За окном замер от зноя сосновый лес, и уже час эта картина не менялась. Олег бормоча под нос, сидел и записывал что-то в блокнот. Татьяна сопела на верхней полке.
Константин встал, со маком потянулся, хрустнув суставами, и вышел в коридор. Дверь гулко закрылась, прогрохотав на весь притихший вагон. Серов тихо выругался — так можно и Таню разбудить.
Тёмные ветви зелёных кустов росли вплотную к окнам вагона, перекрывая свет. Мутный налёт на давно не мытых стёклах, облупленная краска на потолке, жвачки давно ставшие частью пола. Казалось, будто вагон давно заброшен.
В другом конце вагона раздался истошный женский вопль. Константин вздрогнул от неожиданности. За криком послышался мужской голос, слов было не разобрать, но, судя по тону, он пытался кого-то успокоить. Крик, затихая, стал отрывистыми нервными словами, потом повторился снова. Дверь купе шумно откатилась, из него выскочила растрёпанная молодая девушка в бледно-желтом сарафане, вытянула огромную сумку. Девушка уже не кричала, а лишь громко вздыхала. С ужасом отшатнувшись от окон в коридоре, она уволокла сумку в тамбур. Затем из купе появился парень, пытавшийся удержать в руках множество объемных сумок и пакетов. Подняв взгляд от своей поклажи к окну, он вздрогнул и крепко выругался. Завидев Серова, громко крикнул:
— Быстро уходите из вагона! — и исчез за дверью в тамбур.
Константин наспех соорудил вьюва и отправил его в открытое купе. Остатки еды на столе, початая стеклянная бутылка и снова полумрак от кустов в окне, они даже в форточку пролезли, бросив извилистые стебли на верхнюю полку.
— Чёрт, — выругался Константин. Только сейчас он сообразил, что не могут же кусты расти вплотную к вагону! Распахнул дверь в своё купе.
Слева на нижней полке, закинув ногу на ногу и болтая копытом, мирно лежал Олег, и всё ещё записывал что-то в блокнот. Даже свет включил, не заметив, из-за чего стало темно. Из открытого окна к лампе у изголовья тянулись гибкие стебли, медленно, от того почти незаметно для глаз, извиваясь. Взяв со стола нож, Серов принялся методично обрезать стебли, и выбрасывать их в окно.
— Что это? — испугался Олег.
В это время за стеной послышалась ругань и шум, словно чем-то яростно колотили по стене.
— Это же урас, — ответил Серов, захлопнув расчищенное окно. — Опасности почти никакой. Разве что выходы из вагона зарастут, тогда придётся прорубаться. Думаю, нам стоит собираться, сейчас как раз народ повалит, заодно и выход проделают в зарослях.
— Странно, в новостях про урас показывали какую-то лиану, а тут кусты какие-то гибкие, — удивился Олег, приблизившись к окну.
— Да он любое растение может заражать. Это вроде симбиот растений, поселяется в них, позволяет им усваивать электромагнитные волны, да и просто электричество. Появился урас незадолго перед эпидемией, потому его не изучали толком, не до него было. Тем более, что он легко уничтожается обычными гербицидами, или стерилизацией эмки.
— Понятно, — пробормотал Олег. — А сейчас то почему он поезд захватил?
Константин пожал плечами:
— Может давно не травили, может просто стояли долго. Видно, он где-то нашёл оголённый провод и теперь электричество ест, потому так буйно и растёт.
Народ выходил медленно, Константин успел насмотреться на женщину с парой огромных сумок, что нервно вытирала платком лицо, в хвосте очереди. Она вздыхала и жаловалась на жару, и на магов, которые вывели это мерзкое растение. Перед женщиной стояли два подвыпивших парня, и обсуждали, сохранится ли магия или нет, если выкурить куст, прижавшийся к стеклу окна.
Рядом с путями расположилась низенькая белёная станция с шиферной крышей и большим навесом сбоку. Под которым и остались пассажиры, ибо маленький зал ожидания был как обычно заперт. Некоторые заняли малочисленные сиденья, остальные просто уселись багаж или остались стоять, нервно куря и переговариваясь.
В недвижном августовском воздухе, сигаретный дым застаивался окутывая толпу. Константин быстро не выдержал и вышел к путям подышать воздухом, за ним и Татьяна.
Поезда за густой листвой уже почти не было видно, лишь кое-где поблёскивали окна, да зияли чёрные провалы напротив выходов.
Сильно пахло озоном. Над поездом ветви образовали ложе, усеянное множеством больших чёрных игл, которые держались нескольких сантиметрах от контактного провода. Иногда над вагоном мелькала яркая вспышка и доносился похожий на шипение звук — сгорал очередной стебель, приблизившийся к проводу, тогда по всему растению пробегала неуловимая дрожь, словно оно ощущало этот удар током.
Возле зарослей, укрывших поезд, суетились железнодорожники в голубых рубашках и местные мужики в одежде, бывшей когда-то цвета хаки. Пришли два человека в оранжевых жилетках, завели мотокосу, и принялись натужно жужжать в зарослях. Через пару минут жужжание сменилось руганью.
Порыв ветра со стороны поезда, принёс новую волну озона, от которой у Константина зачесалось в носу. Откуда озон, неужели коронный разряд? Константин снарядил к чёрным иглам вьюва, в этот раз автономного, чтобы не привлекать внимания сигналом. Тот вернулся с видеозаписью — на всех иглах тлели миниатюрные огоньки, почти невидимые из-за яркого солнца.
— Тань, глянь сюда. — Серов, и передал изображение с вьюва.
— Присосался, однако… Скажем им, что стоит отключить ток, или не будем лишний раз высовываться? — ответила Таня.
— Надо бы, а то сидеть тут до темноты, — Серов поискал взглядом кого-нибудь из станционных.
Пришлось опросить кучу людей, прежде чем он всё-таки нашел начальника станции, нервного полноватого человека с обвисшими бледными щеками.
— Вы же знаете, что это урас? — спросил его Константин, кивая на поезд.
— Ну и что? Послушайте, у меня нет времени, — суетился начальник, оттягивая двумя пальцами мокрую от пота голубую рубашку на груди.
— Если обесточить линию, то он перестанет расти, а так его никак не срезать.
— Нельзя. Справимся без ваших советов. Он у нас тут давно, — начальник кивнул через плечо на видневшуюся поодаль электроподстанцию с бетонным забором, вокруг которой торчали высохшие деревья.
Константин покачал головой и отправился поглазеть на подстанцию. За сотню метров до неё стояла табличка с нарисованным кисточкой черепом. За табличкой лежала пожухлая трава, валялась скорченная в агонии коричневая листва с окружающих деревьев. Возле покосившейся наружу плиты забора валялась гора сухих веток с обрывкам белых, словно саван, костюмов химзащиты и синей пластиковой бочкой.
— Потравили, — задумчиво сказала Татьяна. — Причём давно. Но он всё равно распространился по округе. Помнится, какие-то умники, изучавшие урас, твердили, шо он распространяться не умеет, и его всегда заносят вручную. Как думаешь, брехали?
— Может тогда не умел, а может искали привычное объяснение. Обычное дело. Многие до сих пор твердят, что эмка самостоятельно размножатся не может. Мол, нужно сознательное воздействие человека разумного и никак иначе. Что у нас сейчас есть пример в виде эпидемии онелоиза, их не смущает. Никто ведь не нашел тот модуль эмки, что отвечал за распространение. Пока его нет, они всё считают фантазиями.
— Ну, пробы я уже взяла. Осталось найти время.
— Что-то мне подсказывает, что времени у нас вагон, или даже поезд, — невесело заметил Константин.
Пока Татьяна изучала пробы ураса, к станции подъехали два небольших чёрных автобуса. Из них вышел боец в фарадейке и принялся неразборчиво кричать в мегафон.
Константин присмотрелся к машинам. На борту логотип РБМ: глаз с вертикальным зрачком в пламени. Что им тут понадобилось? Неужели это за ним с Таней? Нет, бред, кому они нужны. Скорее всего, это поезд вызволять.
Через некоторое время, один боец гремел бензиновым агрегатом, срезал стебли росшие из земли. Другой орудовал длинным тарахтевшим сучкорезом, пытаясь оделить стебли идущие к проводам. От этого стебли раскачивались и всё чаще касались провода, каждый раз сгорая в яркой вспышке. Чуть поодаль работали еще люди, из-за поезда виднелась пара других сучкорезов.
Возле автобуса под лучи солнца вынесли раскладной стол, сбоку установили рамку эмка-детектора. За столом уселись двое. Щуплый полицейский в фуражке лениво подпёр голову. Рядом выпрямился, как на смотре, высокий крепко сбитый мужчина с короткими светлыми волосами и залысиной.
Позади них поджаривались на солнце трое бойцов в фарадейках с сайгами. Константин даже пожалел несчастных. Зато в тени автобуса на раскладном стуле, закинув ногу на ногу и лениво помахивая хвостом, отдыхал онель. Вся его одежда состояла только из шорт. Это явно водитель, у них, видать, стандарт одежды такой, — мысленно ухмыльнулся Константин.
К столу начали подходить люди, сдавать документы. Полицейский иногда кивал, но чаще никак не реагировал. Его сосед, наоборот, внимательно рассматривал подошедших, фотографировал паспорт и жестом предлагал пройти через рамку. После проверки люди возвращались под навес станции, где теперь тоже стояли бойцы РБМ в фарадейках.
Константину это всё не нравилось. Их могут задержать просто за то, что нет красного листка в паспорте, который уже месяц, как нужно иметь оператору. Потом выяснят, что они из фесмаба — удостоверение сотрудника, с которым теперь опасно, заменяло этот листок. Если на них повесят применение эмки в публичном месте, а при штурме этого было в достатке, то им грозит стерилизация симбиота, а вереки после неё уже не живут.
Обмануть детектор особой проблемы не представляло, и многие это знали, значит должно быть что-то ещё кроме детектора. Например, оператор среди РБМ-овцев. По слухам, с недавних пор у них появились такие сотрудники, хоть это и скрывалось. Ещё бы, “Россия без магии” среди которой маги. При том, что фесмаб, именно за это и критиковали, мол, как маги могут против своих бороться? И никого не смущало, что люди, значит, могут друг против друга сражаться, а они же, но симбиотом, уже не могут.
Константин подошёл к столу.
— Добрый день. Егор Никитин, Лейтенант Тюменского ГУ РБМ. — начал РБМ-овец, сидевший за столом. — Покажите ваши документы,
Серов отдал паспорт, разглядывая мясистый нос на совершенно непроницаемом лице Никитина.
— Проходите.
Серов расслабленно ступает в рамку детектора, в нос ударяет омерзительно тошнотворный запах. Рвотный позыв — к горлу больно подкатывает содержимое желудка. Усилием воли Серов сдерживается и тяжело дыша выходит из рамки. На тыльном краю рамки закреплена пара лоскутов марли. Чёрт, кто-то сообразил выявлять вереков по обонянию!
Никитин краем глаза смотрел на него.
— Что-то не так? — невозмутимо спросил он.
4. Бег
— Да тут на рамке тряпки налеплены, от них мерзко воняет, — Константин поморщился. — Пока ещё не сильно, но у меня эта, как её… гиперосмия, знаете? Это когда запахи очень хорошо чувствуются.
— Что-то такое слышал. Вы свободны.
— Так может тряпочку пора сменить? Она кажется испортилась.
— Вы свободны, — с тщательно отмеренной толикой раздражения повторил Никитин.
Константин решил, что достаточно изображал дурачка и неспешным шагом удалился. Он отыскал Таню, она сидела облокотившись на бетонную чашу клумбы и, нахмурив брови, о чём-то думала. Взял её за руку, чтобы не излучать радиоволны наружу.
“Я нашла модуль!” — заявила Таня.
“Какой модуль?” — удивился Серов.
“Ну блин, который отвечает за саморепликацию эмки. Кто-то просто взял кусок, которым мы можем создавать симбиота другим людям и вкорячил его в урас. Понимаешь?” — Татьяна с надеждой посмотрела в глаза.