И сейчас, они охотились, ужинали и радовались той малости, что у них была: лес вокруг, а погоня далеко.
“Как дальше?” — спросила Татьяна, вытянула передние лапы, выпустила когти и зевнула.
“Никитин мог блефовать, он предполагал, что мы наблюдаем. Но, конечно, придётся рассчитывать на худшее, потому города, посты, а из теперь много стало, и всё прочее придётся обходить”, — рассуждал Константин Серов.
“И шо, так и будем на четырёх лапах бежать в Пестрогорск? Там за полторы тыщи километров, если шо.”
“Тестовый образец в виде кота, помнишь? Мы тогда ещё решили, что его какой-то дух сделал”, — хитро оскалился Серов.
“Конечно. А чо, годная идея, едем верхом на домашних котах-переростках. Мне пожалуйста рыженького. Ни один эрбээмовец не устоит на ногах. Пока они будут валятся, мы скроемся в клубах пыли”.
“На лошадях”, — не смутился Константин, с удовольствием рассматривая удивлённую морду жены.
“Блин, это же офигенно!” — только и сказала Татьяна. — “Только, где мы их возьмём?”
“Поглядим вьювом сверху, карту посмотрим. Найдём какой-нибудь посёлок поближе, а там купим, что подешевле. Лишь бы ходить сами могли, да с головой порядок был”.
Реку переплывали среди ночи. Константин не хотел удивлять рыбаков, созерцанием пары волков, плывущих с рюкзаками, хоть и серыми под цвет шерсти, но всё равно же заметными.
На том берегу в лесу начали попадаться следы местных вереков. Константин удивился, меток территории нет, как обычно стаи Академии оставляют, но запах явно вереков, да и следы не перепутать — у волков когти не втягиваются. Однако, связываться с ними Константин не хотел. К некоторым стаям соваться соваться было опасно, а с рюкзаком особо не побегаешь.
В лесу появился запах лошадей, потом и явные следы присутствия. Смущало только, что вот отпечаток копыта перекрыл веречий, а через несколько метров, уже явно видно, что веречий шёл поверх, и лошадей это не пугало.
Летавший над лесом вьюв заметил среди леса три дома и загон для лошадей. То-ли ферма, то-ли остатки деревни, но дома были новые с зелёной железной кровлей. На обочине грязной дороги стоял трактор, во дворе под навесом прятался уазик.
Подобравшись поближе к жилью, Серовы перекинулись в человеческий облик, и принялись одеваться.
— Рюкзак воду не держит. — Татьяна с досадой смотрела на мокрые джинсы.
— Это хорошо, тебе бы ещё выпачкать твою обувку, и никто не будет удивляться, что ты здесь делаешь в таком виде, — съехидничал Серов.
— Точняк, а шо ты скажешь местным? — забеспокоилась Таня, окутанная паром от высыхающих джинс.
— Танька, энергию попусту не трать, и так высохнет, лето же.
— Я тебе вопрос вообще-то задала.
— Да не знаю я. По месту сообразим.
На всё селение оказались одни железные ворота, да и то — по бокам от них стояло по глухой секции забора, а вот дальше простиралась обычная ограда из зарослей и жердей, единственной целью которой было отделить уличную скотину от дворовой. Хозяин дома, жилистый мужик в летах, возился под капотом уазика. На стук в ворота он обернулся, недовольно сверкнув глазами из под густых бровей, отёр руки грязной тряпкой, и направился к непрошеным гостям.
— Здравствуйте! Не подскажете, где можно пару коней купить, эм-м… старых, уставших от жизни, — сказал Константин.
Чтобы разглядеть гостей с головы до ног, удивлённый хозяин даже привстал на цыпочки, посмотрел на Танины белые кеды, глянул в дальний конец дороги ища что-то и, задумчиво почесал бородку, и полез открывать ворота.
— День добрый, — донеслось из-за распахивающихся ворот. — Проходьте, есть у меня несколько опытных кляч, может вам сгодятся.
Откуда гости, и почему так одеты — хозяин так и не спросил.
В сумраке просторного хлева стоял такой крепкий запах, что Таня не выдержала, выбежала наружу, хватая воздух. Фёдор Леонидович, так звали хозяина, лишь крякнул, мол городские, и повел Константина меж закутков, где, судя по запаху, нередко бывали коровы, к лошадями. Там Константин почуял запах той же лошади, что в лесу со следами вереков пересекалась. Удивился, но виду не подал. Выбрал самых дешевых лошадей: старого гнедого мерина и худющую вороную клячу, тоже не молодую.
— А сёдла продадите… и сбрую, ну всё что нужно для езды верхом, — спросил Константин. Хозяин почесал затылок, глянул на кобылу, потом на Константина и вздохнул.
— Продать то продам, только вот кобыла ента, даже стоять под твоей подругой не сможет. Гляди, как трясётся, — объяснял Фёдор Леонидович.
— Это не важно. Сколько километров она налегке пройдёт?
— Хтож знает. Константин, ты не обижайся токмо, но в лошадях ты не разбираешься. Ну не могу я вот так продать тебе кобылу, что завтра околеет под седлом.
— Верно, не понимаю. Но мы на этой кобыле ездить не планируем, — ответил Константин.
— Как знаешь. Распиской решим, или заверять будем?
Константин задумался. Лучше перестраховаться. Если кто спросит, откуда лошади, то надо будет что-то показать, а расписка, без печатей и прочего, не так внушительно выглядит.
— Заверять, наверное, лучше.
— Хорошо. Тогда, завтра поедем в райцентр, к нотариусу, — ответил Фёдор Леонидович, — а пока заночуете у меня.
Константин похолодел. На дороге будут посты. Дались ему эти бумажки? Но отказываться поздно, хозяин заподозрит неладное.
Татьяна с вечера внедрила выбранным лошадям специального эмка-симбиота. Так что утром, когда Лера, жена Фёдора, показывала, как надо седлать коней, вороная кляча уже даже скакала по двору, хоть сил нести всадника у неё пока не было.
Спалось Константину тяжело, он всё думал, как бы не попасться на посту. Или вовсе от поездки отказаться? Можно было бы незаметно сломать машину эмкой, потом сказать, что и так сутки потеряли. Однако, он не мог себе этого позволить. Оставалось ехать и надеяться на случай. Может, их ещё не успели объявить. Возможно, ищут только парня с девушкой, а на одного внимания не обратят, всё же проверять будет не полиция, а РБМ, у них опыта не много. Ещё можно попытаться эмкой отвлечь их.
Уазик ещё влажный от росы гудел под навесом. Константин прошёл через облако сизого выхлопа, распахнул переднюю дверь.
— Садись лучше на заднее, — сказал Фёдор Леонидович. — Тут что-то с сиденьем, Лера моя жаловалась недавно, а руки не так и не дошли глянуть.
Бывает, решил Константин и устроился на заднем. Пока ехали по разбитой грунтовке, Фёдор Леонидович молча объезжал глубокие даже для уаза лужи с грязной водой. Наконец, невдалеке уже показался асфальт, и Фёдор предупредил:
— До райцентра постов натыкано. Если они начнут документы проверять, а тыж поди, не из местных, то до вечера точно не успеем. Потому, ежели не хочешь ещё раз ночевать, то ложись на пол, как токмо я скажу.
— Хорошо, — согласился Константин.
Кажется, с передним сиденьем всё в порядке, а вот с Фёдором?
— Это болезнь, — сказал Фёдор Леонидович, уже вырулив на шоссе. — Понимаешь? Страх, он ведь заразный. Нешто они не понимают?
— Кто? — озадачился Константин.
— Да енти, умники, что с магами борются. Законами магию запретили, мол опасная. Контролировать пытаются. Народ и без того боялся магии, енто же что-то такое непонятное и невидимое, как вирусы или радиация, и убить может также незаметно. Токмо теперь каждый человек, может оказаться с ентой страшной штуковиной унутри. Даже ты, например.
— Но ведь это никак не проверить, — не смутился Константин, на странный выпад.
— Именно! От этого только страшнее. А тут ещё народу официально сказали: магия опасна. Вот закон, он вас защищает, но токмо на бумаге. А на деле, как защитить от того, чего не видно? Потому, ничегошеньки вам не остаётся, кроме как бояться. И народ потихоньку начинает бояться. Сначала самые паникёры. Они постоянно твердят магам: вы несёте опасность. Шепчутся на лавочках, по телевизору бомочут. Любят они смотреть, чего боятся, любят говорить об ентом. Отовсюду маги слышат, какие они грозные и, в итоге, привыкают к ентому. Потом какой-то маг уверится, а случится какая ситуёвина, так и всё, пойдёт на рожон. Другой бы раз он убежал, или смолчал, а тут ево же бояться должны. Ну он и покажет себя. Не убьёт, так покалечит. Паникёры тут же растащат енто: глядите, маги правда опасные, и по новой шептаться, уже громче. И с каждым разом так. Убитых али покалеченных будет всё больше и больше. Тогда уже и обычные люди начнут бояться, вот ведь жертвы, значит правы были паникёры. И всё.
— Что всё? — не понял Константин.
— Да всё. Епидемия страха. Все посходют с ума. Начнутся облавы, а потом и казни. Если успеет, может появится ещё одна организация, которой сначала можно тайно и чуть больше чем другим, а потом уже будет явно можно всё. Как фесмаб ентот.
— Фесмаб то тут при чём? Там же не тайно.
— Уже не при чём. Маги успели ево раньше. Наслушались они паникёров и решили, что хорошо, когда их боятся. Вот и анелей сделали, сорняк ентот придумали. И очень лихо так устроили, что паникёры сами и развалили то, что их защищать должно было.
— А что это были за маги? — осторожно спросил Константин.
— Да шут ево знает. Тыж понимаешь, само оно так не получится. Так что жди, скоро они себя опять проявят. Выйдут все в белом, опрокинут наш РБМ, енто же не фесмаб, с ним возни будет мало. А потом будет уже всем весело.
Вроде, Константин и сам думал, что всё это спланировано чьим-то умыслом, но вот, выслушав из чужих уст, засомневался. Выгодно то было всем, и РБМ конкуренты лишние, и магам этот контроль не приятен, и правительству фесмаб уже был не нужен, но не могли же они сговорится? Или всё-таки могли?
— Ложись, — неожиданно сказал Фёдор Леонидович.
Серов залёг, накрылся куском брезента. Пахло резиной и старой кровью. На всякий случай выставил часть симбиота поверх — её никому не видно, зато сам он может видеть, что происходит. Машина притормозила и вскоре остановилась совсем. Фёдор Леонидович высунулся в окно:
— День добрый, Игнатыч, как жизнь твоя?
— Здоров Леонидыч. Нормально. Чего везёшь?