В таком духе наш прекрасный ужин и продолжился. И если поначалу за столом еще царило какое-то напряжение, то после пары бокалов шампанского все ощутимо расслабились. В том числе и я.
Сокольский так и не убирает руки с моего плеча. И перекидываясь рабочими фразами с отцом и Львом, то и дело выводит незамысловатые узоры, щекоча не кожу, а нервы своими движениями, которые исходят от него как что-то само собой разумеющееся.
Я потягиваю вино и то и дело ловлю на себе заинтересованный взгляд Кости. Нет, не тот взгляд, когда на тебя смотрят, как на диковинную зверушку, а тот взгляд, когда у мужчины есть к тебе вполне реальный интерес. И, похоже… я его серьезно зацепила.
Да что скрывать, и мне его внимание приятно. Очень. Возможно, в мире высокопарных бесед и зазнавшихся шишек не перевелись еще милые, добрые и настоящие мужчина?
— Мы разработали проект по модернизации производства и в скором времени хотим запустить собственную мебельную фабрику, — неожиданно цепляется мой слух за голос Сергея Денисовича, и я даже выпрямляюсь, отставляя не вовремя поднесенный к губам бокал, удивленно поворачиваясь к мужчине:
— Вы все-таки запустили этот проект? — перевожу удивленный взгляд с отца на сына и обратно, — я думала вы… ты, — быстро исправляюсь, — отказался от этой идеи, когда выигравшая тендер фирма нарушила условия договора. Весь офис тогда был в некотором шоке, когда пришлось обзванивать соучередителей и… — замолкаю, потому что за столом виснет тишина.
Звенящая.
Все резко перестали есть, пить и разговаривать.
И смотрят на меня.
Я же растерянно смотрю во все глаза на Илью, не понимая, что опять сделала не так, пока не замечаю буквально вопящее в его глазах предупреждение.
Рука на моем плече сжимается сильнее. И только сейчас до меня медленно, но верно начинает доходить, что об этом проекте мог знать только человек, непосредственно работающий на фирме.
А это значит, что я… прокололась.
Черт!
Глава 22. Илья
Настя замолкает. И впервые за весь вечер я вижу отразившийся в ее невероятных глазах испуг. Чувствую, как ее ладонь сжимает мою, устроившуюся у нее на плече, и лихорадочно соображаю, как объяснить присутствующим ее такую осведомленность о моей работе.
В наших “кругах” так заведено, что жены мало знают о работе мужей. Просто потому, что им не до этого. Включая и мою мать. Для них бизнес — это параллельная вселенная.
А тут Настя. Которая со мной рука об руку прошла на фирме уже не через один проект и которая некоторые нюансы знает даже лучше меня. Настя, которая определенно лучше вписалась в нашу мужскую половину компании, сидящей за столом. Тот же Костя весь вечер взгляда от нее не отводит. Это жутко нервирует!
Конечно, умница, красавица, а тут еще и в бизнесе шарит…
— Настя, откуда вы так много знаете о бизнесе Ильи? — первой подает голос Лукреция.
Загорская жмется ко мне, смотрит все еще испуганно, и я понимаю, что спасать в этот раз нас буду я. Обнимаю ее крепче, в успокаивающем жесте пробегая пальцами по голому плечу, и говорю:
— Просто мне невероятно повезло с невестой, — выдаю дежурную улыбку матери Анжелы. — Я мало что понимаю в модельном бизнесе, ну, кроме визуального наслаждения, разумеется, — меня поддержали дружные ухмылки мужчин за столом. — Но зато Настя прекрасно разбирается в финансах, и, признаю, она моя беда и выручка в плане связей с общественностью.
— Эм… — откашливается Загорская, немного приходя в себя, — иногда мне кажется, что Илья любит свою работу сильнее меня. Готов там пропадать днями и ночами.
— Бывает и такое. Не до отдыха и дома, — киваю, залпом осушая виски в бокале.
— И чтобы быть ближе к нему, я решила, что нужно тоже вникать во все его бизнес-проекты, — говорит уже уверенней Настя. — В конце концов, мы будущая семья и должны поддерживать друг друга.
— К тому же Настя сопровождает меня почти на всех встречах с инвесторами, соучередителями, — машу рукой, ни капли не соврав. — Да и в офисе ее отлично знают мои сотрудники. Иногда мне кажется, что они ее любят даже больше, чем меня, — посмеиваюсь и ловлю теплый, благодарный взгляд Загорской, который приятно отдается в груди. — Порой по рабочим вопросам они ко мне идти боятся, и на выручку приходит моя Настя.
Моя Настя — проскальзывает сегодня за ужином уже второй раз. И вслух это звучит странно и непривычно, но так… правильно.
— И когда это ты все успеваешь? — нарочито вежливо интересуется Анжела, заставляя посмотреть на себя. — И модельный бизнес строить, и на фирме жениха работать. У тебя что, Илья, нет личной помощницы?
— Вообще-то бизнес — это дело не женское, — говорит мать, не дав Насте возможности ответить. — Женщина должна быть хранительницей очага, а не бегать по офисам и решать проблемы работников.
— Сейчас уже двадцать первый век, Эмма Константиновна, — говорит Настя, подхватывая бокал с шампанским и, слегка пригубив игристое, продолжает:
— Женщины уже давно и очень успешно ведут свои мегакорпорации и при этом остаются замечательными женами, матерями, любовницами и подругами своим мужьям. По мне так это, наоборот, сближает. Когда муж и жена, так сказать, на одной волне.
— Вот, Анастасия! — неожиданно вклинивается в разговор Лев Викторович. — Я абсолютно с вами согласен. Какое счастье, когда жена разделяет увлечения своего мужа! — поднимает бокал мужчина и чокается с Настей, которая сияет ярче солнца. Так, что смотрю на нее и глаз отвести не могу.
— Ничего подобного, — передергивает плечами Лукреция. — Так можно слишком быстро друг другу наскучить, если мелькать перед глазами мужа целыми днями. Разве нет, Илья? — тонкую шпильку с намеком кидает женщина, получая в ответ мою легкую ухмылку.
— Нет. Настя — моя поддержка и опора. К тому же ей это нравится, а мне нравится, что она под боком и на такую красоту, пока я поблизости, никто не позарится.
И знала бы Загорская, какую правду я сейчас сказал, и сколько раз я ставил на место Вадика, который все так и норовит ее заграбастать себе!
Хотя даже мое присутствие за этим столом не мешает братцу Анжелы буквально съедать глазами Настю, которая еще и улыбками его одаривает. И, поймав очередной такой “момент”, чувствую, что в груди начинает разрастаться что-то очень темное и очень яростное, сдавливая грудную клетку и заставляя сжать кулаки до боли, а зубы до скрипа! А когда они с Костей снова возвращаются к теме сноуборда, я уже искренне сожалею, что ляпнул про единственное увлечение Насти, о котором знаю. И о котором узнал совершенно случайно, как-то зимой заприметив ее на горнолыжной базе.
Меня она тогда не видела и не замечала. И такой настоящей, счастливой и довольной свою личную помощницу я тогда увидел впервые. Горящий в глазах азарт, довольная улыбка и заразительный смех.
Не знаю, почему я вспомнил именно сегодня и сейчас об этом, но положа руку на сердце надо признаться, что после тех выходных я еще очень долго не мог выкинуть ее из головы.
— Слушайте, Эмма Константиновна, — неожиданно восклицает Анжела, выводя меня из забытья. — Я только сейчас заметила, что вы сменили занавески на окнах, — девушка подскакивает с бокалом в руках, притягивая к себе всеобщее внимание.
— Да-да, мы с Сергеем объездили пол-Ниццы, чтобы найти эту красоту!
— М-м-м, они и правда смотрятся потрясающе! — выпучив и без того большие глаза и стуча каблуками, направляется к окнам Анжела. К окнам, которые, к несчастью, были за нами с Настей.
И то, что происходит в следующее мгновение, никак не может быть случайностью. Уж слишком неправдоподобно запинается гостья и чересчур лихо опрокидывает из своих рук бокал, полный вина. Посудина словно в замедленной съемке пролетает то расстояние, что отделяет Анжелу и Настю, и со звоном приземляется в ногах Загорской, окатывая брызгами подол сногсшибательного платья Насти.
Мгновение за столом повисает тишина, которую разрезает возмущенный выдох Насти:
— Платье! — подскакивает с места девушка, с ужасом наблюдая, как впитывается вино в искуснейший шелк, и пытается оттереть капли ладонями. — Черт… нет же! — кажется, в изумрудных глазах уже застыли слезы.
— У-у-упс, я прошу прощения! Какая я неуклюжая! — тянется с салфетками к подолу Анжела, но я подскакиваю с места и оттесняю ее от Насти, на которой лица нет.
— Мы сами справимся, — резко говорю Анжеле. — Лучше бы тебе внимательней смотреть под ноги, — бросаю взгляд и получаю в ответ ехидную ухмылку. Ну вот, что и требовалось доказать.
Анжела возвращается за стол, щебеча и вовлекая всех присутствующих в диалог, что дает нам с Настей пару минут.
— Илья, оно испорчено, — шепчет Настя, поджимая губы и поднимая на меня взгляд, полный непролитых слез. — Такое платье и…
— Ерунда, ясно? Это просто платье, Загорская, — обхватываю ладонями ее щеки, которые пылают, и заставляю посмотреть на меня. — Я тебе таких тысячи куплю, если надо будет, — говорю, нисколько не кривя душой.
Она по-настоящему сияла весь этот вечер, и видеть ее сейчас такой подавленной из-за какой-то тряпки — на разрыв сердца.
— Забудь, — прижимаю Настю к себе и глажу по волосам, что мягче всякого шелка. Даю возможность хоть немного успокоиться и прийти в себя.
И, на мое счастье, Настя быстро берет себя в руки, и мы возвращаемся на свои места.
Вот только лучше бы мы этого не делали, потому что тема сворачивает в опасное русло, напоминая, какой я болван, что не упомянул при ней о еще одной детали…
— Что-то я все забываю спросить, а Инночка-то когда приедет с мужем? — слишком громко спрашивает Лукреция. — Я не видела ее уже пару лет, наверное, совсем изменилась.
— Ой, нет, наша Инна все такая же. Немного вредная, но очень милая, — посмеивается мама и, поглядывая на меня, говорит:
— Алексея задержали на работе, так что они будут к следующей пятнице, — делает многозначительную паузу мать, словно знает, что я еще не успел поговорить по этому поводу с Настей. — Поэтому Настя с Ильей любезно согласились задержаться до их приезда, — наносит точный удар родительница.
Всего на доли секунды мне кажется, что Настя не расслышала и скандала не будет, но это же Настя.
А я кретин!
Глава 23. Настя
За столом виснет тишина. Я смотрю на Эмму большими от удивления глазами, а она не преминула выразить мне свое превосходство, сверкнув серебристым взглядом, и еще вдобавок, словно издеваясь, растянуть тонкие губы в подобии улыбки. Эта дамочка точно знала, что я такого выпада не ожидала, и точно уловила, как можно меня вывести на эмоции. Снова.
— Что, простите? — откладываю вилку с ножом и поворачиваюсь к Илье. — Илья, ты говорил, что мы завтра вернемся домой, — удивительно, как ровен и спокоен мой голос, хотя внутри буквально бомбит от злости.