— Я — не твоя сестра, Оуэн Фриман. И это мой дом, если ты не заметил, — фыркает она. Я закрываю глаза, но стараюсь ничего не отвечать, так как понимаю, что моя утрата ее не касается. Вместо этого я киваю.
— Да, я понял тебя. Извини, если предоставил какие-то неудобства.
Я начинаю разворачиваться, чтобы уйти и больше сюда не вернуться, когда ее маленькая ручонка обхватывает мое запястье, останавливая и притягивая к себе.
Тяжело сдерживать чёртову улыбку, когда она касается моей руки. Ведь я ждал этого несколько гребанных лет.
— Нет. Извини меня, — шепчет она и ее голос дрожит.
Я разворачиваюсь на пятках, снова смотря на нее. Она смотрит в пол, не глядя на меня. Затем она опускается на крышку унитаза и закрывает лицо руками.
Я прячу руки в карманы брюк, пытаясь найти гребаное место, куда бы я мог уместиться и сесть. Мои ноги отекли так сильно, что мне хочется выть.
— Я привык, что мне говорят подобные вещи. Как-никак это я — причина ее смерти. Кстати, откуда ты ее знаешь, черт возьми? — спрашиваю ее, опираясь плечом на косяк двери.
Бриттани поднимает на меня свои зелёные, все ещё мокрые от слез, глаза и закусывает губу.
— Мы были друзьями, — говорит она, закатывая глаза. — Хотя, нет. Это сложно было назвать дружбой… Дори была хорошей, доброй и очень наивной девочкой. У нее были некоторые проблемы с предметами, такими как литература и математика. А у меня наоборот не было проблем с ними. И так сложилось, что я начала ей помогать с домашними заданиями, затем, не успела я опомниться, и мы стали больше общаться, хоть и учились в разных корпусах и были в разных классах.
Я заворожено слушаю ее. И то, откуда и как она узнала мою сестру. Я знал, что у нее были проблемы с учебой. Она была особенной девочкой, но я никогда не задумывался о том, кто ей помогал справляться с этим дерьмом. Обычно этот делал я или мама. Но с тех пор, как я уехал, то больше не смог помогать сестре.
— Извини, если пришлось возиться с ней. Она была тем ещё сорванцом, как я помню, — усмехаюсь я. Замечаю, как дрожат ее губы и она улыбается. Это выглядело мило. Бриттани кивает, как будто прочитала мои мысли.
— Да, так все и было. Мне пришлось попотеть, чтобы заставить ее сконцентрироваться на одном из двадцати семи заданий по математике.
Ее голос плавно перетекает в смех, и мое сердце отдает несколько ударов в секунду в груди. Неохотно я тоже улыбаюсь. Бриттани затихает и смотрит на меня. В ее глазах плещется непонимание и та искра, что я видел, когда она случайно дерзила собственному отцу.
— Мне очень жаль, Оуэн, что ты потерял свою сестру. Вы были очень похожи, по правде говоря. И иногда, смотря на нее, она напоминала мне тебя, — сказала Бриттани и после этого ее глаза стали шире. Я смеюсь во весь голос, но успеваю притормозить, чтобы сюда не пришел мистер Андерсон.
— Да, мы были близнецами. — Я ухмыляюсь, немного оттягивая момент, молчу. — Так значит, ты в школе думала обо мне? — Я игриво изгибаю брови, смотря на нее в упор.
Она резко качает головой, коса Бриттани бьёт по ее щекам. Я ухмыляюсь и качаю головой. Она встаёт с крышки унитаза и поднимает руки в воздух, от этого кусочек ее футболки задирается, оголяя персикового цвета кожу.
— Нет! — твердит девушка с явным южным акцентом. От этого ее слово "нет" кажется чуть мягче, чем обычно говорят жители Броука. Я выставляю руки вперёд, но улыбка все равно не сходит с лица.
— Понял, понял, не переживай.
Я останавливаюсь, и улыбка исчезает, когда глаза впиваются на ее голый участок кожи. Прищурившись, подхожу ближе и, даже не задумываясь, касаюсь подушечками пальцев бедра Бриттани, приподнимая ещё выше футболку, чтобы точно убедится в том, что видел своими глазами.
— Что случилось? — повторяю я, поднимая на нее глаза, затем снова впиваюсь взглядом на бедро Андерсон. Здесь кожа чуть сморщенная, шершавая на ощупь и видны рубцы, если проводить пальцем.
Бритт резко втягивает воздух, отскакивает как ошпаренная от меня и старается укрыть руками то место, до которого только что касались мои пальцы. Она резко качает головой, и я вижу, как снова на ее глазах появляются слезы. Я хмурюсь.
— Это ожег. Ничего серьезного. Поэтому я ношу платья, длинные сапоги или колготки со свитерами с длинными рукавами…
Я приподнимаю брови и взмахиваю руками, указывая на бедро Бриттани. Я задавался вопросом, если у нее чувство самосохранения?
— Ты действительно думаешь, что рубцы, в прямом смысле прорезающие твой живот — это ничего серьезного? Черт, девочка, ты хоть думаешь о том, что говоришь?
Я еле сдерживаю себя от того, чтобы не накричать, поэтому хватаюсь за волосы и сильно тяну их. Начинаю измерять комнату шагами. Бриттани облизывает губы, ее глаза бегают из стороны в сторону.
— Это случайность. Я никому этого не показываю, потому что знаю реакцию. — Она оглядывает меня, поднимая подбородок. — Такую, как сейчас. Сотни раз видела, как это происходит, и больше не хочу повторять… Я специально принимаю таблетки после того случая, чтобы не потерять реальность с тем, что было… — Она замолкает и закрывает глаза, давая полную свободу слезам, катящиеся по ее щекам.
Я замираю на месте.
— Что ты сказала? — удивлённо спрашиваю. Бриттани качает головой и снова садится на крышку унитаза.
— Уходи Оуэн. Пожалуйста.
Я вздыхаю и минуту молчу. Она принимает таблетки, чтобы забыть то, что произошло с ней? Но что конкретно с ней произошло? Как она получила то, что я только что видел?
Дерьмо. Она все еще не говорит и, кажется, не станет. Я вздыхаю и качаю головой.
— Мне жаль, что с тобой это случилось, — говорю ей едва слышно. Затем ухожу, закрывая дверь уборной.
11 глава
Бритт
Прошло два дня с тех пор, когда я последний раз видела Оуэна. Момент в туалете долго не уходил из моей головы. Когда он ушел вместе со своей мамой, то мне показалось, что внутри меня что-то пошатнулось. Я почувствовала сильную тягу к чему-то мне неизвестному. Даже когда помогала родителям убирать посуду, меня душило чувство вины.
Мне было неприятно смотреть на свое отражение в зеркале. Но каждый раз, когда я вставала с постели, мне приходилось это делать. Мама несколько раз интересовалась о моем самочувствии. И то, что произошло, когда я вышла из-за стола. Папа же был слишком разочарован во мне. Он просто сказал, что я должна думать прежде, чем что-то говорить.
Все два дня я присматривала за Доном; мы играли в Лего, затем просто кидали мяч во дворе. И даже тогда я ни разу не заметила Оуэна. Когда Дон попросил меня сделать ему домашнее мороженое, мой телефон подал сигнал.
— Алло? — В трубке просто дышали. Слишком учащенно. Я встала посередине кухни с большой ложкой в руках, чтобы прислушаться к голосу. Я попыталась спросить, кто это, но в трубку продолжали лишь дышать.
— Ух, извини, Бритт! Я только что закончила пробежку. И до сих пор моя отдышка убивает меня. — Наконец послышался голос Эйвери Джонсон. Теперь я могла выдохнуть с облегчением, отгоняя мысли о всяких маньяков. Я улыбнулась.
— Привет, Эйв, как ты? Как твоя жизнь после свадьбы? — спрашиваю ее.
Она была моей подругой. Моей первой подругой в Броуке. Но отец Эйвери отправил ее в Нотервиль к ее матери и с тех пор мы редко видимся. Эйвери смеётся и откашливается.
— Я в порядке, но мне понадобится твоя помощь. Точнее не мне, а моему другу… То есть не моему другу, а лучшему другу Картера… — Эйвери так быстро тараторила, что в ушах начинало звенеть. Я зажмурилась.
— Стой! — Я поспешила ее остановить, чтобы хотя бы выиграть время для размышлений. Эйвери перевела дыхание. — Можешь спокойно объяснить, чем я могу помочь? — спросила я, медленно проговаривая слова.
— У друга Картера, Оуэна, скоро похороны. Его сестра умерла. Он собирается организовать проводы. И так как этот парень слишком горд, чтобы просить у кого-либо помощи, мы решили помочь ему сами. Так ты сможешь помочь нам? Людей совсем не хватает…
Я обернулась к Дону, который с широкой улыбкой смотрел Спанч Боба по телевизору.
— Эм, но я не могу оставить Дона одного дома, Эйв, — говорю ей, закусывая нижнюю губу. Затем Эйвери вздыхает. Я могла слышать, как она отбивает ритм своими пальцами, по какой-то твердой поверхности.
— Попроси кого-нибудь посидеть с ним, пока тебя не будет. Это все равно на пару часов, обещаю, — уверенно произносит Джонсон.
Я вздыхаю и смотрю на свои наручные часы. Родители уехали за город на несколько дней. Я не хотела их огорчать. Но так же мне не хотелось подводить подругу.
— Ладно, но только на пару часов.
Эйвери кричит в трубку, затем благодарит, несколько раз говоря, что она у меня в долгу. Ну, конечно же. Завершаю звонок и направляюсь к брату. Он сразу оборачивается ко мне и улыбается. Я сажусь рядом с ним и усаживаю его к себе на колени.
— Послушай, малыш, — начинаю я, — мне нужно уехать по делам, но я очень быстро вернусь домой. Клянусь. Посидишь тут вместе с Авой, хорошо?
Дон хмурится и минуту изучает меня. Я надеюсь, что он согласится, потому что у меня нет других вариантов. Дон сжимает мои пальцы, поднимая свои большие глаза, полные страха.
— Но ты же вернёшься? — спрашивает он. Я улыбаюсь шире, целуя его в лоб.
— Конечно, Дон. Обязательно!
Он кивает и смотрит за мое плечо. — А Ава сделает мне мороженое, как у тебя?
Я смеюсь и глажу брата по волосам. — Она тебе сделает лучшие печенья, которые ты когда-либо пробовал. Поверь, это круче, чем мое мороженое.
Он тянется ко мне на руки, и я его без колебаний крепко обнимаю. Через час, как приехала Ава Риксон, Дон уже посапывал на диване. Я доверяла Аве. Точнее мой брат доверял ей. Он сразу подружился с ней, когда только увидел ее. Ей нужны были деньги на учебу, поэтому мои родители согласились взять ее нянькой для Дона.
Отдав Аве все указания и написав все экстренные номера, которые, на случай другой, понадобятся, со спокойной душой я, наконец, двинулась в Нотервиль.
Я мечтала уехать из Броука, когда мне было ещё пятнадцать. И сейчас это происходит. Мне хотелось помочь Оуэну с проводами. На самом деле помочь.