но араб жестом попросил его помолчать и сказал:
— Тридцать дней и ночей вам, такой срок дал нам наш великий пророк на священный месяц. Столько времени и у вас, связь со мной напрямую, вот моя визитная карточка. Это все. Да поможет вам великий Аллах! А теперь я покидаю вас.
С этими словами арабский шейх вышел из лаборатории, а вслед за ним потянулась вереница его телохранителей.
— Владимир Викторович, в сложившейся ситуации звезды сошлись на вас, — сказал министр.
— И ещё кое-что. Ваша подопытная совсем с катушек съехала, и ей все хуже. Мои аналитики насчитали у неё уже четырнадцать личностей, и чем позже появляется личность, тем она менее человечна. Я думаю, её нужно пустить в расход. Она свою песенку спела и весьма недурно, что клюнула такая крупная рыба. С этими словами он вышел из кабинета, его заместитель засеменил за ним, на выходе развернулся и, указав на куратора, провел большим пальцем себе по шее.
— Да уж, интересная выдалась беседа. Предлагаю кофе брейк и за работу.
Как ни странно, в нас совсем не было напряжения, наверное, эта функция организма перегорела в нас за это время. Спокойно попивая кофе, мы обдумывали фронт работы. Решили, что Елена подготовит тело шейха младшего, физически восстановив его, а профессор погрузит меня в сон заваленным в его фотографии, как только их доставят. До этого момента мне было поручено изучить, так сказать «своим методом» состояние Ласки. Определиться, пускать её в расход или лечить тоже было поручено мне, так как она больше никому, кроме меня, не интересна. Сам же он занялся перенастройкой стимулятора роста корней души и подключением его к арабу.
Я аккуратно подходил к лежащему телу девушки, кто смотрел её глазами на приближающегося меня… Глаза были прищурены, следили за каждым моим движением. Во рту был кляп, нужно его доставать или нет? Просто так его не лишили бы возможности говорить, значит, пусть молчит и дальше. Это не Ласка и не солдат, их взгляды я помню. Министр сказал, что в ней уже четырнадцать личностей, осталось ещё одна, а потом… Что будет потом, пока неизвестно. Её голограмма показывала, что корни души продолжали рост и стремились к пятнадцатому кольцу. Решив не болтать непонятно с кем попусту, я взял её лежавшую рядом фотографию, и проф ввёл снотворное. В моей крови все ещё присутствовал алкоголь, и я едва успел потянутся сознанием к Ласке, прежде чем потерял сознание. Мир вокруг погас.
Осознав себя в знакомой комнате маленькой девочки, принялся осматриваться. Ласки не было, проверил все углы, заглянул под кровать. Пошёл в следующую комнату и увидел, как она с солдатом сидит на входной дверце, ведущей в погреб, из которого раздаются планомерные, ритмичные, сильное удары. После того, как туда проник туман души, живущая там память осознала себя. Увидев меня, Ласка и солдат обрадовались, но улыбка на лице Ласки тут же погасла.
— Ты обещал это закончить, — сказала она с обидой в голосе, на что я ответил:
— И я закончу, обещаю, уже скоро, нужно лишь дойти до конца нашего с тобой пути. Солдат, ты поможешь нам?
— Я пойду с вами, но ты, как и обещал, поможешь мне с тем, кто обрек мою жизнь на мучения.
Никогда не давайте обещаний, их потом приходится выполнять, если, конечно, человек, которому вы дали обещание, не забудет об этом. Но я дал обещания не человеку, а памяти, которая в отличие от людей, ничего не забывает.
— Отойдите со входа в погреб. Пришло время взглянуть на него, к тому же он был всего лишь обычный человек.
Освободив вход в погреб, мы принялись ждать. Ожидание не затянулось. Крышка погреба открылась, и из абсолютного мрака показалась кучерявая голова, придурковатое лицо, шальной взгляд, показывающий, что его обладатель не особо блещет интеллектом. На вид ему было около двадцати лет. Он медленно поднялся в избу солдата. Нападать на троих он не спешил.
— Вам не страшно, вы что не знаете, кто я? — раздались его слова на древне — римском языке.
Интересно, почему мы его понимаем? Возможно, передача информации в этом месте нечто большее, чем человеческая речь.
— С чего нам бояться тебя, мы понятия не имеем, кто ты, — спокойно ответил я.
— Пусть ненавидят, лишь бы боялись! Я-третий представитель династии Юлиев-Клавдиев, великий Гай Юлий Цезарь Август Германик. Близкие кличут меня — КАЛИГУЛА, а вы — граждане Рима, а значит, мои жалкие подданные! — закончил он свое представление и, не дождавшись должного эффекта и появления страха в наших глазах, как-то немного поник.
Я понял, кто этот нескладно сложенный шкет. В исторических хроника говорилось, что он переболел энцефалитом. Пользуясь властью, он ублажал свои прихоти, казнил простых людей направо и налево. Теперь понятно, почему жизнь солдата была настоящим кошмаром. Грехи этого человека малой кровью не смоешь.
— Ты получил ответ на свои вопросы, солдат? — спросил я, глядя на него. В его взгляде читалось отвращение вперемешку с презрением к памяти личности этого человека. Солдат взял висевшую на его стене винтовку Мосина и навёл блестящий от постоянной чистки ствол на носителя памяти Калигулы. От грозного и незнакомого оружия того передернуло, он отошёл в сторону, не препятствуя нашему проходу.
Следующие комнаты были всё древнее и древнее. Была юрта индейца, каменный отсек древней каменной пирамиды. Солдат шёл вперёд и ни шагу назад, его решимости можно было позавидовать. Даже когда мы проходили мимо дикого, волосатого, огромного австралопитека, живущего прямо в пещере, чьи стены были покрыты наскальными рисунками, он не повёл и бровью, продолжая вести нас вперёд.
Наконец нашему взору предстал вход в чистую, белую комнату. Находиться здесь я больше не мог, никак не получалось удержаться в этом загадочном внутреннем мире Ласки. Цвета и краски превратились в водоворот. Меня вытянуло в реальный мир.
Посмотрев на часы, я был шокирован. Проспал больше суток. А в той реальности прошло не более получаса… Ласка лежала рядом и смотрела на меня ясными девичьими глазками. Её взгляд был требователен, она ждала, когда я выполню обещание. Профессор, увидев, что мы проснулись, сообщил нам, что до проникновения корней души в крайнее кольцо Ласки осталось не более двух часов. Та, увидев мой взгляд, вздохнула.
— Сразу после этого ты выполнишь обещание, либо я сделаю все сама. С этими словами её глаза сделались стеклянными. Сознание покинуло её тело, она вновь погрузилась в сон, а другие личности не спешили занять место у руля.
Глава 16
Оставив Ласку в бессознательном состоянии, я ходил вокруг араба. Его папаня обещает золотые горы за него. В своих мыслях представил, как катаюсь на крутой тачке, как живу в большом доме, полном слуг. Солидная должность, внимание женщин. Нужно лишь все сделать правильно. Придётся, конечно, поделиться с министром, а то он нам жизни все равно не даст. Патент на изобретение позволит нам получать проценты за каждое его использование.
Арабский шейх сработал без промедления. Возле его сына лежал целый мешок фотографий. Принялся изучать их. Несколько часов копаний в фото карточках, выбрал наиболее красивые и несущие какой-то смысл фотографии. «Какая же пропасть уровня жизни этого пацана и меня. Да одна его машина стоит больше, чем заработала вся моя семья за всю жизнь», — думал я, разглядывая его фото в концепткаре заграничного производства. На другом его фото десятилетний наглец окружён десятью красотками с аппетитными формами и смазливыми личиками, что старше его раза так в два. Фото с родителями на огромной яхте, на палубе которой огромный бассейн, в котором кто-то плавает на скоростном катере. Что у него в башке творится… Ладно, скоро узнаем.
Из моих размышлений меня выдернул проф своим окриком на всю лабораторию:
— С кольцами Ласки происходит что-то странное. Мы с Леной побежали к голограмме и убедились сами. В момент, когда корни души проникли в крайнее кольцо, границы между кольцами начали размываться. Соответственно и границы между её личности начали исчезать… Вскоре вокруг её места локализации души сформировалось одно плотное, сплошное кольцо, окрашенное в темный цвет.
— Это ещё что, вашу мать…,- пробормотал я, и кинулся к Ласке. Видимых изменений на её теле не произошло. Попытался выйти на связь при помощи «мысли-речи», ответа не последовало. Пару секунд размышлений, после чего очередная доза снотворного, и я погружаюсь во тьму, маяком в которой для меня было изображение, давно въевшееся мне в память, в этот раз обошёлся без её фото.
Осознал себя, стоя на чёрном полу в непроглядной тьме. Страх… Это первое, что я ощутил, а вслух пробормотал крылатую фразу одного из своих товарищей:
— Ну все, прилип Филипп…
Не различая ничего в этой тьме, озираясь по сторонам, я принялся кричать что было мочи:
— Ласка, ты тут?
— Солдат?
— Калигула, где тебя черт носит?
— Есть кто?
— Что, даже аборигенов нет?
Ответом мне была тишина. Страх постепенно начал сходить на нет. Как вдруг раздался злющий, полный ненавести голос:
— Ты считаешь себя умным, человек?
— Кто это? — ответил я.
— Всё те, кого ты искал. Все личности этой души за все времена её существования, вашими стараниями теперь слились воедино, — ответил голос.
— А где все комнаты?
— Ты ведь умен, неужели не знаешь, что если перемешать все существующие цвета, то получится чёрный. Все возвращается во тьму. Ничто не сможет избежать этого.
Гневно вещало это создание.
— Ты ошибся в пути. Вместо того, чтобы отматывать душу той маленькой девочки назад, цепляя её за прошлые жизни, нужно было потянуть её внутрь её самой. Когда человек отключён от своей личности, вы называете это состояние комой. Он ближе всего к своей сути.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я, не понимая, к чему оно клонит.
— Люди — это спящие боги…, -сказало оно и замолчало. Я снова погрузился в абсолютную тишину… Прошло неизвестно сколько времени. Это показалось мне днями, как вдруг голос
продолжил:
— Тебе здесь делать нечего, тех, кого ты знал, кого знал когда-либо этот мир, больше не существует. Есть только я — носитель знаний и опыта различных эпох и поколений.
Как же так, моя Ласка… Гнев на самого себя и этого выродка наполнил меня решимостью.
— Как вернуть Ласку! — крикнул я, не желая смириться с мыслью, что её больше нет.
— Верни мне Ласку, тварь!
— Жалкий червь, проваливай из этого места!! Блеснули нотки стали в голосе сущности.
После этих слов меня выкинуло в реальность. Я вскочил в своём теле, задыхаясь от гнева и ненависти. Схватил тело Ласки и начал трясти его что было сил.
— Верни мне Ласку, тварь!!! — орал я во все горло, глядя на тело той, что так любил.
Профессор и Елена прибежали на крики, не понимая, что я делаю. Вдруг глаза Ласки открылись. Чёрные-чёрные глазницы, они истекали чёрными слезами. Вдруг оно заговорило:
— Какая-то личность души, что жила в этом сосуде полюбила тебя, червь, ненавижу эмоции…, обида солдата, ненависть Калигулы, любовь Ласки, — все это делает вас людьми, а я больше, чем человек! Не смей напоминать мне, о чувствах смертны! Пора тебе сгинуть во тьме, — сказала она и прямым коротким ударом одной руки отправила меня в полет к соседней стены.
Чудом удержавшись в сознании, отметил, как Лена попыталась провернуть старый трюк со снотворным, но одно из сознания этой твари знало, что нельзя допускать касания иглы со своим телом. Вмиг выломав ей руку, кинула ту за кушетку. Взгляд её чёрных глаз снова пал на меня. Не прошло и мгновения, как она оказалась возле меня. Тонкие, девичьи пальцы сжали мою шею, словно стальные тиски, поднимая меня по стене. Судорожно пытаясь вдохнуть и беспорядочно болтая ногами, я дёргался в её железной хватке. Лишь гнев на свое бессилие позволял мне удерживаться в сознании. Когда сил сопротивляться больше не осталось, я увидел долгожданный силуэт крадущегося со спины твари куратора. Тихий писк оповестил меня, что дефибриллятор в его руках заряжен и ждёт касания с живой плотью. Помню чудовищный удар током, что выбил из меня дух и отправил в глубины тьмы, но это была моя тьма, она так ласково и нежно обволокла меня, я уснул в её объятьях.