Когда они перешли на борт по качающимся сходням, Кристина вдруг резко остановилась у входа на крытую нижнюю палубу и развернулась к Матвею с растерянным выражением на лице. Он улыбнулся ей ободряюще, но причину ее тревоги, естественно, понял. Нижняя палуба представляла из себя небольшую уютную комнату, сверкающую затемненными круглыми иллюминаторами и почти сплошь золотым потолком, усыпанным многочисленными неоновыми лампочками. Почти по всему периметру комнаты тянулись мягкие белоснежные кожаные диваны, обложенные алыми подушками, над ними широкой полосой нависали потолочные зеркала, а посередине стоял невысокий стеклянный банкетный столик с фруктами, шампанским и прочими напитками. Верхняя открытая палуба была раза в два больше и оказалась совершенно пуста.
— В чем дело? — стараясь придать голосу искреннее недоумение, поинтересовался Матвей, приобнимая Кристину за талию и направляя ее ко входу на крытую палубу. Она молча помотала головой, ловко выкрутилась из его рук и подошла к бортику. У теплохода зашумел двигатель, он закачался, развернулся и двинулся по каналу, набирая скорость. Ее локоны тут же подхватил ветер.
Минут пять они стояли чуть поодаль друг от друга у бортика и любовались пейзажами. Точнее, ими любовалась Кристина, а Матвей сосредоточил все свое внимание на прекрасной нежной шейке своей очаровательной спутницы, на ее губках и разлетающихся на пронизывающем речном бризе белокурых волосах.
Кристина быстро начала замерзать и потому с трудом могла сосредоточиться на том, что начал рассказывать Матвей о зданиях и мостах, мимо которых они проплывали. Спуститься на крытую нижнюю палубу было бы весьма разумным решением, если бы ее не терзал страх остаться с Матвеем один на один в замкнутом пространстве, которое, казалось, само располагало к сближению и к пошлости. Ей хотелось, безумно хотелось снова отведать его безжалостных поцелуев, но она догадывалась, что на них он не остановится, поэтому ей оставалось только с расстояния любоваться его непринужденностью, обаянием и несомненной мужской привлекательностью и бросать на него короткие смущенные взгляды. Он держался на показательной дистанции, словно желал доказать, что не имеет никаких нечестных намерений в отношении нее. Кристина мучилась сомнениями и вся горела то ли от возбуждения, то ли из-за того, что ветер обветрил ее нежную, не привыкшую к климату северной столицы, кожу. В конце концов, он ведь весь день держал обещание и не пытался на нее наброситься, и вот именно теперь она заставила себя поверить, что ему можно доверять. Очередной порыв ветра пронизал ее холодом насквозь, и у нее уже зуб на зуб не попадал.
— Матвей, — неловко позвала она, смущаясь. — Я ужасно замерзла. Ты… не мог бы одолжить мне свой пиджак? — Кажется, последние слова она проглотила, произнеся их совсем неразборчиво. Молодой человек чуть нахмурился, будто раздумывая над ее просьбой. По его лицу невозможно было понять, что у него на уме.
— Пиджак — нет… — наконец сверкнул он обаятельной провокационной улыбочкой. — Могу предложить тебе разве что себя, если не боишься…
Ну и что было на такое отвечать? Кристина закусила губу, холодея уже не только от ветра, но и от волнения. Матвей по-прежнему держался на расстоянии, не проявлял ни малейшего желания на нее наброситься, не выглядел опасным, как вчера, поэтому, взяв себя в руки, она вымолвила:
— Честно говоря, сейчас я больше боюсь умереть от холода. Я наверняка подхвачу насморк после такой прогулки.
— Ладно… — протянул он мягко и тепло, будто нежно погладил. — Разве могу я отказать девушке в такой приятной просьбе?
Молодой человек подошел сзади, и, когда он еще даже не успел прижать ее к себе, Кристина уже почувствовала жар, исходящий от его тела. Он обхватил ее всю со спины и притянул к себе, склонившись шершавой щекой к ее нежной щечке. Холод тут же отступил.
— Так теплее?
— Угу, — стараясь унять сердцебиение, почти шепотом пробубнила она.
— Попалась… Как же давно я уже не встречал таких милых и наивных девочек, — усмехнулся он прямо ей в ухо. От его дыхания нервная система отозвалась у нее по всему телу колючими искорками, но она не смела шевельнуться в его объятьях, потому что толком не знала, как себя теперь вести. — У тебя сердце, как у зайчонка, колотится, — добавил он нежно.
Девушка молчала, вдруг придя в полное смятение от его близости, ощущая, как одна его рука поползла вокруг ее талии, а затем вверх, к груди. Его пальцы проскользнули в разрез между двумя кнопочками ее платья. Одна из них расстегнулась.
— Матвей, прошу, не надо, — взволновалась и дернулась она. — Я правда просто хотела согреться… Я не…
— Я знаю, кошечка моя, что ты искренне полагала, что я буду греть тебя как истинный джентльмен, но, как это ни прискорбно, я им не являюсь.
Кристина попробовала освободиться, но теперь было уже поздно, потому что его теплая рука проникла под ее платье и безжалостно стянула вниз тонкие эластичные кружавчики ее номинального бюстгальтера. Ее ледяная кожа была сейчас такой чувствительной, что ее волной окатил трепет и возбуждение, и вместо того, чтобы вырываться, она невольно изогнула шейку, подставляя ее под его жадные поцелуи.
Ее груди были полные и упругие, а сосочки маленькие и очень твердые от холода. По всей ее коже бегали мелкие пупырышки, и Матвей с наслаждением помогал ветру заставлять свою жертву тихонько дрожать от трепета. Ласкать ее было восхитительно, потому что она казалась совершенно непредсказуемой из-за своей неопытности, она искренне сражалась с собой, то отталкивая его, то вдруг вновь позволяя ему все новые и новые вольности. Это даже его самого заставляло волноваться, словно неопытного мальчишку. Он прижался вздыбленным членом к ее упругой попке и запустил вторую руку между двумя кнопочками на уровне ее живота. Она схватила его за запястье, но ее хватка была настолько слабой, что он даже не заметил ее.
— Какое легкомысленное платьице для первого свидания, — прошептал он ей в ушко, когда еще одна кнопочка расстегнулась под его напором, и погладил под платьем ее кружевные трусики. Девушка выгнулась — то ли предпринимая очередную попытку вырваться, то ли извиваясь от охватившей ее страсти и инстинктивно ластясь к каменному члену. Его пальцы нырнули под тонкое кружево и пробежались по мягким скудным волосикам на лобке. Дальше все было гладенько и мокро. Матвей самодовольно заулыбался, исследуя ее прелести.
— Все это время думала о моих ласках, да? Так нравится? Или, может быть, чуть побыстрее?
Его пальцы сладостно медленно двигались у нее в трусиках, скользя по обильной влаге, покрывающей нежнейшие лепестки и бутончик, отчего девушка просто оцепенела, вся сосредоточившись на дурманящем экстазе. Кристина почувствовала себя совершенно беспомощной и бесстыдной, потому что больше противостоять ему она не могла.
— Может, мне остановиться? — словно прочитав ее мысли об унизительной капитуляции, съязвил он. Кристина только пробормотала что-то непонятное. Тогда он стал гладить ее клитор немножко быстрее, а между пальцами другой руки зажал ее твердый сосочек и стал слегка его потягивать и крутить. Для этой неискушенной девочки даже эти нехитрые действия уже были волшебством. Молодой человек улыбнулся, с наслаждением втянув в себя аромат ее волос, кожи, феромонов…
— Пожалуйста, Матвей, пожалуйста… — забормотала она сквозь учащенное дыхание. — Не надо… Нас может кто-нибудь увидеть…
— Только это тебя волнует? — Матвей огляделся по сторонам. Капитан сидел в своей рубке, скрытой за конструкцией нижней палубы. Хорошо, что он управлял судном один — ему некогда было отвлекаться. Берег перед ними маячил довольно-таки далеко, хотя через какое-то время они могли подойти к узкому каналу или низкому мосту, где могли встретиться прохожие. — Я могу сделать так, что ты кончишь быстро. Только с одним условием… — Его пальцы продолжали двигаться у нее в трусиках. — Когда мы доберемся до отеля вечером, я тебя до смерти затрахаю, а ты сделаешь все, о чем я тебя попрошу.
Девушка тихонько застонала в его объятьях не в состоянии отвечать, когда он слегка раздвинул губки у нее между ног, чтобы ласкать клитор было удобнее, и усилил нажим. Кристина безвольно откинула голову назад, ему на плечо, и закрыла глаза. Он еще раз обвел взглядом окрестности и прильнул к ее шейке, ласково щекоча ее губами и языком — ее нежные запахи и молочный вкус ее кожи уже выводили его из терпения. Не прошло и двух минут, как эта совращенная им куколка начала очень мило постанывать и плавно покачиваться в такт его движениям. Забыв про всякий стыд, она повернула к нему прелестное пылающее личико, чтобы выпросить у него поцелуй. Почему-то все эти маленькие святоши страстно любят лизаться… Тогда Матвей резко развернул ее к себе и жадно прижался к ее вдруг ставшему требовательным ротику. Теперь он задрал ее платье сзади и, уже не церемонясь особо, приспустил ее трусики и снова залез рукой ей между ног. Еще немного подразнив ее мокрый припухший бутончик, он потихоньку стал вводить средний палец в ее сочную щелку. Девушка обхватила его за шею руками, и оба они закачались в объятьях друг друга. Когда он поймал темп ее движений, лаская одновременно ее киску внутри и снаружи, она начала задыхаться и уткнулась ему лицом в плечо, тяжело дыша и крепко прижимаясь к нему всем телом. Его пальцам стало совсем горячо, мокро и тесно от ее возбуждения, и даже шею свело от ее хватки. Видимо, в этой принцессе все-таки пряталась маленькая похотливая хищница, которую она изо всех сил подавляла. Наконец хищница тихонько застонала, выгибая спинку, совсем уже не по-детски впившись в его губы, и ослабила объятья. Он слегка отстранился, чтобы взглянуть ей в лицо, но все еще не выпускал ее из рук. Девушка стояла, вся пылая, не смея посмотреть ему в глаза. Видимо, разум постепенно возвращался в согрешившее тело.
— Тебе дорого придется за это заплатить, — нахально усмехнувшись, Матвей нежно поцеловал ее в лоб, а затем вытер мокрые пальцы о ее холодную попку. Кристина вся пылала от стыда, но уже не вырывалась из его рук, словно окончательно признала свое поражение. Впрочем, теперь он так завелся, что по-любому заставит эту прелесть доставить ему ответное удовольствие. Матвей еще раз обвел оценивающим взглядом теплоход и решил, что для ее первого раза подобное место все-таки не подходит.
— Знаешь, я с тобой что-то слишком добрый, — прошептал он Кристине на ушко, намеренно задевая его носом и губами, но она ненадолго высвободилась из его объятий, повернулась к нему спиной и принялась поспешно натягивать трусики и застегиваться. Сейчас бы выебать ее прямо здесь… стоя, у всех на виду… и все к черту… С каких это пор он стал таким рыцарем в сияющих доспехах? Матвей снова обнял ее сзади, невольно вжимаясь до боли напряженным членом в ее мягкие ягодицы и глубоко вдыхая аромат ее волос. Кристина все еще тяжело дышала, и, ухватившись за бортик, смотрела куда-то вдаль, словно и не подозревала о бушующих в нем желаниях.
— Тебя совсем не беспокоит, как на все это посмотрят родители? — вдруг взволнованно выдала она. Ее голос срывался, в теле вновь чувствовалась нервная дрожь.
— Ты собиралась делиться с папой подробностями своей интимной жизни? — расслабленно усмехнулся он.
— Нет, но… он ведь может догадаться… — Похоже, папин гнев волновал ее не на шутку. Матвея это разве что подзадоривало. Надо же было чисто случайно встретить такое невинное создание, которое еще всерьез опасалось родительского недовольства…
— Если ты не будешь краснеть и трусить в нашем с Лукой присутствии, а также язвить без причины, никто ни о чем не догадается, — с полной уверенностью и знанием дела разъяснил он.
При одном упоминании имени Луки сердце Кристины, казалось, пропустило пару ударов, но она поспешно овладела собой.
— Ты плохо знаешь моего отца, — судорожно вздохнув, напряженно продолжила она. — Он видит людей насквозь.
— Это навряд ли, — Матвей поцеловал ее в шейку, крепче прижимая к себе и поглаживая соблазнительное девичье тело, пойманное им в ловушку. — В природе редко встречаются подобные экземпляры. А вот суровые заботливые папочки — типаж весьма распространенный. Они скорее склонны к слепоте, чем к проницательности, если дочка ведет себя мудро и осторожно. Так что просто будь умницей, такой, как всегда, и все будет в порядке.
Слушая эти циничные речи, Кристина все больше ощущала себя ужасной дочерью, предательницей, падшей… Ведь сколько раз папа говорил ей о таких вещах, о таких мужчинах… но пути назад уже не было. Руки Матвея, ласково поглаживающие ее тело, и даже его горячее дыхание снова творили с ней что-то невообразимое. Он нравился ей, этот дерзкий горячий мальчишка, уже старше и намного опытнее нее, но все равно еще такой взбалмошный и безалаберный.
— А этот ваш… дворецкий… он ничего никому не скажет? — все же решила убедиться она, сама невольно ласкаясь к Матвею и закусывая нижнюю губку, чтобы вернуть ощущение реальности происходящего.
— Ему плевать на все. Он уже столько повидал у нас за свою карьеру… К тому же Лука хорошо ему платит, чтобы он не трепался. Не преувеличу, если скажу, что старик его как сына любит… Ну типа Альфред и Брюс Уэйн… Неразлучны навсегда…
Кристина не смогла сдержать смешка. Суровый Лука и этот его чопорный дворецкий и правда немного походили на героев известного комикса. Обаятельный и веселый Матвей все же сумел вновь ее рассмешить и расслабить, внушить некую уверенность в том, что все будет хорошо… и еще, что все можно и простительно… Однако, когда смешинка прошла, Кристина горько усмехнулась, пытаясь себе представить, какие такие секреты Луки может скрывать этот дворецкий… У старшего брата на лице было написано, что он опасен. Его взгляд вызывал оторопь, его всегда идеально контролируемый тон — трепет, его холодная улыбка — мороз по коже. Каждое его движение казалось выверенным, отточенным, красивым и сексуальным… Да… Лука волновал, потому что был настолько уверен в себе, что, казалось, мог любую пальцем поманить — и она безропотно будет его. Матвей, тем временем, вновь добрался до ее разгоряченных губ и поцеловал. Сладко, чувственно, порочно, волшебно… Внутри нарастала паника и комок противоречий. Быть не может, чтобы ее отец не догадался о том, что из себя представляют оба этих типа и что между всеми ними произошло…
— Папа просто меня убьет… — словно не слыша увещеваний Матвея, затравленно пролепетала Кристина. Судя по голосу, она готова была заплакать. Видимо, что-то типа нервного срыва — черт поймет этих девчонок. Матвей слегка напрягся.
— Слушай, я не из тех парней, которые умеют утешать девушек, капризничающих после того, как им доставили удовольствие. Не веди ты себя как ребенок. Плевать на папу! Ты совершеннолетняя.
— Мне не плевать! — вскинулась она. — Я не хочу, чтобы он перестал меня уважать. Все это неправильно! И я не хотела, чтобы все произошло именно так! — она уже явно чуть ли не глотала слезы.
— Еще как хотела, — самодовольно заявил он и поцеловал ее в шейку. — Ты сама себе противоречишь… К тому же, что такого ужасного и непоправимого произошло за последние два дня? Это просто… секс… притяжение… В этом нет ничего предосудительного.
Она напряженно молчала. Не могла же она признаться ему в том, что презирала себя за свои слабости, ведь не так себя должна вести приличная девушка…
— Пойдем-ка внутрь — погреемся, — растормошил ее Матвей. — Ты и правда вся дрожишь от холода. Если ты думаешь, что здесь, у всех на виду, ты в большей безопасности, то ты очень ошибаешься.
Может, Кристина и нашла бы, что возразить, однако, Матвей уверенно развернул ее за плечи и, полуобняв, потянул к крытой нижней палубе. Когда она села на диван, целомудренно сжав идеальной округлости колени и стройные ножки, он открыл шампанское и разлил по бокалам, а затем сел на диван не рядом с ней, а напротив, через стол. Ее близость слишком выбивала из колеи.
— За наше первое свидание, малышка, — низким полушепотом выговорил он, приподнимая бокал. Она молча приподняла свой ему навстречу и пригубила. — Не надо до такой степени меня бояться, Кристина, — продолжил молодой человек. — Я люблю доставлять девушкам удовольствие, а не причинять страдания, так что лучше расслабься и подумай о своих желаниях. Ты им не доверяешь, поэтому так напряжена. Разве мы плохо провели сегодня время?
Ее ресницы-бабочки не поднимались с тех пор, как она пригубила искристый напиток, а щеки ярко пылали. Выдохнув, девушка покачала головой.
— Нет… — поспешила оправдаться она, — на самом деле день прошел чудесно. Спасибо за прогулку… Я правда тебе благодарна. Ты настоящий знаток своего города и вообще с тобой весело и легко… Мне даже показалось, что ты совсем не такой, каким кажешься на первый взгляд, и ко мне относишься серьезно, но… — она судорожно вздохнула.
— Каким же я кажусь на первый взгляд и что за «но»? — Матвей заставил себя криво улыбнуться и приподнял одну бровь. Он уже давно был на взводе, а эта ее милая наивность только раздразнивала его демонов. Как же уже хотелось выпустить их всех на свободу и напустить их на эту лапочку… С трудом подавляя волнительный спазм в горле, Матвей нетерпеливо покусал губы.
— Ты слишком торопишь события… — выговорила она лаконично через силу.
— Я могу развлекать тебя разговорами сколько угодно, но кроме этого в отношениях всегда присутствует и другой важный элемент. Это неизбежно, особенно после того, что между нами уже произошло. Надеюсь, ты понимаешь, что сводишь меня с ума?
Кристина склонила голову, словно что-то выискивая в бокале с шампанским, и смущенно поправила волосы.
— Пожалуйста… Давай просто поговорим… Я не могу… не хочу больше ничего такого… — умоляюще произнесла она слабым голосом.
— Иди ко мне… — проигнорировал Матвей ее лепет, в конец растревоженный этими провокационными спорами. В его голосе появилась настойчивость.
— Нет, я ведь сказала… — замотала головой она, стараясь быть категоричной.
— Иди сюда, пока я не рассердился… — все это уже и вправду начало его раздражать. Что за детские кривлянья? — Обещаю, что больно тебе не сделаю.
Она отставила бокал на стол, отвернулась и закусила губки, сцепив на груди руки в защитном жесте. Повисла напряженная пауза.
— Значит, не хочешь по-хорошему…
Матвей раздраженно потер рукой губы и подбородок. «Возможно, Лука был прав, и она действительно слишком уж… правильная». С другой стороны, лично его это вполне устраивало. Чарующая невинность, которую не терпелось развратить… Он живо представил себе ее трепетно вздернутую верхнюю розовую губку на головке своего члена и нервно сглотнул. Наблюдать в потолочном зеркале за тем, как эта красотуля будет ласкать ротиком его член, в данный момент стало одержимостью, пределом мечтаний. Желание отчетливо пульсировало и кипело в крови, во всем теле… Парень встал, снял пиджак, бросив его на диван, обошел стол и остановился прямо перед девушкой. Теплоход плавно покачивало на полном ходу. Кристина подняла на Матвея взгляд, в котором даже читался вызов, но тут же опустила глаза, видимо, поняв, что не на того напала. Была бы на ее месте другая, она бы уже отсасывала ему, стоя на коленях на верхней палубе и томно постанывая. Матвей слегка склонился над ней и приподнял ее личико за подбородок, заставляя посмотреть ему в лицо. Ногой он сильно надавил на ее колени, и они разошлись в стороны после некоторого сопротивления. Девушка вздрогнула и подалась назад, ошарашенная и растерянная. Ее руки уперлись ему в бедра.
— Послушай, Кристина… — с мягкой угрозой в голосе заговорил он, — давай-ка для начала поиграем в одну… увлекательную игру. Тебе понравится. Я уверен.