— Павель, но ты ведь сейчас уничтожать зис лёшадь! — крикнул радостно свояк и ускакал дальше.
Броневой выругался и бешенным взглядом осмотрел окружающий ландшафт. Джон ошибался — он скоро не «зис лёшадь» будет уничтожать, а половину Англии. Точечным ударом боевой ракеты.
Что его дернуло проявить — в кои-то веки — любопытство и отправиться с англичанином «провести субботу на природе»? Ведь все было чудесно — пасмурный Лондон, почти выносимые разговоры с родителями, молчаливые посиделки в дорогих барах со знакомыми, массажи и, наконец-то, полноценный сон. Он даже работал не больше четырех часов в сутки, что для него было сродни «не работал». И вот, в последний день решил, что ему срочно нужны приключения.
Видимо, сработала собственная установка на отдых, которую он, со свойственной ему точностью и педантичностью, решил выполнять. Но отдых и то, что сейчас происходило, было на противоположных сторонах шкалы адекватности.
Это поле, лошади, друзья Джона и совершенно идиотские клюшки находились за гранью добра и зла и, с его точки зрения, подлежали уничтожению в национальном масштабе. Хотя англичане, напротив, обожали эту игру в национальном масштабе.
Павел с тоской оглядел довольные лица. Надо было сваливать еще тогда, когда он понял, что ему предстоит научиться играть в конное поло.
Но он, зачем-то, взгромоздился на специально выращенного для этой цели пони — пони, кстати, чуть крякнуло — а потом путем страннейших манипуляций попытался управлять этой несчастной животиной, чтобы та бежала в нужную сторону, пока он художественно размахивает бамбуковой клюшкой. По идее, пытаясь попасть по мячу. По факту, пытаясь выбить зубы то другим наездникам, то лошадям.
Мяч нужно было загонять в ворота противника, но ни ворот, ни противников он в этом хаосе земли, слякотного снега и ржания особо не различал. К тому же, несмотря на азарт — окружающих — и злость — свою собственную — он замерз. Ну да, не май месяц.
Пытка весельем продолжалась больше двух часов, и он уже направил более-менее подчиняющуюся лошадь на выход, впервые признавая за собой поражение — да он был готов вытащить белые трусы и размахивать ими, если бы они у него были! — как объявили конец игры.
Мужчина уже даже воспринял с должным смирением, что по дороге в романтичную беседку, где морозоустойчивая обслуга накрыла файв-о-клок-ти, наступил в навоз. Ничего другого от этого дня он и не ожидал. И прием в честь «дорогого Джона» ненавидел заранее.
Но избежать тот не было никакой возможности — родители вытащили его из дома в точно условленное время и даже попытались всучить какую-то маску и плащ, поскольку день рождения не был на праздник похож, пока все не окажутся в маскарадных костюмах.
Взглядом Броневой сказал все, что он думает о маске, о приеме, а также об Англии, лошадях и прошедшем дне. Родители вздрогнули и отступили.
Праздник проходил в зале, отделанном в модном стиле лофт. Броневой знал этот стиль, потому что дизайнер его квартиры предложил именно такой вариант. Вариант, в котором он жил уже два года и все то время, кажется, ненавидел. И только сейчас догадался об этом. Бетон и кирпич на стенах, неотшлифованные доски на полах, чуть ли не голые провода вместо ламп и много ярких пятен — картины, диваны, какая-то мебель.
Их встречали хозяева вечера; судя по улыбке Джона, наряженного в какой-то средневековый камзол, тому все нравилось. Регина надела белое длинное платье, сверкающее хрусталем, изображаяСнежную Королеву. Впрочем, особо изображать ей ничего не пришлось. Мать же, после того как сняла шубу, осталась в чем-то блестящем, чешуйчатом и сером.
— Змея? — спросил Броневой, подняв одну бровь.
— У тебя не вовремя прорезалось чувство юмора. — Наталья Вениаминовна поджала губы, но ссорится не захотела. Хотя Павел не возражал бы против ссоры — сегодня его раздражало все. Но ведь раздражение вполне привычное для него чувство, так что ничего, потерпят.
Отец лишь хмыкнул на это замечание. Он вообще предпочитал не вмешиваться в противостояние жены со всем миром. Не ленился, не боялся — ему было все равно.
— Инночка, — вдруг тоненьким голосом проворковала мама и протянула куда то руки. Для поцелуя, что ли?
Павел обернулся и уставился с подозрением на подошедшую «Инночку». Красивая, спору нет. Совершенно аристократичные черты лица, вежливая улыбка, блондинистая прическа, еще более идеальная, чем у его родственниц, и ярко-красное платье с чем-то блестящим на подоле.
Наверное, изображает огонь. А по сути — мороженая рыба.
— Сергей Георгиевич, Наталья Вениаминовна, какая приятная встреча!
Угу, и какая неожиданная.
Павел скептически посмотрел на родителей. Похоже, даже в такой малости, как появление на публике в одиночестве, ему отказали. Или маман вообще решила действовать с далеко идущими целями? Что ж, пусть заканчивает. Потому что он не привык быть вежливым из вежливости. Даже со своими родителями. Мужчина коротко кивнул и переместился к одной из стоек, где шустрый бармен налил ему шотландский виски.
Знакомый торфяной привкус его хоть немного расслабил.
— Это было не слишком прилично, — Регина встала рядом и сделала знак подать ей такой же напиток.
Броневой лишь пожал плечами.
— Разве ты не должна, как истинная леди, наслаждаться шампанским?
Сестра чуть поморщилась, но ничего не ответила. И почему с ним никто не хочет спорить? Лицом не вышел?
Он медленно обвел взглядом зал. Сколько здесь гостей? Под сотню? Русские отслеживались четко — дамы в роскошных нарядах, мужчины в костюмах. Зато «чопорные» англичане действительно нарядились в соответствие с заявленным маскарадом. Не боясь показаться ни глупыми, ни смешными.
Некоторые пары уже танцевали.
— Откуда все эти люди?
— Друзья Джона. Ну и мы позвали многих значимых русских, что живут здесь.
— Хочешь сказать «ты позвала».
— Джону они нужны и нравятся не меньше, — Регина спокойно покачала головой. Она не была красивой, в общепринятом смысле слова, но умела подать себя и в роли хозяйки выглядела великолепно.
— Уот ви где! — к ним подошел именинник — Escaped Pasha…
— Я не сбегал, — Броневой передернулся.
— So you`d better… Она итёт сюда…И тфои родители.
Павел закатил глаза. Ну в самом деле, взрослые же люди, неужели придется играть в догонялки? Впрочем, он лучше поступит по-другому. «Инночка», судя по всему, хочет познакомиться с ним поближе? Ага, вот сейчас прям и познакомится. С чуть кровожадной улыбкой он повернулся к девушке, делающей вид, что просто гуляет мимо, но его внимание привлекли только что зашедшие гости.
Он сначала даже не понял, чем, а потом напрягся и невольно сделал шаг вперед.
Трое уже знакомых блондинов и рядом с ними что-то маленькое, хрупкое и рыжее.
Броневой с шумом вдохнул воздух и целенаправлено пошел в ту сторону, фактически, раздвигая плечами гостей, как ледокол разрубает льдины. Он не заметил, как переглянулись Регина с Джоном, как удивилась блондинка в красном. Он видел только Зиминых, одетых в довольно простые наряды, изо всех сил притворяющиеся костюмами звездолетчиков. А потом его поле зрения и вовсе сузилось до одной изящной малышки, нацепившей разноцветные обтягивающие тряпки, которые с точностью до сантиметра демонстрировали всем желающим точеные ножки, тонкую талию и высокую грудь.
Черт.
Этот образ из «Пятого элемента» был знаком даже ему.
Ярослава сделала большой глоток из бокала с шампанским, подняла голову и чуть не поперхнулась, увидев возникшего рядом Броневого.
Но её удивление быстро сменилось очаровательной, даже шаловливой улыбкой. Она вдруг подмигнула ему и выставила вперед руку с непонятной карточкой:
— Мультипасс!
Ярослава.
То, что в начале марта загорать в Гайд-парке запрещено здравым смыслом, а погода хмурая, серая, дождливая и ветреная, мало кого останавливало от посещения великого и безучастного королевского Лондона. Более того, мне показалось, что это, в свете повального увлечения всеми оттенками серого, привлекло кучу народу. Мы толкались на улицах, в пабах и магазинах, даже в бизнес-классе толкались, отчего старшие Зимины недовольно хмурились, я же чувствовала себя абсолютно счастливым кокер-спаниелем, которому вдоволь позволили носиться по любимой лесополосе.
Я обожала это место. Обожала людей.
И точно понимала, почему Антоха переехал в этот город. Неохватный, шумный, бессистемный, чопорный, запоминающийся. В Лондоне можно было или хаотично бегать, раздражаясь от невозможности посетить всё и сразу, или сосредоточиться на какой-то одной линии поведения. Возомнить — черт, я часто забывала, что «возомнить» это не про нас — себя крутыми бизнесменами и посетить выставки, форумы, дорогущие рестораны и бутики. Отдаться Шерлоку Холмсу или Битлз и пройтись их маршрутами. Посвятить время великолепной истории; а может, найти здесь веселье, клубы, алкоголь, Темзу и смешение культур.
На этот раз мы просто решили предоставить волю случаю и выходным: побродить по улицам, не имея никакой цели; посетить новые рестораны, которые еще не успел опробовать младшенький; потискать необычные вещи в крохотных магазинах и лавках.
— Когда вырастешь, ты превратишься в Вивьен Вествуд, — с прищуром посмотрел на меня Савелий.
Я прыснула, и примерила ему на шею свое светящееся боа. В классическом пальто на тонкий джемпер и с мохнатым «шарфом» Савелий смотрелся совершенно богемно. Я даже завистливо вздохнула — мне так не удавалось выглядеть никогда.
— Если ты думаешь, что оскорбил меня, то заблуждаешься — я считаю Вивьен гениальной.
— Если ты думаешь, что я думаю, что тебя может что-то оскорбить, ты заблуждаешься еще больше, — Савелий поднял идеальную бровь. Хм, мне пора обидеться?
— Яр-ра-а! — заорало откуда-то сверху лохматое блондинистое чудище — в магазинчике странных одежных экспонатов было что-то типа антресоли, — Посмотри что я нашел!
Я заползла наверх по узкой лестнице, чихнув пару раз по дороге, и уставилась на комплект, который откопал Антон.
— Да ладно…
— Точно он! Идеальная копия!