И потом словно во сне я вдруг ощутила, как он захватывает меня своей энергетикой, он потянул меня к себе, и словно в замедленной съемке я видела, как приближалось его лицо к моим губам. И он вдруг коснулся их своими, большими, чувственными и горячими. Все померкло и остановилось. Все исчезло вдруг из этого мира, потому что его поцелуй остановил время. Это было волшебство, меняющее реальность. Я открылась ему навстречу, и он еще ближе прижал меня к себе, робко проникая в меня своим дыханием. И все вдруг вспыхнуло, загорелось, заискрилось, я вцепилась в него с такой страстью, которой я никогда от себя не ожидала. И мы стояли так не знаю сколько. И только вдруг я услышала со стороны:
«Счастливые, блин», — и этот незнакомый мужской голос так просто обозначил то, что было настоящей тайной, мистикой между мной и Темой. Никто не мог знать, что это значило для нас. Никто не мог проникнуть в ту загадку, которая связывала нас. Никто не понимал глубины того ощущения, которое охватило нас. Мы были вне реальности, вне всего существующего и проявленного. Мы почти потеряли связь с этим миром, когда таксисты стали орать:
— Кому такси.
И он отпустил меня вдруг, я увидела его глаза, я не могла знать силы его страсти ранее, но там была бездна, буря вечности, пронизывающая все сущее, бушующая вселенная, которая стала моей.
— Пошли, — сказал он. И я подчинилась, не говоря ни слова. Я испугалась. Я так сильно испугалась мощи нашего слияния, что я боялась даже прикоснуться к нему, когда он шел впереди и вез мой чемодан к машине. Меня трясло, и я хотела, чтобы мы чуточку отдалились, нет, не внутренне, а физически, потому что это порыв, который мы пережили, он был сильнее, чем цунами, быстрее торнадо, мощнее урагана. И он, словно почувствовав тоже самое, сел вперед, а меня посадил назад. Однако, он повернулся ко мне и стал расспрашивать обо всем, что произошло со мной после момента нашего расставания. И мы расслабились и снова радовались, были спокойными. Мы как-то одинаково ощущали все происходящее и гармонично могли перетекать из одного состояния в другое. То ли это я была такой гибкой, то ли он таким сильным, что мог управлять мной. Я сама не понимала. Но мы точно подходили друг другу с совпадением до последней единицы. Было уже восемь часов вечера, и я ужасно устала, но, подъезжая к дому, я чувствовала панику от того, что он сейчас уйдет. Однако я ни за что бы не решилась пригласить его в дом. Меня трясло от мысли, что могло бы случиться, окажись мы наедине. Я, наверное, хотела этого, как взрослая женщина, но не желала того, как девушка восемнадцатилетнего парня. Я точно была уверена в том, что секс раньше времени мог разрушить что-то в наших отношениях. И я для себя решила, что ни за что не стану этого делать. Поэтому, когда мы подъехали к дому, я скромно сказала, что очень утомилась и мечтаю о душе. Он дотащил мне чемодан до лифта. Он снова взял мое лицо в руки и нежно коснулся моих губ своими. Это означало, что он все понял и не собирался нарушать моих границ. И я была так благодарна ему за это. Так благодарна.
— Завтра, — сказал он и вышел из подъезда.
Мы не расставались с ним ни на один день. Мы всегда были вместе. На свой день рождения двадцать восьмого июля я пригласила гостей выехать на природу. Я не любила принимать алкоголь, и мне не нравились тупые пьянки. Поэтому я купила легкого вина для гостей, рыбы и овощей, которые мы собирались жарить на костре. Я и еще одна моя подруга были за рулем, всего было восемь человек, включая меня и Тему.
Он, как и обещал, принес охапку полевых цветов, таких восхитительных и нежных, что я прослезилась. Он также приволок огромный секач, демонстрируя его мне как свое главное орудие в сложном деле стрижки полевых газонов. Меня тронуло то, что он сам собирал букет и оформил его просто великолепно — в салатовую ткань и желтую сетку. А еще в маленькой коробочке я обнаружила потрясающей красоты хрустальное сердечко, светящееся, переливающееся.
— Ты напоминаешь мне его, — сказал он, — хрупкая и искрящаяся.
Я не могла ничего выговорить толком, только обняла его, шмыгая носом.
Я волновалась, как он будет чувствовать себя с моими подругами, но мои волнения были пустыми. Он влился в нашу женскую компанию так легко, словно всегда нас всех знал. Мои подружки трещали без умолку, подтрунивали надо мной в своей привычной манере, шутили, что я Темку доведу до белого коления. Он подыгрывал им, конечно, слегка напряженно, но только в начале. Потом он освоился, общался легко и непринужденно. Было очень жарко, все были в купальниках, а я ужасно стеснялась раздеться перед ним. Я понимала, что мое тело, хотя все еще стройное и гибкое, было уже не телом восемнадцатилетней девочки. Оно уже имело возрастные изъяны, которые я в себе признавала. Однако через пару часов жара все-таки выиграла и я, скинув сарафан у самого озера, залезла в воду. Я старалась не смотреть на него от смущения, но, думаю, он тоже смущался, поэтому сильно не пялился на меня.
Когда стало вечереть, мы с ним вдвоем прогуливались вдоль кромки воды.
— Я иногда думаю, сказал он, как все в жизни странно складывается. Ведь я пробовал поступать в МГУ, но провалил экзамены. Я был расстроен тогда, хотя сейчас понимаю, что должен был благодарить за это судьбу, — он прижал меня к себе покрепче, и мы, обнявшись, щекотали друг друга, радуясь, радуясь, радуясь.
— Не знаю, Тем, как все это могло с нами случиться, сказала я серьезно. Но знаешь, я сначала боялась, признаюсь.
— Мне тоже было не по себе, — сказал он.
— Но потом, когда я была на дольменах…
— Я знаю, — перебил он, — был один мистический вечер, когда я лежал дома на диване, дремал, наверное, как вдруг со мной что-то сталось. Я вдруг почувствовал, что словно лечу куда-то, и это что-то никак нельзя было объяснить, словно там было все и не было ничего. И там в этом ничего была ты, и мы с тобой были едины. Я не знаю, как это объяснить, но тогда я понял, что мы друг для друга предначертаны. И я принял все так, как есть.
Я посмотрела на него обожающими глазами, и он смотрел на меня, наполненный моей любовью. И он снова коснулся моих губ, на сей раз осторожно, нежно, мягко, и я изо всех сдерживала себя, не давая ему слишком сильного пара для разогрева. Я была невинной и тихой, нежной и теплой, но я не хотела пока быть огнем и бурей. И он был спокоен.
А потом мы все собрались домой, весело ехали, в шутку пели песни, даже читали реп.
Когда в этот вечер я засыпала, я думала о том, что мечты сбываются, нужна лишь вера. Вера — это когда ты не привязываешься сильно к чему-то. Ты веришь в хорошее, мечтаешь о чем-то, но внутри согласна на любой исход, уготованный судьбой. Ты веришь в то, что Бог о тебе позаботиться. И он делает это всегда наилучшим для тебя способом. А еще нужно терпение. Нет, я не имею ввиду, что нужно терпеть в смысле сильно ждать и мучиться от того, что пока чего-то не имеешь. Наоборот. Терпение — это когда ты всегда доволен тем, что имеешь, благодарен за это, но также понимаешь, что рано или поздно все изменится. И всегда к лучшему. Я лежала и благодарила жизнь за то, что она любила меня, и я откровенно призналась ей в том, что тоже очень сильно любила ее.
— Ребята собираются кататься на водных мотоциклах, поедем? — как-то спросил меня Тема.
— Они что, берут их в прокат? — удивилась я.
— Ну, да, на Грибном канале.
— А кто поедет?
— Родион с Оксаной, Сеня с Инной и еще ребята, ты их не знаешь.
— А они меня знают? — спросила я.
— Неа, они из других вузов, хватит волноваться об этом.
— Тогда я на все согласна.
Я очень любила этот вид развлечений, хотя больше всего мне нравилось ездить одной. Но в случае с Темой я, разумеется, никогда не согласилась бы покинуть его ни на минуту. Поэтому он уселся впереди, а меня посадил сзади, надев на меня спасательный жилет и велев мне держаться крепко. Погода была жаркой — было начало августа, вода была теплой, настроение отличным. Когда мы двинулись с места, я почувствовала, как теплый ветер обхватывал мое тело, обтекал его, и я сильнее вцепилась в Темку. Сначала он ехал медленно, а затем вдруг начал набирать обороты и буквально рванул вперед. Господи, мне казалось, что я готова была взлететь от счастья вместе с ним. И каким-то боковым зрением я видела, что прямо над нами в голубом небе летели две птицы с большими широкими крыльями. Они парили, свободные и грациозные, и мы, словно соревнуясь с ними, описывали круги по воде, и я визжала от удовольствия крутых поворотов, которые специально делал Артем.
— Не бойся, держись, — кричал он. А я вирищала вслед так, что не знаю, почему он не оглох.
Конечно же на одном из виражей мы оба полетели в воду, и я чуть не умерла от страха. Мы смеялись долго, и я била его по плечам, ругаясь и жалуясь, как ребенок. А он прижимал меня к себе под водой, от чего я чуть не забыла, что ругаюсь. Я хотела, чтобы он продолжал, но боялась, что его продолжение может зайти слишком далеко, поэтому велела ему лезть назад на мотоцикл и помогать мне взбираться. Он глянул на меня своими проницательными глазами. Я видела, что он видит, что я сопротивляюсь нашему еще более глубокому сближению. Он знал, что я не хочу сейчас физической близости. И мне стало казаться, что он не совсем понимает причину. Наверное, в его глазах это вообще должно было выглядеть странным. Я была его гораздо старше, у меня был опыт, я знала эти отношения, и, должно быть, могла хотеть их с моим новым мужчиной. Мне виделось, что именно эти мысли обуревали его. Но дело обстояло совсем наоборот. Как раз потому, что у меня был опыт, я прекрасно понимала, что ничто не разрушает отношения так быстро, как физическая близость. Люди сближаются, пресыщаются и расстаются. Я не хотела этого с Темой. Между нами было нечто большее, чем просто физическая тяга. У нас было сердечное сближение, которое было для меня важнее. И я хотела удержать свое счастье как можно дольше любой ценой. Хотя, разумеется, я понимала, что главным моим врагом в этом тонком деле была я сама, так как его прикосновения, его близость вызывала у меня естественные порывы пойти дальше. Однако опыт был сильнее. И я жестко следовала тем правилам, которые вынесла из своей жизни.
Мы залезли назад на мотоцикл и рванули рассекать теплую воду реки. Родик и Оксана следовали за нами, и мы соревновались, кто кого обгонит какое-то время. Мы с Оксаной кричали, чтобы они перестали немедленно, но парни, конечно, нас не слушали, а только выжимали все силы из водных машин.
После катания некоторые ребята уехали, а мы с остальными поехали на другой берег реки, туда, где не было толпы людей. Поговаривали, что там был нудистский пляж, но мы сильно не переживали из-за этого — мы не собирались раздеваться. Голых извращенцев там не оказалось, и мы купались, резвились, веселились. Парни брызгали нас, загоняли в воду, собирались нас топить в шутку, от чего я, Оксана и Инна бегали по берегу, как три козы, взвизгивая от счастья.
Потом мы жевали бутерброды и пили чай — я привезла еду с собой, зная, какой голод обычно вызывает вода.
К вечеру стало чуточку прохладнее, и мы счастливо вздохнули, играя в карты на горячем песке. Закатное небо принесло аромат романтики и всем захотелось прогуляться среди нежных ив. Мы рассосались по парочкам и потянулись прогуливаться вдоль реки. Мы с Темкой шли в обнимку, он что-то увлеченно мне рассказывал, а я хохотала, глубоко понимая каждую его шутку, каждый намек, каждый шорох его гениального ума. Я вдыхала вечерние запахи лета, понимая, что оно уже сдает свои позиции, еще чуть-чуть, и снова придет осень, холодная и, я надеялась, солнечная. У меня было какое-то странное предчувствие, что что-то измениться скоро. Нет, я не думала, что мы расстанемся с Темой, я думала, что пришло время что-то качественно менять в наших отношениях. И это было неминуемой кармой всех пар, желающих быть вместе и делить свою судьбу пополам. И я понимала, что скоро нас ждали испытания, и каким-то шестым чувством я осознавала, что это будет связано с институтом. Я не хотела быть его преподавателем больше, но у меня не было ни единого шанса уговорить Тему разрешить мне просить завкафедрой перевести меня из его группы. Более того другие студенты любили меня и они бы не поняли почему я отказалась от них. Да и я не хотела уходить оттуда, где меня любили. Я сама была влюблена во всех людей, которые были так или иначе связаны с моим дорогим и уже родным человеком по имени Артем.
Первого сентября у них было какое-то оргсобрание, после которого мы пошли есть мороженное на набережную. Мы весело болтали и Тема рассказывал о том, что им вещали преподаватели.
— Привет, Тем, — вдруг услышала я голос Алины, — здравствуйте, Татьяна Александровна.
За одну секунду я осознала ситуацию. Мы сидели с Артемом вдвоем, болтали и смеялись, общаясь на ты. Алина не была дурой, я знала, что она все поняла. Чуть не подавившись мороженным, я ответила смущенно:
— Алина, здравствуйте.
Тема улыбался и по нему не было заметно, что он напрягся.
— Привет еще раз, ты че тут? — спросил он.
— Вот, решила прогуляться, последние теплые деньки.
— Как лето, — уже более непринужденно спросила я ее.
— Отлично, ездила на Украину к родственникам. Ну, ладно, скоро увидимся на занятиях, не буду мешать, — и она с улыбкой удалилась.
— Тем, — застонала я, блин.
— Не переживай ты так, Алина не будет болтать, хочешь, я поговорю с ней, хотя, уверен, она и так никому ничего не скажет.
— Мы не сможем скрывать наши отношения вечно, — с грустью сказала я.
— Ты сожалеешь об этом? — его голос стал напряженным.
— Нет, конечно, но, Тем, я боюсь, пойми, я не хочу проблем на работе, сплетен, пересудов.
— Я с тобой, вместе мы все пройдем, я тебе обещаю.
Он подсел ко мне ближе и поцеловал в губы, ласково и нежно.
Я прижалась к нему, все еще расстроенная, я не могла так быстро принять данность, с которой, мне казалось, скоро нужно будет столкнуться лицом к лицу. Я чувствовала, что неминуемо всем станет известно о нашей с Темой связи, и это меня ужасно пугало.
Она 9
На первой паре в его группе мне было достаточно одного взгляда на Алину, чтобы понять, что она все поняла. Она загадочно улыбалась и хитро поглядывала на меня своими кошачьими серыми глазами. Я смутилась, но делать было не чего. Нужно было вести урок. Их группу соединили с параллельной, и теперь их было у меня пятнадцать человек. К моему веселью господин Маницкий, тот парень, который в прошлом году делал мне замечания, снова оказался у меня. Я поздоровалась с группой. Тема сидел на второй парте и с любовью смотрел в мои строгие учительские глаза.
— Господин Маницкий, видите, нам с Вами так и не удалось избежать очередной встречи, — я шутила, и студенты захихикали.
— Я очень рад, — смущенно сказал он.
— Надеюсь, наше второе знакомство пройдет менее напряженно, — продолжала я.
— Я тоже на это надеюсь, — сказал он, пряча улыбку под опущенной головой.
Во время урока я не чувствовала былого волнения из-за присутствия Темы. Наоборот, я чувствовала радость от того, что могла отдать ему то, что знала, что умела. Я наслаждалась его близостью, хотя и старалась не смотреть на него часто.
В середине пары, когда все студенты готовили минутное монологическое высказывание, у меня вдруг пикнул телефон.