Но надо отдать должное, Сокольского, судя всему, это не пронимает. От слова совсем. Еще раз убеждаюсь, как прекрасно он умеет владеть своими эмоциями. Ни один мускул на лице не дрогнул, а взгляд, которым он смотрит на бывшую любимую такой, что можно океаны замораживать на века. Никакое солнце не растопит.
Может, это я себе накрутила? Сама надумала и сама распереживалась, и он действительно уже дышит к ней ровно?
— И что?
— Что и что, Марго?
— Я не люблю Дениса, Илья! Да пойми ты, да, я совершила тогда ужасную глупость, но наш брак просто прекрасно рассчитанный союз. Не более. Но люблю-то я все еще тебя, Сокольский! — переходит к нытью Маргарита, так как нахрапом взять эту крепость не удалось. — Илюш, я скучаю. Помнишь, как мы…
— А я нет, Марго, — перебивает, пряча руки в карманы брюк и смотря глаза в глаза бывшей подруге.
— Что нет?
— Я ее люблю, — говорит и глазом не моргнув. Так, словно и сам в это поверил. А у меня уже запорхали в животе проснувшиеся бабочки, щекоча.
Вот только рано, как бы им потом не завять по прошествии этой недели.
— Понимаешь? Бывает такое, когда ни минуты без человека не можешь. Когда дышать без нее больно, — говорит спокойно Илья, а у меня расплывается глупая улыбка на губах.
— Ты же любил меня! — переходит на шипение змея. — Что, так мимолетны были чувства, да, дорогой? Так просто для тебя оказалось полюбить?
— Не просто, Марго, — улыбается Илья. — Совсем не просто. Два года и три дня.
Сердце пропускает удар.
— Что? — непонимающе смотрит на мужчину Марго. — Что за бред ты несешь?
Конечно, ей такого никогда не понять. И пусть даже это все простой блеф, но в груди тепло и светло от его слов.
— Мне понадобилось целых два год, чтобы понять, что ты в моей жизни ничего не значила, Марго. И ровно три дня, чтобы понять, что пропал окончательно, — говорит Сокольский спокойно. Не брызжет ядом, как это делает Марго. Не пытается что-то доказать или задеть. Просто словно рассуждает вслух. Хотя, как по мне, так лукавит. Слишком явной была его реакция на появление бывшей сегодня. Она все еще задевает что-то глубоко внутри его сердца. А что это, если не прошлая сильная любовь? Да и, вопреки спокойствию и умиротворению на лице, глаза его выдают. Ну, или я за все время научилась слишком хорошо считывать его внутреннее состояние.
Больно.
Одним и емким словом ему — больно. Как бы он не отбрыкивался и не уверял меня в обратном в уборной. Она все еще производит впечатление.
— И как ты это понял? Что я для тебя ничего не значила? — задает совершенно детский вопрос девушка.
— Начал влюбляться. По-настоящему.
— В нее?
— В нее.
— А ей ты нужен? Думаешь, она любит? Не отвернется при первой же возможности, удобном случае. Не можешь же ты быть так наивен и поверить в какие-то высшие мифические чувства!
Но услышать, что он ей ответил, мне не удалось, так как со спины послышались шаги, и как только я обернулась, попала в прицельный хитрый взгляд Инны, которая кралась практически на цыпочках, с улыбкой на губах.
— Чего говорят? — посмеивается сестренка Ильи, подходя ближе.
— Да так…
— Дай угадаю, эта змеюка пытается объясниться в любви? — посмеивается Инна, я же только неопределенно пожимаю плечами.
— Ты, главное, не бери это в голову. Поняла? — подхватывает меня под локоток Инна, настойчиво уводя к нашему столику. — Никогда Илюха наш ее и не любил толком. Привязанность, да, была, — машет головой девушка, отчего завитые в кудри локоны забавно прыгают. — А все отношения у них строились по принципу: “отморожу уши бабушке назло”. Встречался, чтобы позлить мать.
— Ну, тогда и ваши с Лешей тоже на этом, разве нет? — улыбаюсь, ни в коем случае не собираясь задеть.
Да и откровенно говоря, наши отношения с ним, похоже, тоже существование свое начали только из вредности и назло Эмме. И к чему мы пришли?
— Это немного другое. Все-таки мы уже не дети и пришли к этому осознанно. Нашли свои вторые половинки сами. А тогда… Марго крутилась у него под носом, то и дело виляя хвостом, а братец был тем еще прихвостнем. Так что не забивай себе голову ерундой! — хватает за плечи и, заглядывая в глаза, говорит Инна. — Поверь мне, как сестре, которая пережила с ним и прошлое и переживает настоящее. Ты просто не видишь, как мой брат на тебя смотрит. Как на самое драгоценное, что вообще есть на этом…
— О чем толкуете, девушки? — слышу неожиданное над ухом и слегка подпрыгиваю, когда талию обвивают мужские руки, обнимая и прижимая к себе. Легкий поцелуй в висок, и я слышу его вздох. Такой тяжелый и немного уставший.
И краем глаза вижу недовольно проносящуюся разъяренной фурией Марго. Хочется ликовать. У нее не получилось. Вот только настроение не то, и на душе, несмотря на все слова, гадко.
— Илья? — оглядываюсь через плечо, устремляя взгляд снизу вверх на своего спутника и ловлю его мягкую улыбку. Однако улыбаются только губы. Глаза смотрят потерянно.
— Я. Прости, отвлекли. Не дождался тебя. А ты уже успела забыть о моем существовании? — деланно обижается мужчина, вот только в свете сказанного Марго звучит это совсем не как шутка. — Пять минут, Загорская. Серьезно?
— Я же говорила! — лучезарно улыбается Инна, пожимая плечами. — И не вооруженным взглядом.
Не знаю, что она видит невооруженным взглядом, но я же вижу только усталость и печаль на его таком красивом лице. Из уборной от меня он уходил немного в другом состоянии, а после разговора с бывшей… Такое ощущение, что на плечи мужчины лег какой-то невидимый груз и давит-давит-давит. Будто прямо здесь и сейчас, в этот момент Илья принимает какое-то важное решение. Или ведет борьбу сам с собой.
Может, и правда, раздумывает над словами Марго? Сожалеет о том, что наговорил про меня и наши с ним отношения, и хочет… ее вернуть?
Глава 41. Настя
Вечер заканчивается быстро. Эмоциональный выдался денек, а у нас с Ильей так и вообще сутки, поэтому уже в начале двенадцатого расходимся.
После его с Марго разговора на террасе что-то все же изменилось, и я никак не могла понять, что, то и дело натыкаясь на задумчивый взгляд Сокольского.
Мы идем до апартаментов Сокольского в тишине.
Илья молчит, а я и не знаю, какие сказать слова, чтобы загладить ту рану, которая, как мне кажется, открылась при встрече с его прошлой любимой, как бы он не отрицал.
И я уже и так прекрасно догадывалась, что тогда произошло. Не нужно быть великим стратегом, чтобы сложить два и два. Бывший лучший друг, бывшая невеста, ныне муж и жена. Не любящие друг друга муж и жена, судя по тому, что я услышала.
Не может быть ничего ужасней несчастных браков. Когда каждое утро ты вынужден просыпаться в постели с человеком, который если тебе и не противен, то неприятен.
Хотя вру.
Может.
Безответная любовь. Но если первое — это твой выбор, твое решение, то второе…
И судя по всему, в его жизни был именно второй вариант. А судя по тому, что я вижу сейчас — по его состоянию, взгляду — все еще любит?
Обидно. Больно так, что даже дышать удается с трудом, так сильно ноет в области сердца. Но он никогда ничего мне не обещал. А я слишком взрослая девочка, чтобы строить воздушные замки.
Мы заходим в темную квартиру так же молча. Я не спрашиваю, почему мы пришли сюда. Не в дом его родителей. Почему не остались в ресторане с его сестрой и мужем. Я просто привыкла доверять. И идти за ним, что на работе, что вот здесь. Послушная, жалостливая и… любящая его Настя.
— Располагайся, Настя, — бросает Сокольский устало и, стянув с себя пиджак, уходит на балкон. Подкатывает рукава рубашки и тянется к пачке сигарет. Снова. А ведь говорил, что бросит.
Я же так и замираю в нерешительности на пороге. Обхватываю плечи руками. Зябко. Хоть на улице и добрые двадцать пять плюс. Рассматриваю прекрасно сложенного мужчину. И смахиваю покатившуюся по щеке непрошеную слезинку.
Между нами напряжение. Будто каждый из нас хочет что-то друг другу сказать, но не решается. И я даже представить боюсь, что скажет мне Илья.
— Ты все еще любишь ее, да? — горько на душе, но я улыбаюсь. И делаю шаг. Ближе к нему.
— Нет, Настя, — вопреки его состоянию, говорит Илья ровно. — И, как оказалось, никогда не любил, — вздыхает, затягиваясь, но так и не повернувшись ко мне. Будто прячет взгляд.
— Тогда почему ты так расстроен?
— Потому что это неприятно. И я скорее задумчив, чем расстроен.
— Что неприятно?
— Вся ситуация. Эта встреча. Это… — резко замолкает Сокольский. — Это вольно невольно заставляет вспомнить, какой тебе однажды всадили нож в спину. Гадко. Да и… страшно подумать, во что превратилась женщина, на которой ты хотел жениться. Деньги портят людей, — вздыхает Илья и выдает рваные фразы. — Противно и мерзко. А как представлю, что на месте Дениса мог оказаться я… — подносит сигарету ко рту и затягивается Илья.