Фома косится на меня, качает головой:
— Странно. Вы — отличная пара.
— Нет, — я усаживаюсь на кушетку. — Мы слишком разные.
— Вы на одной волне, — усмехнувшись, возражает мне Фома. Запускает руку во внутренний карман своей чёрной кожаной жилетки. Протягивает фотографию: — Мы с женой тоже очень разные. На первый взгляд, — тепло улыбается он, увидев, с каким удивлением я разглядываю фото, — главное — быть на одной волне. Как вы с Ником. Это сразу видно.
— Да ты романтик, Фома, — не могу сдержать улыбки, слушая как этот лысый, татуированный с ног до головы мужчина, рассуждает о любви. Почему-то его слова о нас с Ником не вызывают неприятной реакции. Только грусть. Перевожу взгляд на фото: на нём Фома обнимает невысокую худенькую девушку с длинными тёмными волосами. На его фоне она смотрится как хрупкая фарфоровая статуэтка, кажется ещё немного, и треснет, сжимаемая огромной ручищей. Вот только её улыбка и светящиеся от счастья глаза говорят об одном: объятия этого сурового мужчины девушка не променяет и на все сокровища мира.
— Я просто хорошо разбираюсь в людях, — между тем говорит Фома, забирая у меня фотографию.
Ничего не отвечаю, и некоторое время мы проводим в молчании. Фома занимается моей татуировкой, я периодически морщусь от неприятных ощущений. Нашу «идиллию» прерывает звонок телефона. Фома берёт трубку, по доносящимся до меня фразам понимаю, что он разговаривает с потенциальным клиентом. Закончив, идёт к включённому компьютеру, что-то быстро набирает на клавиатуре. Вернувшись ко мне, произносит раздражённо:
— Представляешь, уволил тут администраторшу, косячила только так, думал, быстро нового человека найду, а всё никак. То зарплата маленькая, то район неудобный, то график не подходящий, аж зло берёт! Хоть на улицу иди и заманивай первого встречного, — сокрушается он. — Может ты ко мне пойдёшь?
— Ты серьёзно? — ошарашенно спрашиваю я. Работа мне нужна, объявления разные я просматриваю регулярно, как вернулась из Питера. Несмотря на примирение с отцом, больше не хочу от него зависеть. Собственно, я ни от кого не хочу зависеть. Наша ссора прекрасно показала, что рассчитывать, в первую очередь, нужно только на себя.
— Почему нет? — пожимает плечами он. — Последняя администратор тоже студенткой-очницей была. Ты девчонка неплохая, условия у меня подходящие. Салон я открываю в два часа дня. Сам сижу до последнего клиента, что называется, но ты в девять будешь свободна. Из обязанностей — звонки принимать, запись вести, материалы заказывать, да уборщицу контролировать, чтобы не халтурила. Ну, чай-кофе иногда клиентам подать. Воскресенье и понедельник — выходные. Комп есть, интернет есть, можешь учиться себе, время свободное будет. Главное, чтобы с записью не косячила.
— Я не всегда смогу к двум успевать, — всё ещё немного заторможено начинаю обсуждать условия возможной работы.
— Ничего, договоримся, — уверенно говорит Фома.
Из салона ухожу с законченной татуировкой и новой работой.
В должности администратора осваиваюсь быстро. Конечно, совмещать работу с учёбой оказывается непросто. Устаю, сильно устаю, но оно и к лучшему. Зато не остаётся времени на то, чтобы мучить себя мыслями о Никите.
Отец новость о моём трудоустройстве воспринимает с недовольством. Пытается меня отговорить, но поняв, что я не намерена отступать от принятого решения, приходит в салон с «инспекцией». Нет, он говорит, что просто ехал мимо… всё-таки люди не меняются за пару месяцев полностью. Отец старается, но желание всё держать под контролем нет-нет, а берёт над ним верх. Фома довольно доброжелательно относится к тому, что папа заглядывает чуть ли не в каждый угол, всё внимательно осматривая. В какой-то момент, он подходит к отцу, кивает в сторону компьютера:
— Пойдём, кое-что покажу.
Отсаживаюсь в сторону, но так, чтобы видеть компьютер. Фома берёт мышку, пару секунд роется в каких-то папках на рабочем столе, выводит на экран фотографии.
— Смотри, — кивает отцу. — У меня у самого две девочки. Одной шесть, второй года ещё нет. Я тебя понимаю, как отец, ты за дочку волнуешься. Но можешь быть уверен, в моём салоне твою Полину никто не обидит, — Фома листает фотки.
Не знала, что у него есть дети. Впрочем, он мало говорит о семье, хотя и любит её до беспамятства. Это видно по тому, как он смотрит на жену и дочерей. Отец расслабляется. По мере возможностей забирает меня с работы, подбрасывая до дома, чем заметно облегчает мне жизнь. Если оказывается занят, то обязательно звонит, чтобы убедиться, что я добралась до квартиры без происшествий. Раньше меня бы это злило, но теперь я понимаю, что так он заботится обо мне. Да, немного навязчиво, но как умеет.
Маринка часто ночует у меня. Пока я на работе, она проводит время в библиотеке, потом Дима подбрасывает её ко мне. Она привозит с собой копии с монографий и статей из журналов, благодаря чему я могу нормально готовиться к семинарам. Я, в свою очередь, делаю тоже самое по воскресеньям и понедельникам, давая ей возможность немного отдохнуть от учёбы. Димка тоже нам помогает, отдав все свои тетради и работы, какие у него сохранились за второй курс.
После разговора на кухне Дима уже вполне откровенно начинает ухаживать за мной. Ненавязчиво, но так, что у меня не остаётся сомнений в том, что я ему нравлюсь. Не поощряю его, но и не отталкиваю: он хороший парень, и мне не хочется обижать его грубостью, хотя и пустых надежд я ему не даю.
Но всё меняется в середине марта. Меня вызывает к себе декан. Волнуюсь, не понимая, зачем я могла ему понадобиться.
— Полина, здравствуйте, у меня для вас приятные новости, — декан сразу переходит к делу, как только я появляюсь на пороге его кабинета. — Два дня назад на кафедре мы пересматривали состав участников программы обмена. К сожалению, в последнюю сессию несколько человек, включая вас, получили четвёрки. Не буду вдаваться в подробности, просто скажу, что теперь есть два места, на которые претендуют четыре студента, у которых в зачётке после трёх сессий помимо отличных оценок есть по одной четвёрке. Вы — среди них, — заканчивает декан, прикуривая сигарету. В кабинете дышать почти нечем, декан курит много, в том числе и прямо за своим столом. — Надеюсь, вы в полной мере воспользуетесь своим шансом, — добавляет он. — Внук рассказал мне, как у вас всё вышло с экзаменом по философии. Причин не доверять ему у меня нет. Да вы и не единственная, кто столкнулся с некоторой предвзятостью со стороны Ангелины Петровны, — декан говорит медленно, подбирая весьма дипломатичные формулировки. — Не в моих силах изменить оценку, формально она была права. Но беседу я с ней провёл. Смею надеяться, впредь Ангелина Петровна будет более справедливо относиться к студентам.
— Спасибо, — выдыхаю я, — спасибо, — повторяю ещё раз.
— Надеюсь, вторая часть нашего разговора останется между нами? — осторожно уточняет декан.
— Конечно, — энергично киваю я в знак согласия.
Вылетаю из кабинета, окрылённая потрясающей новостью. И почти сразу натыкаюсь на Диму. Не в силах сдержать рвущиеся наружу эмоции, я чуть ли не запрыгиваю на него, крепко обнимая за плечи и целуя в щёку.
— Спасибо, Димка, — от всей души благодарю его, — твой дед только что сказал, что я восстановлена в программе обмена. И что проблем с философичкой у меня больше не будет. Спасибо! — снова целую его.
— Не за что, — он немного смущённо улыбается в ответ, но не теряется, крепко прижимая к себе.
И я не отстраняюсь. Я как будто по-новому смотрю на него: он не просто симпатичный молодой человек и хороший друг. Он тот, кто заботится и помогает, по сути, ничего не требуя взамен. О таком парне можно только мечтать. Может, стоит дать ему шанс?
Не успеваю до конца обдумать эту мысль, замечая Ника, который стоит чуть поодаль за спиной Димы. Интересно, он видел, как я сама начала обнимать его брата? Судя по чуть прищуренному взгляду, да. Становится не по себе. Как будто я делаю что-то очень-очень плохое. И хотя понимаю, что ни в чём не провинилась перед Ником, мы ведь не пара, мы даже толком и не были парой, всё же отстраняюсь от Димы. Но он не спешит выпускать меня из своих рук.
— Может, всё-таки сходим куда-нибудь, отпразднуем хорошую новость? — спрашивает, с надеждой глядя на меня.
Не могу ему отказать. Не в этот раз.
— Хорошо, — соглашаюсь я. — Потом обсудим, мне пора на лекцию, — и быстрым шагом ухожу в противоположную от Ника сторону. Сбегаю, если быть честной.
Соглашаясь на свидание с Димой, я искренне думаю, что оно станет первым и последним. Но мы отлично проводим время. Он ведёт себя корректно, сам подчёркивая, что мы можем остаться друзьями и не заходить дальше. Потому я не отказываюсь, когда Дима приглашает меня в кино, потом в театр, мы даже в цирк с ним идём, когда на гастроли приезжают знаменитые московские воздушные гимнасты. Димы в моей жизни становится всё больше. И постепенно он прекращает разговоры о дружбе, давая понять, что хочет иных отношений.
Я же теряюсь, не могу разобраться в себе. Меня не тянет к нему так, как тянуло к Никите. Сердце не замирает, когда я думаю о нём. Я не мечтаю о Диме бессонными ночами, собственно, засыпаю-то сразу, как только добираюсь до кровати, вымотанная учёбой и работой. В его присутствии в моём животе не порхают пресловутые бабочки, а от его прикосновений по коже не пробегают табуны мурашек. С ним хорошо, спокойно, интересно, порой весело, но… А может так и надо? Что толку от того, что при мыслях о Нике в груди до сих пор становится теплее? Какой смысл в том, что каждый раз, когда мы изредка оказываемся рядом, я почти забываю, как дышать? Может, надо именно так, как с Димой — постепенно узнавать друг друга, влюбляясь осознанно в того, кто идеально тебе подходит?
Дима становится всё настойчивее, а я, несмотря на свои размышления, никак не могу решить: встречаться мне с ним или нет. В какой-то момент он не выдерживает и говорит, что больше так не может: я должна наконец определиться и дать ему ответ на день рождении Марины. До праздника остаётся неделя, этого времени, по его мнению, мне должно хватить, чтобы принять окончательное решение.
День рождения подруги в конце апреля. Погода стоит отличная, и Марина предлагает праздновать его на даче. Она собирает компанию человек в двадцать. Конечно, приглашает и Ника.
Приезжаю на дачу вместе с Димой. Специально уточняю у Марины, будут ли там её родители. Она говорит, что нет, радуясь тому, что они вновь начали ей доверять после новогодней вечеринки, пообещав не устраивать никаких внезапных проверок. Вот только оказывается они решают сделать сюрприз, и приезжают поздравить Марину, прихватив с собой родителей Ника.
Марина, увидев меня, тут же тащит в их сторону, говоря, что мне давно пора нормально познакомиться с её отцом, а заодно, с дядей и тётей.
— Ты же мне как сестра, — смеётся она, не обращая внимания на испуг, застывший на моём лице. Пытаюсь освободить руку из ладони подруги, но безуспешно. По сути, я не могу начать вырываться по-настоящему, рискуя привлечь к себе внимание всех присутствующих.
Вижу, как не менее испуганный Ник спешит к нам с Мариной с другого конца двора. Но он успевает подойти в тот момент, когда мы с ней оказываемся перед взрослыми, сидящими вокруг круглого стола в плетёных креслах.
Марина представляет меня отцу, потом родителям Ника. Как только она перестаёт говорить, на террасе повисает тишина. Сначала смотрю на отца Никиты. Они и вправду с ним очень похожи. Перевожу взгляд на его маму: у неё голубые глаза и светлые волосы. Она выглядит младше своего возраста, пожалуй, его только и выдаёт чуть уставший взгляд, да мелкие морщинки, лучиками расходящиеся в уголках глаз. На губах играет лёгкая полуулыбка. Мама Ника пристально разглядывает меня: спокойно, с интересом, но без единого намёка на злость или агрессию. Она же первой начинает говорить:
— Приятно познакомиться, Полина. Марина мне все уши про тебя прожужжала, — мягко улыбается женщина. — Даже немного завидно становится, нам-то уже в студенческие годы не вернуться, да и друзей с возрастом заводить становится всё сложнее. Так что, девочки, мой вам совет, — не сводя с меня взгляда, продолжает она, — берегите свою дружбу смолоду, — потом добавляет чуть тише, — как и честь.
— Обязательно, — еле слышно выдавливаю из себя.
Женщина встаёт с кресла, оглаживая складки платья, которое уже не скрывает её «интересного» положения. Ник тут же оказывается рядом, подавая ей руку, но она лишь смеётся в ответ:
— Никита, сколько повторять, я не фарфоровая. В конце концов, у меня муж есть, чтобы заботиться, а вы веселитесь, — бросает она нам. — Мы мешать не будем.
Родители Ника уходят. Его отец, так и не проронил ни слова. Никита идёт за ними, несмотря на слова мамы. Марина, до конца не понимая, что произошло, крутит головой, смотря то на них, то на меня.
— Марин, — отец подруги, вздохнув, поднимается на ноги. — Мы с мамой тоже уезжаем. Смотри, дочь, не подведи. Дим, проследи, — кивает сыну.
— Ну, па-а-па, — тут же надувает губы Маринка. — Не надо Димку ни о чём просить, я же сказала, всё нормально будет. Я уже взрослая!
— Взрослая она, — ворчит мама подруги. — На новый год ты тоже самое говорила.
— Мам!
— Ладно-ладно, — примирительно произносит женщина. — Завтра отзвонитесь, чтобы мы знали, что вы тут живы-здоровы, и что дачу не спалили.
Марина уходит проводить родителей. Дима тут же оказывается рядом, обнимая меня:
— Дрожишь вся, — тихо произносит он, заботливо проводя ладонями по моим плечам, пытаясь успокоить. — Всё нормально, Поль. Все взрослые люди, никто не станет тебя ни в чём обвинять. Не станет запрещать общаться с нами.
— Да, — киваю я, стараясь взять себя в руки. У Маринки праздник, не стоит портить его своими переживаниями.
— Пойдём, — Дима тянет меня в сторону разожженного мангала, — поможешь мне с шашлыком.
— Конечно, — улыбаюсь я.
И я помогаю Димке, поддерживаю беседы «ни о чём» с девчонками, смеюсь над шутками парней… вот только не могу по-настоящему расслабиться. Встреча с родителями друзей только добавила нервозности, но не стала её причиной. Я боюсь предстоящего разговора с Димой. Он же, словно пытаясь окончательно избавить меня от сомнений, окружает какой-то невероятной заботой. Дима почти не отходит от меня ни на шаг, так и норовя то прикоснуться, то обнять. Вот только его внимание вызывает раздражение. И всё потому, что Ник рядом. Последний месяц мне казалось, что я начала успокаиваться, начала забывать его, но теперь, когда он стоит всего в нескольких метрах от меня, понимаю, что нет. Ник бросает на меня взгляды, когда думает, что я не замечаю этого. Но мне даже не нужно видеть его, я буквально кожей ощущаю близкое присутствие Никиты, точно зная, в какие моменты он смотрит на меня.
Ближе к вечеру народ разбредается на группы, а то и пары по интересам. Несколько человек располагается у костра с гитарой. Кто-то уходит в дом играть в карты. Марина пропадает с одним из парней в дальней части сада. Димка, заметив, что сестры нигде нет, идёт её искать. Пользуясь моментом, решаю сбежать. Знаю, что Дима ждёт моего ответа, но у меня уже не остаётся никаких моральных сил из-за игры «в гляделки» с Ником. Разговора с парнем, которому решаю отказать, я просто не выдержу.