поле.
Группа бойцов заняла оборону ощетинившись стволами. Двое с чёрными стерилизаторами на спинах поливали высокую траву светящимися потоками фагов. Достигая цели, фаги ярко вспыхивали, выжигали всё на пути. Из-за света невозможно было разобрать — есть кто-то в траве или нет. По всему полю мерцали слабые огни радиопереговоров. Вожак никак себя не выдавал — всё также использовал ретранслятор, что метался над полем. Кое-где среди травы мелькали неясные контуры волков и яркие тепловые пятна глаз. Вереки крались в траве, намереваясь отрезать бойцам путь к посёлку. В лесу тоже мерцали сигналы — похоже, шли на подмогу вереки, первыми встретившие Данилова.
Наконец, стерилизаторы погасли. Там где они коснулись травы пролегла выжженная тропа. По ней, обходя обгорелый труп волка, уже пробирались бойцы из второго автобуса.
Что-то насторожило Константина. Точно. Ни движения в траве, ни мерцания переговоров.
Среди поля у небольшого куста мигнула вспышка выстрела. С дороги послышался крик. Бойцы залегли и начали выцеливать темноту. Только один с ранцем стерилизатора лежал на боку, а рядом кто-то возился, рискованно поднимая голову.
От куста неспешно отползал двуногий верек. Константин послал слабый импульс к винтовке Алексея. На конце ствола вспыхнуло ответное мерцание — значит Татьяна успела повесить эмка-фаг.
— Заметили, откуда был выстрел? — спросил Константин.
— Да, но нихрена ж не видно. Эта скотина, наверняка, уползла.
— Приготовьтесь стрелять, сейчас я подсвечу, — предупредил Константин и отправил эмку.
Над полем в полутьме зажёгся конус света, словно кто-то включил уличный фонарь. Свет выхватил серого верека на зелёной траве, тот взглянул верх и резко перекатился в сторону. Над ухом грохнул выстрел. Свет погас, лишь слабое мерцание разрушенной эмки осталось в небе. В том месте, где ещё недавно лежал верек, мигнула красная вспышка — фаг, не найдя жертву, сбросил энергию и показал место попадания.
— Можно чуть дольше? — попросил Алексей.
Константин раздосадованно оскалил зубы.
— Это он свет погасил. Попробуем ещё раз.
Снова вспыхнул конус света, но теперь он беспорядочно метался над вереком, не позволяя себя сбить. С дороги раздалось несколько выстрелов. Пули посшибали венчики травы, да увязли фонтанчиками земли. Верек лежал на локтях и внимательно смотрел в сторону Алексея — словно ждал чего-то. Константин развернул невидимый щит, прикрыл себя и Алексея. Сразу нужно было это сделать. Но противник всё продолжал безотрывно глядеть. В руках у него не было ружья. Оно тускло блестело перед ним среди травы. Наверняка с трупа какого-нибудь охотника снял. Но почему же он даже не хочет стрелять?
Танцующий свет оказался за спиной верека, янтарные глаза скрылись в тени. Верек наклонил морду, прижал уши и закрыл серыми руками чёрные провалы глаз.
Над ухом прогремел выстрел.
Верек вздрогнул, шерсть на плече заблестела кровью. Он завалился на левый бок, раскрыл пасть и, хватая воздух, согнулся от боли, потом дёрнулся и замер. По его шерсти пробежало слабое мерцание, не видимое глазом — умер симбиот.
Что-то было не так. Какая-то важная мысль начала испуганно прокрадываться в сознание, но каждый проклятый выстрел над ухом, крики и пальба с дороги — мешали сосредоточится и ухватить её.
— Суки! Выходи сюда гадина! — орал боец с ранцем.
Он стоял на коленях и слепо жёг стерилизатором вокруг себя: заросли где прятались вереки; труп верека на дороге, под которым корчился боец; бойца, чья изодранная фарадейка уже дымилась от лучей.
За дорогой мигнул выстрел — бойца ткнуло в спину. Он упал на руки, хотел было подняться, но из ранца ударил ослепительный луч, сжигавший траву, испепелявший кусты, словно в спине разверзлась дыра ведущая прямо на солнце.
С крыши дома через улицу раздался выстрел. Трава за дорогой шевельнулась и замерцал умирающий симбиот.
На крыше Константин различил бледный в лунном свете хвост онеля над тёмной фигурой Максима Анатольевича.
Луч полоснул по их дому, щит ярко вспыхнул — выбросил излишек энергии светом. Алексей успел нырнуть за конёк и тихо ругался, лежа на спине.
Боец с ранцем вертелся, пытаясь скинуть стерилизатор, но лишь сильнее поливал окрестности, потом рухнул лицом вниз и затих. Свет из ранца расширился и раскрылся, будто солнце пыталось прорваться с той стороны. Через мгновение на дороге осталась тускло светившаяся малиновым воронка, в окружении чёрных дымящихся кусков.
Обожжённая трава осыпалась, из-за неё вышел волк, с противоположной стороны дороги на трактор вскочил другой. Среди тел бойцов и волков, шевельнулась рука, блеснул металл излучателя в свете луны. Волки кольцом окружили людей, они чуяли живых, бесполезно было притворятся. Один из бойцов не притворялся — ждал, он резко вскинул руку и хлестнул приблизившихся вереков плёткой огня из стерилизатора. Кто-то заскулил, кто-то упал и затих, скрючившись. Человек не спешил дожигать, он лежал, прикрываясь телами, и быстро раскручивал сжигающий луч. Те, кто попадал под него хоть один раз, уже не могли быстро уйти, их добивал второй, третий оборот излучателя. В траве шевелились тени — уцелевшие волки начали отступать.
“Они прорвали укрепление” — прозвучал в радиоэфире встревоженный голос Татьяны.
Константин заскрежетал с крыши, перевернулся в воздухе и приземлился на лапы. Сразу же на него бросился волк и тисками зубов сжал шею. Тонким как игла зарядом Серов ударил врага в пасть изнутри. Почувствовав, что хватка ослабла, мотнул головой. Враг упал, меж его ушей темнело обугленное пятно. Константина передёрнуло. Он сжал зубы и потрусил дальше, прислушиваясь к разговорам в эфире, крикам и стрельбе в укреплении посёлка.
Ветер принёс запах пожара, Константин посмотрел на небо, в свете луны на фоне редких звёзд висел столб чёрного дыма, чуть поодаль ещё один.
За поворотом показалась ограда укрепления, справа её смяло упавшее высокое дерево. Ещё днём оно еле возвышалось над забором соседнего дома, а теперь его ствол перекрыл всю неширокую улицу.
По нему пробежал волк и прыгнул внутрь ограды. Раздался яростный крик, скулёж. Над забором поднялись вилы с барахтающейся волчьей тушей.
Среди грохота выстрелов и криков, чуткие уши различали вязкие удары топором по чему-то мягкому. Константин вздрогнул, представив что там, и снова ощутил мысль на краю сознания. Но уши дёрнулись — сзади какой-то звук. С таким звуком ружьё падает на шифер и скользит вниз. Константин обернулся и рванул к Алексею.
Опоздал. На земле лежит только его тело. Серов носом касается руки, погружает в тело симбиота. В ноге растяжение, ушибы — больше никаких повреждений. Странно, от этого не умирают. Сердце? Поражено электричеством. Значит, обычным зарядом убили. Мозг? Цел и ещё жив, время есть. Симбиот обволакивает сердце и запускает его, на время заменяя собой погибшие клетки. Кровь пошла. Ещё минуту на регенерацию.
Оставив эмку для защиты, Константин вынул симбиота. Приблизил свой нос к лицу Алексея. Ощутил слабое дыхание, вот оно стало сильнее, еще.