Бен поднял руки, когда я начала вставать. Я не могла рисковать такой работой. Мне нужно было чем — то заниматься, чтобы отвлечься и отложить денег на машину.
— Твои документы в полном порядке.
Бен кивнул какой — то семье, узнав ее членов, отец семейства похлопал его по плечу, прежде чем пойти дальше.
— Просто хотел сообщить, кто будет твоим инструктором на следующие несколько недель.
— Инструктором? — повторила я
— Ну, знаешь, человеком, который сориентирует тебя и включит в работу, прежде чем ты вольешься.
Я покачала головой. Он понял меня неправильно.
— Я знаю, кто такой инструктор, и что он мне поможет, так как опыта в этой работе у меня нет.
Я показала «ноль» большим и указательным пальцем.
— Но я думала, это будете вы.
Его лоб наморщился в приятном удивлении. Я не понимала, почему.
— Я бы хотел провести пару сотен часов, обучая первенца моего друга, но мне надо управлять лагерем.
И в тот момент послышался оглушительный звук с кухни.
— А пока он сам не научится собой управлять, моя работа — это ещё три должности на весь день, неразрывно связанные с его функционированием. Все это необходимо.
Послышался ещё один звон, на этот раз более сильный.
Я вздрогнула, как и все посетили с персоналом. Я особо не думала о том, как много времени и усилий требует руководство лагерем в семьсот акров.
— Просто скажите мне время и место. Я там буду.
Бен медленно направлялся к кухне.
— Завтра утром в 7 часов на лужайке перед входом. Твоя первая обязанность как вожатого — ученика помочь подняться десятку туристов на Маттерхорн — Пик.
Я сглотнула. Во что я только что ввязалась? Ранний подъем? Десятки туристов? Маттерхорн — Пик? Ну что ж. Хождение по огню и забрасывание камнями казалось лучшей перспективой, чем провести все лето в коттедже с родителями.
Прежде чем Бен скрылся в кухне, я вскочила на ноги.
— Кто мой инструктор? Кого мне искать ярким и ранним завтрашним утром?
Бен приостановится. Он расплылся в улыбке и лишь потом ответил. Я уже угадала имя до того, как он его произнес.
— Кэллам. Кэллам О'Коннор, — ответил Бен. — Хочу, чтоб тебя учил лучший. А это он. И да, не воспринимай на свой счёт его колкости. Кэллам беспощаден к вожатым — ученикам, но это лишь потому, что он хочет, чтобы вы знали свою работу изнутри. Безопасность туристов в руках вожатых.
— Он не был так беспощаден ко мне ранее, — сказала я, вспоминая смешного и улыбающегося Кэллама, далёкого от серьезных вещей.
— Так вы двое уже встречались?
Я кивнула.
— Сегодня днём. Я стала несчастной жертвой демонстрации работы спасательного жилета.
Бен осмотрел столовую. Когда его взгляд остановился, я поняла, что смотрю туда же. Не одна я сидела в одиночестве.
Он был ко мне спиной, но его выдали непослушные волосы. Кэллам. Два других столика чуть ли не ломились от людей, но тот, за который он сел, был пустым.
Я попыталась сопоставить эту картину с ранней.
— Он беспощаден. Но это делает его лучшим в своей работе.
Бен указал подбородком на Кэллама, прежде чем посмотреть на меня.
— Можешь взять его.
ПЯТЬ
Я никогда не спала так, как в ту ночь.
Матрац уж точно не был создан для приятных сновидений, ещё и Гарри всегда храпел. Это должно было помешать мне спать. Встреча с Кэлламом и тот факт, что мы проведем чертовски много времени вместе, должны были помешать мне спать. Стук ливня по крыше должен был помешать мне спать.
Ничто, связанное с этой ситуацией, не предполагало мирной ночи и сна.
Я не спала так хорошо уже несколько месяцев. Лагерь Кисмет шутил надо мной. И весьма успешно.
Когда мой будильник зазвенел в 5:30 утра, я заставила себя встать с кровати. Недостаточно рано, чтобы позавтракать, привести себя в порядок перед первым днём в роли вожатого — ученика или В.У, как называл меня Гарри, но достаточно, чтобы я смогла успеть на утреннюю пробежку.
Международные соревнования были уже на носу, а это значит, что пора было приступать к тренировкам. Я бегала пять дней в неделю и обучалась смежным дисциплинам в оставшиеся два. У меня не было выходных. Я в них не верила. Отдохнуть один день — будто признать, что я слишком слаба или ленива, чтобы встать и начать работать. Девочки, с которыми я пересекалась в команде, тоже в них не верили.
Вот о чем я напоминала себе, когда поднималась с кровати, вместо того, чтобы отложить будильник. Я мысленно представляла себе первое место в рейтинге, представителей колледжа и получение стипендии, пока завязывала шнурки. Как только я вышла за дверь хижины и зашагала, напоминания перестали требоваться, я перешла на автопилот, когда побежала.
Инстинкт взял свое: пока я бежала те мили, мой разум был спокоен, потому что, хоть я и сомневалась во многом в своей жизни, бег туда не входил. Я была хороша в этом. И мне это нравилось. Я чувствовала себя сильной, когда бежала, и безмятежной те несколько минут после тяжёлой пробежки. Во время тех немногих или многих миль мой мир был нормальным.
После пробежки было уже 6:45, когда я вылетела из ванной, одетая, с мокрой головой после душа и обутая. Сновать в трясущейся и старой хижине, никого при этом не разбудив, было очень трудно. Поэтому вместо того, чтобы рыскать по ящикам, я схватила банан с буфета и вылетела за дверь.
Мне нужно продержаться до обеда еще пять часов и шесть миль с одним только бананом. Прекрасное начало первого дня.
Воздух был теплее, чем во время моей пробежки, но холодок остался, из — за чего я захотела накинуть толстовку поверх моей футболки для лёгкой атлетики из школы. Нужно не забыть об этом завтра утром, когда наступит моя вторая смена в эти ужасные часы.
На большой поляне не было ни души, когда я пришла туда. Ни одного живого существа, кроме шумных птичек, не было видно.
Роса на лужайке испарялась от света солнца, создавая при этом покров из тумана, нависший над травой. Я будто шла по облакам.
Я подошла к месту, где вчера сидели Кэллам и команда по рафтингу. Это, казалось, была точка сбора, но она была пуста. И даже моего самого лучшего тренера тут не было. Было уже 6:50. Бен сказал мне прийти в 7:00.
Когда я увидела на экране 6:55, я начала волноваться. Немного.
Прошла ещё минута, и тревога поселилась у меня в животе. И где же Чудо — Мальчик? Я не ожидала, что лучший вожатый в лагере опоздает на свою смену. Даже когда у меня не было ещё ни одной.
В этот момент я заметила, как кто — то неуклюже идет ко мне с другой стороны лагеря.
Кэллам выглядел уставшим, разбитым, будто спал минуты три. Даже отсюда я могла видеть его опухшие глаза и беспорядок на голове. Словно он запустил руку в волосы и максимально быстро взъерошил их.
Пройдя несколько шагов, он вынул из кармана бейсболку и надел на голову. Это скрыло его прическу, но не опухшие глаза и усталый вид.
— Ты, — сказал он. И далее ничего не последовало.
Это звучало как обвинение.
— Ты, — повторила я. Это звучало больше, как подтверждение.
— Вчера тебе следовало упомянуть, что ты — новый вожатый.
Он подходил все ближе, заправляя футболку в штаны.
— Кто — то был слишком занят разговором и прочим.