Чудо-мелодия,
Когда ночь длинна
Ведь как знать наверняка -
А будет ль любовь легка?
Когда с миром рвется связь-нить,
Когда света нет мрак озарить,
На тебя тогда лишь я смотрю,
Когда берег скрыт под волной,
Когда мне путь не найти вновь домой,
На тебя тогда лишь я смотрю
Глава 16
Ярослава.
Спустя несколько дней яс умилением смотрела, как зомби, громко чавкая, доедало человеческую руку на экране.
— М-мм… А это не слишком? — голос Дмитрия нарушил стоявшую в переговорной тишину.
— Согласен. Слишком. Рука в кадре без маникюра — это просто ужас какой-то, — пробормотал Гриша. Стас на это только хмыкнул.
— Ярослава, а ты что думаешь? — обратилась ко мне Катерина Самойлова, не обращая внимание на подколки учредителей, и я очнулась. Кажется.
— А?
Гриша заржал и покачал головой:
— Боюсь, что они с Павлом Сергеевичем думают, что зомби — самые милые создания на свете.
Я прыснула и, наконец, пришла в себя, стараясь не смотреть на Броневого, у которого стало — а может и было — непередаваемо-отрешенное выражение лица.
— Мне кажется, все в меру, — сказала свое веское слово. — Кадры взяты и переделаны из фильмов, которые шли в наших кинотеатрах, так что ничего нового или того, к чему широкая публика не готова, мы не покажем. К тому же, это не мы показываем, если вы помните. Как раз будем возмущаться посильнее. Я и в эфир выдам… возмущение.
— Ладно, — Дмитрий задумчиво кивнул, — думаю, можно утверждать оба ролика. И выпускать их. Катерина, дальше у вас продумано?
— Да.
— Тогда будем считать встречу законченной.
Все стали собираться, только мы с Павлом, не сговариваясь — совершенно случайно — застряли в креслах. Ну просто не виделись с самого утра, а тут такой повод.
Посидеть, поговорить, обсудить мертвяков.
Друзя Броневого ехидно переглянулись и вышли из кабинета, возглавляемые женщиной-полководцем, а я тут же перебралась на более удобное сидение.
Сидение довольно хмыкнуло и зарылось лицом мне в волосы.
— Соскучился.
Как ни странно, я тоже.
Наверное, все пары проходят это. Когда время, проведенное вместе, становится, одновременно, бесконечностью и кратким мигом, которого все время не хватает.
— Не хочу сегодня никуда, — буркнул Броневой и прижал к себе сильнее, чтобы показать, куда он на самом деле хочет.
— Мы уже согласились, — я покачала головой. — К тому же, тебе понравится там. Природа, белочки, грибы. Этот дом Артем строил почти десять лет — не без моей помощи, кстати.
— Он опять будет напирать на то, что знаком с тобой дольше и знает тебя лучше, — недовольно проворчал мужчина.
— Но он действительно знаком со мной дольше и знает меня лучше.
— А Савелий пристанет с требованием объяснить, насколько серьезные у меня намерения.
— Его серьезно это волнует, — я улыбнулась и нежно поцеловала своего буку.
Мы дважды уже встречались с Зимиными, и каждый раз это было похоже на соревнование «кто сильнее» и «кто умнее». Причем старший братец соревновался в первой категории, а средний — во второй.
Но по мне, Броневой всегда выходил победителем.
Правда, если бы прилетел Антон — а он все порывался, но не мог пока из-за работы — то в поединке на звание "самого веселого" Павлу досталось бы не первое место.
— Ты все-таки принцесса, — неожиданно вздохнул мужчина.
— Это почему?
— У сокровищ не бывает братьев. А у принцесс — в каждой сказке.
— У драконов тоже не всё так распрекрасно с родней, как у тебя.
Броневой поморщился, но согласно кивнул.
— Мне стоит знать заранее, что именно ты придумала для этого дома, чтобы вовремя восхититься?
Я хихикнула:
— Ты догадаешься
— Серьезно?
— Ага. Но восхититься не забудь.
Еще бы он не догадался.
Не понять, что среди довольно сдержанного строения именно изумрудная башенка сбоку является моей спальней было невозможно.
— Но второй выходной мы проведем, как я хочу. Не там.
— Угу.
Не говорить же ему, что после всего мною задуманного: охоты на трюфелей, которых в окрестностях нашей «усадьбы» не было никогда; «зарницы»; и бани с нырянием в горный ручей он не то чтобы не захочет уехать — просто не сможет.
— И вообще, я планирую мстить за то, что ты вертишь мною, как хочешь, — угрюмо заявил человек-и — недовольство.
— Конечно, — я радостно кивнула и снова поцеловала его, чтобы не услышать еще чего-нибудь.
А Броневой с радостью ответил, чтобы больше ничего не говорить.
На протяжении последовавших за нашей первой ночью недель я постоянно себя щипала. Потому что то, что происходило, было слишком похоже на сон.
Невероятный, бесконечный, сладкий сон, из которого не хотелось выныривать.