— Татьяна Александровна, — выпалил он вдруг на русском, — я люблю Вас.
Меня сковало, словно неспелая хурма вяжет язык. В мгновение я передумала сотни возможных вариантов благополучного исхода ситуации. Он был ребенком, пусть старше Темы на два года, но все равно еще ребенком. Вариант грубого отказа мог толкнуть его на экстремальные шаги. Принять его чувства было невозможным. Я металась.
— Вадим, вы, что издеваетесь надо мной, — гнев прорвался изнутри, спасая рассудок от тупиковой ситуации.
— Нет, — его лицо было таким беззащитным и по-детски невинным, что мое сердце защемило.
— Вадим, — мой голос стал мягче, — я взрослая женщина.
— Что такое десять лет, это просто пустяк, — я знала, что он был прав, и от моей лжи мне стало противно.
— Послушайте, вы все себе придумали сами, — начала я мямлить, — вы совсем не знаете меня, я обычная среднестатистическая женщина, разведенка, в моем образе нет ничего романтического.
Он перебил меня.
— Разве любовь можно объяснить разумом?
— Но что же вы хотите от меня? — в ужасе ловушке спросила я.
— Я прошу лишь одно свидание.
— Это невозможно, у меня есть молодой человек.
— Мне все равно, — сказал он с болью в голосе.
— Вадим, — я смягчилась, — прошу вас, мне не все равно, поймите, вы очень хороший парень, но я любою другого.
— Тогда я убью его, — его голос стал каким-то пустым и жестоким.
— Это не поможет, вы не сможете убить мои чувства к нему.
— Я буду вас добиваться, — выпалил он, вскочил и вылетел из аудитории.
Ужас накрыл меня с головой. Все, это точно конец. Что же будет? Я даже представить себе боялась возможные варианты действия Вадима. Более того, я точно знала, что Тема вечером спросит меня о том, что произошло, и я должна буду ему рассказать об этом. Весь день я сидела, как на иголках. Когда я прилетела домой, от нервов я налила себе стакан вина и выкурила полпачки сигарет.
Тема пришел раньше обычного. Я открыла ему дверь, и он сразу увидел мое состояние.
— Что случилось? — спросил он, его челюсти сжаты, глаза сужены.
— Тема, — я бросилась ему на шею и заплакала.
Он отцепил меня, и мы прошли на кухню.
— Рассказывай, — сухо сказал он.
Я, заикаясь, вкратце пересказала ему наш разговор с Маницким. Он молчал, но я видела, как его тело нервно подергивалось, а челюсти почти скрипели.
— Думаю, мне нужно отойти ненадолго, — спустя какое-то время сказал он. Его голос был угрожающе спокоен.
— Тема, прошу тебя, не надо, — взмолилась я.
— Это мужское дело, — его тон не обещал ничего хорошего.
Я упала перед ним на колени и вцепилась в его ноги. Я обняла его за талию и начала плакать. Он чуточку смягчился, поднял меня и посадил к себе на ноги.
— Танечка, — сказал он, — я никому не позволю приставать к тебе, никто не посмеет лезть к тебе, шантажировать тебя. Причинять тебе неприятности.
Я плакала еще пуще, я понимала, к чему все это может в конечном итоге привести. Будет неминуемая огласка этого дела и будет грандиозный скандал. Я сказала ему об этом, и он вспылил. Первый раз он повысил свой голос, разговаривая со мной.
— Ты, что хочешь сказать, что я должен позволить ему и дальше преследовать тебя?
— Он угомонится, он поймет, что все бесполезно, прошу тебя, давай немного подождем, посмотрим. Если нечего нельзя будет сделать, тогда ты вмешаешься. Умоляю тебя, Темочка, пожалуйста, прошу. Я рыдала и прижималась к нему, как к своему единственному спасителю. И он смягчилась еще немного. Он долго молчал, гладя меня по голове.
Когда я чуточку поутихла, он сказал:
— Если он еще раз подойдет к тебе, я его убью.
Его голос был тихим, спокойным, словно он просто констатировал какой-то научный факт. Я в ужасе осознала, что он на самом деле готов вступить в самую настоящую войну с Вадимом, и меня накрыла новая волна кошмара. Из гороскопа Темы я знала, что он неминуемо в жизни должен был столкнуться с агрессией, желание убить могло неожиданно вспыхнуть в определенный момент, и самое страшное было то, что в порыве у него действительно могло снести крышу. В своей астропсихологической практике я встречала такие случаи, когда люди неожиданно хватались за нож, а потом ничего не помнили, словно с ними случилось затмение сознания. Я так боялась за Тему, мне так хотелось уберечь его, уберечь нас, мне хотелось немедленно реабилитировать эту ситуацию всеми возможными и невозможными способами. И я вжалась в него со всей силы, и начала целовать его, бешено, страстно, неистово. Он отреагировал мгновенно. Пожар, там был настоящий пожар, ураган, разносивший пепел на километры. Я потерялась. От нахлынувших эмоций, сильных переживаний, я потеряла рассудок. Я спасала свою жизнь. Я раздвинула ноги и обхватила его ими за бедра. Он втянул меня в себя, стягивая с плеч рубашку, разбрасывая волосы по моим плечам. Я запустила руки в его волосы, наши тела сплетались, раскрывались со скоростью света. Губы рвали друг друга, страсть засасывала все, что существовало в свою огненную ловушку. Он приподнял меня и спустил на пол. Мы упали на холодную плитку, и он увалился на меня всем телом. Его поцелуи заскользили ниже, по шее, затем на оголившиеся плечи. Я чувствовала, его крепкая плоть уперлась в мою ногу.
— Господи, что мы делаем, — метнулось у меня в голове.
Я резко схватила его за плечи, и перевернулась на него. Я вжалась в него, прижимаясь головой к груди, и замерла. Я знала, что он был не согласен. Но я не хотела, чтобы это произошло вот так, в порыве отчаяния, в порыве гнева, в порыве страсти. Я мечтала лишь о его любви, и я готова была даже еще раз выдержать его гнев ради этого. Однако, к моему удивлению, он не разозлился. Он постепенно стал успокаиваться, глядя меня по спине. Мы ни слова не сказали друг другу. Мы просто встали после этого и сели пить чай. Я спросила его что-то про учебу, и он начал рассказывать. И это была моя маленькая, маленькая победа.
Прошло совсем не много времени, когда рвануло второй раз, но уже с удвоенной силой. Однажды на занятии Вадим явился очень взвинченный. Я не понимала причину, но он как-то с отвращением смотрел на меня и, мне показалось, на Тему.
В перемену некоторые студенты пошли за пирожками, а мы болтали с Темой, Алиной и еще двумя студентками.
— Мы собираемся ехать кататься на горных лыжах на новый год, — сказала Алина.
— Здорово, а куда, — спросила я.
— В Новинки, скорее всего. Говорят, там хорошо.
— Да, — согласилась я, — там отлично. А с кем едите?
— С ребятами с пиара, — весело ответила Алина.
— Вас, наверное, очень удивляет, Татьяна Александровна, — вдруг язвительно сказал Вадим, сидевший один на третьей парте, — что некоторые могут отдыхать со своими ровесниками.
Меня пронзило до самых пят, неужели он знал про нас с Темой? Я собралась в кулак и, не обращая внимания на его реплику, продолжила разговор.
— Думаю, вы отлично отдохнете.
— Полагаю, Вы-то точно знаете, как хорошо отдыхать со студентами, — грязь и ненависть лилась из сердца Маницкого непролитыми реками неудовлетворенности.
За секунду я увидела Тему. Его выражение лица выражало ярость, такую, что я и вообразить не могла. Он медленно повернулся к Маницкому. От него исходила ничем не прикрытая угроза.
— Ты, видимо, хочешь познакомиться со студентами, с которыми Татьяна Александровна проводит время, — сквозь зубы просочил он.
— Полагаю, я с ними прекрасно знаком, возможно, поэтому некоторые из них сдают зачеты и экзамены на отлично.
Словно в какой-то сцене из страшного фильма я увидела, как Артем рванулся с места и подлетел к Маницкому. Он схватил его за ворот рубашки и с силой толкнул со стула. Вадим полетел на пол вместе со стулом. Еще секунда, и он уже вскочил на ноги и бросился на Тему. Они вцепились друг в друга, началась потасовка, я стояла, онемевшая, потерявшая голос, рассудок, движение. Они дрались с такой ненавистью, что я была уверена, что они убьют друг друга. Девчонки завирищали, открылась дверь, и в комнату влетел Родион и еще какие-то студенты. Поняв в чем дело, они немедленно бросились разнимать дравшихся.
Когда их расцепили, Маницкий орал:
— Так, как, Артем, хороша она в постели?
Тема рванулся с чудовищной силой, никто не смог удержать его. Он подлетел к Вадиму и со всей силы ударил его кулаком по лицу.
Его снова схватили. Они что-то еще кричали, но я этого не запомнила. У меня потемнело в глазах, и я упала.
Она 10
Когда я пришла в себя, я лежала на полу, а надо мной сидела Алина.
— Где они, — спросила я.
— В деканате. Преподаватель с соседней аудитории повел их туда. Вокруг толпились студенты, но девчонки из моей группы выпихивали всех наружу, утверждая, что я пришла в себя.