— Я подойду в ресторан, только закончу еще одно дело, — мотнул головой Броневой. — Ярослава, задержитесь.
Девушка, собиравшая какие-то бумаги, замерла на секунду, но лишь согласно кивнула и дождавшись, когда все выйдут, повернулась к нему.
По её лицу ничего нельзя было прочесть.
Павлу хотелось встряхнуть рыжую и увидеть, наконец, в её глазах, в лице что-то живое. Как прежде. Он поймал себя на совершенно иррациональном желании услышать от Ярославы гадость. Вызвать её раздражение. Чтобы она наорала на него!
Но только не смотрела вот так. Как на чужого человека.
Да, он псих, раз хочет подобного. Но это она виновата, что у него поехала крыша. Она подсадила его на собственное пламя, которое с такой охотой дарила окружающим и, как выяснилось, он уже не мог без этого огня.
Без него он чувствовал себя застывшим. Неживым.
Прежним.
И, почему — то, этот прежний Броневой ему не нравился.
— Что это за представление? — проворчал он, даже не зная, как начать разговор.
Негодница лишь приподняла одну бровь:
— Мне казалось, вам понравилась идея.
— Я про другое! Про все это! — он обвел руками её наряд — И вообще, мы договорились, что наедине говорим друг другу «ты»!
— По размышлении… — начала рыжая с небольшой хрипотцой в голосе, от которой Броневой моментально напрягся и сглотнул — Я решила, что это неприемлемо. Ведь когда я подписывала контракт, я соглашалась соблюдать правила. Не хотелось бы вылететь из компании из-за такой досадной случайности, — она хмыкнула и сделала шаг к нему, глядя прямо в глаза. Павел подавил в себе желание отступить. — Сотрудники обязаны соблюдать субординацию; для сотрудников неприемлемо нарушать дресс-код и распорядок… — еще несколько шагов и Ярослава оказалась так близко, что, вдохни Броневой чуть глубже, он бы непременно коснулся её грудной клеткой. Но он не дышал.
Зеленые, абсолютно спокойные, как море в штиль, глаза смотрели на него внимательно, а чувственные губы произнесли следующую фразу так, что мужчина понял, что он сейчас коснется её и другой частью тела:
— «Недопустимы личные отношения в рамках одной компании, а также между начальником и подчиненной», — процитировала она по памяти и преувеличенно тяжко вздохнула, — Так что не волнуйтесь, Павел Сергеевич, впредь я планирую неукоснительно соблюдать все нормы и требования.
Рыжая развернулась, подхватила бумаги и спокойно вышла из переговорной.
Павел выдохнул. Постоял немного, потом сощурился и достал телефон:
— Виктор, — произнес он холодно, когда на том конце сняли трубку — Распечатай мне все основные внутренние правила компании.
Глава 10
Ярослава.
Последние дни дались мне тяжело.
Тихим, смирным и незаметным «низшим звеном» быть не получилось. Ну где я и где незаметность? К тому же, всю мою сдержанность, даже если бы она была, как рукой снимало, стоило мне взять микрофон. Профессию предать я не могла. Как и себя. Вот и избрала немного другую тактику, чем изрядно — и заметно — бесила Броневого.
Другим это, быть может, казалось его обычным состоянием, но я понимала — мучается. И тихо радовалась этому в уголке.
Хотя, будем честными, носить каблуки мне надоело быстро. Минуту на вторую. И держаться с ним холодно было совсем не просто. Особенно, когда мы остались вдвоем в переговорной. Особенно, когдая увидела огонь в его глазах, от которого где-то в районе живота возникла пустота, будто я забралась на самые высокие американские горки и сейчас летела вниз.
И мне этого хотелось.
Слететь вниз. Спрыгнуть. Шагнуть в эту пропасть, которую я видела в его взгляде. Было страшно — но хотелось. Мне понадобилась вся моя сила воли, чтобы не ответить на этот огонь; чтобы лишь подразнить, поманить, но уйти от него.
Правда, на дрожащих ногах.
Кое-как, с деревянным лицом, добралась до лифта, спустилась на свой этаж и закрылась, наконец, в родной каморке. Меня мелко потряхивало, а в горле так пересохло, будто я переползла пустыню Сахару, а не выдержала всего лишь один разговор с Броневым.
Всего лишь. Ха.
Да в этих со-стороны-и-не-скажешь разговорах эмоций и чувств было больше, чем во всех моих отношениях вместе взятых.
В кабинет постучались. Мое весьма непосредственное начальство в лице Гоши засунуло в дверь вихрастую голову.
— Закончила?
— Ага.
— Мы тут… собираемся с друзьями покататься. Не хочешь с нами?
Хочу ли я зарыться лицом в снег, замерзнуть напрочь, отбить всю задницу и не выспаться, потому что домой вернусь заполночь?
— Конечно хочу! — счастливо завопила я и полезла за доской.
До парка «Лисья гора» мы добрались с ветерком и с такими отнюдь не плоскими шутками, что у меня болел живот от хохота. Друзья Гоши, с которыми мы не раз выбирались на каталку и в ближайшие леса на шашлыки, были молоды, расхристаны и, что важно, легки на подъем.
На этом мы все и сошлись почти сразу, как я начала работу на радио Up! И потому в нашем огромном и всеядном шкафу в каморке этой зимой поселилась доска с ботинками.
Жаль только, что с такими парнями мы были только дружбаны и свои в доску. Или не жаль? Да, с ними было легко и просто, но женщиной рядом с ними я себя не чувствовала.
У подъемников мы разошлись.
Несколько лет я, по настоянию добрых докторов, каталась исключительно на лыжах, но в этом году решилась таки на сноуборд. Не потому, что одно лучше другого, но потому, что мне нравилось пользоваться каждой возможностью, что предоставляла нам жизнь.
Фисташковое или шоколадное мороженое?
Дайте два!
В общем, парни отправились на горку покруче, а я радостно поковыляла на самую безопасную. Но уже, хотя бы, не горизонтальную. И то мне хватило: доска при первой же попытке совладать с непаханой целиной — точнее, ратраченным склоном, но мне нравилось чувствовать себя покорителем вулканов — понесла меня в такие далекие дали, что даже «ау» не помогло бы.
Слава Богу, на пути моего следования оказалось подобие сугроба — после прошедших снегопадов склоны парка могли похвастаться настоящим снегом. Мир перевернулся вверх тормашками. Не знаю, сколько я там пробарахталась, пока меня не вытащили сильные руки. Вытащили, отряхнули и ощупали заодно, заставив открыть рот от возмущения. Но высказаться мне не дали. Потрепали по щеке и весело произнесли:
— В первый раз?
Вот морда наглая, улыбка белозубая. Знаем мы таких товарищей. А дощечкой по лицуне хочешь? Но внешне я — сама любезность:
— Нет, я была Олимпийской чемпионкой, просто травмы…
Мужчина захохотал, отсалютовал мне и умчался вниз. Позавидовав той легкости, с которой он спускался, я снова выползла на трассу и попыталась направить доску в нужное мне направление. Доска ехала во все другие, но только не в нужное. Я упала. И это было только первое падение в череде других. Кажется, что прошло много часов — хотя по факту, не более полутора — прежде чем я добралась до кафе внизу. Я вся была покрыта твердой снежной коркой, даже лицо; руки и ноги дрожали от слабости. Ну и чего мне на лыжах не каталось то? Начала отстегивать сноуборд, мечтая о чем-нибудь горячем.
— Хотите, чтобы я помог вам снять его?
Все тот же мужчина. Глаза голубые — голубые, как мне нравится. Но я лишь насупилась.
— Помогите мне его сжечь.
Мы сели за столик. После трех глинтвейнов я оттаяла, в прямом смысле этого слова. Мужчину звали Степаном. Он тоже был из Москвы, и знал множество веселых историй. И к тому моменту, как меня нашли друзья, мы уже обменялись контактами, ироничными уколами и взаимным восхищением.
Даже условились вскоре встретиться и пойти сходить в кино.
— Оооо, как Яську то зацепило! — показал мне язык Гоша. Я показала язык в ответ, а про себя лишь пожала плечами. Зацепило? Хм.
Я вздохнула. С мороженым то я разобралась. Но что делать, если мне, на самом деле, нравился только мороженщик?
— Иногда хочется быть такой прям бабой, чтобы вообще никто не нужен. — я откинулась на кресле и с удовольствием вытянула вперед голые ноги и пошевелила пальцами. Туфли валялись где-то под столом. — С короткой стрижкой, конем и сожженной избой. Вольной как ветер и приключениями в заднице, чтобы серф в кармане и сиськи крепкие. Иногда хочется быть ледяной блондинкой. С платиновыми волосами, миллионными контрактами и бриллиантами по пять карат. Чтоб личный водитель, пять языков и бизнес-класс во все страны мира. А иногда хочется быть девочкой-девочкой. В платье, розовых очках и туфельках. Вешаться на сильные плечи, трепетать ланью и пахнуть кувшинками. Ну и чтобы будущее было в радугах и единорогах. — я улыбнулась и подмигнула наблюдающему за мной Гоше. — В общем, непредсказуемой. Изнаете, мне кажется, в этой непредсказуемости и заключается наша женская сила. Мы не хотим быть мальчиками, мы хотим быть девочками; хотим играть с оружием и в куклы, ходить на вечеринки и поступать как дети. Буквально через несколько секунд вы услышите композицию «Girl Power» — «Женская сила» — от Shampoo на радио Up!Ая вам напоминаю, что две недели в предверии восьмого марта посвящены у нас девочковедению — так что придумывайте вопросы и темы, и я обязательно расскажу всё, что знаю, в эфире!
День шел своим чередом.
Дела тоже. Ну, если я их не подталкивала острым носом победоносных туфель с красными подошвами.