Мое фото. У меня их было сотни. Вот мы с мамой сидим в кафе торгового центра и поглощаем заварные пирожные. А вот Тася, поливает меня со шланга и весело смеется. Первый класс, уроки танцев, бабушкин юбилей — просто уйма фотографий, но фото, которое висело на стене, было совсем недавним. На нем, я сгорбленный инвалид, с пустыми, грустными глазами и неаккуратной прической. Фото сделано исподтишка. Я сижу в кресле на детской площадке, голова опушена, а лицо искривлено. Вероятно, фото было сделано через несколько недель после аварии. Но больше меня удивило не это. Комментарии, опубликованные под фото, были просто отвратительными.
«Мир для здоровых людей».
«Наглядное последствие наркомании».
«Уродка».
«А раньше я не верил в бумеранг. Сильно».
«Зачем таких людей выставляют напоказ, когда рядом гуляют дети?».
«Она из нашей школы. Стерва та еще. Ни капли ее не жаль».
«А рот рабочий?».
Я в ужасе захлопнула крышку ноутбука.
Неужели, все это наяву?
Мне стало трудно дышать, будто в горло натолкали ваты, а потом по щекам скатились соленые слезы. Как только я расслабляюсь, начинают верить в лучшее, меня бьет обухом по голове. Каждый раз, когда мои плечи хоть немного расправляются, меня закидывает камнями невидимая сила, словно я противопоказана этой жизни. Мне вновь и вновь показывают, кто я есть на самом деле — урод. Моральный и физический. Вот она, вишенка на тортике — осознание своей никчемности.
Откуда столько жестокости? Что я сделала всем этим людям? Ведь если не считать злых подростков, несколько комментариев было написаны от лица молодых мамочек. Они боялись за своих детей, словно я являюсь разносчиком смертельной заразы. Серьезно? Где здравый смысл? Где же человечность?
Немного успокоившись, я снова приподняла крышку ноутбука. Очень медленно, но я попыталась закрыть профиль. Отправила несколько жалоб модератору. После десяти удаленных комментариев, я поняла, что это практически бессмысленное дело. Чтобы почистить всю страницу, мне бы понадобились сутки, учитывая скорость моих движений. Но, кое-что мне все же захотелось проверить. Меня интересовал автор этого фото. Кто пошел на такую низость?
Человек под ником Chernay_vorona, опубликовал это фото несколько месяцев назад. В июне, а сейчас конец сентября.
Заторможенными движениями, я кликнула на страничку адресата. Вся лента была усыпана готическими скринами, а вместо аватара стояла мрачная картинка. Я лихорадочно кликала мышкой, чтобы нарваться на истинное лицо этого негодяя. И у меня это вышло.
Это была девочка с нашей школы. Старшеклассница. Гот. Та самая особа, фото которой я опубликовала в школьной группе. Тогда, над ней и ее друзьями смеялась вся школа. Их унижали и обещали сжечь на костре, и это только моя заслуга.
Я осеклась. И что теперь? На кого мне злиться сейчас? На себя?
Ох, я получила ответную пощечину и это ужасно больно. Болит сердце и душа. Как я могу поражаться жестокости людей, когда сама сделана из такого же гнилого материала? Зло порождает зло. Только так, и не иначе.
Холодными пальцами я схватилась за голову. Будь мои руки чуть живее, я бы не оставила на себе волос. И вот снова это угнетающее чувство. Чудовище, монстр, урод, зараза — в голове прокручиваются одни и те же определения. Мне не сорвать эти ярлыки. Мне не убежать от правды.
«Все, что мы посылаем в жизнь других людей, возвращается в нашу собственную. Мне вернулось. Только вот поймав последствия, слишком трудно их удержать… они тяжелые».
***
Это был День города. У меня появился шанс доказать самой себе, что я не слабая. Что я проглотила все зло и могу жить, как нормальный человек. Я зареклась больше не обращать внимания на окружающих, пропускать мимо ушей шепот прохожих, забыть про свою болезнь и научиться радоваться тому, что имею сейчас.
Склонив седую голову, бабушка наблюдала за тем, как я расчесываю свои волосы. Точнее, что от них осталось. Даже через зеркало, мне была видна бабушкина довольная улыбка. И взгляд, он отражал нездоровый фанатизм. Ей нравилось видеть во мне свою дочь. Я была похоже на маму, когда она была примерно моего возраста. Наверное, если бы не последствия парализации, которые изменили мое лицо до неузнаваемости и кресло, которое словно сорняк вросло в мою спину, то я была бы ее маленькой копией.
Сегодня, мне хотелось выглядеть особенно хорошо и не потому, что День города для меня какой-то масштабный праздник. Все дело в Толике. Он и Тася с минуты на минуту зайдут за мной, дабы замечательно провести время. Время с друзьями — оно бесценно. И в предвкушении чего-то по-настоящему веселого, я пытаюсь повторить бледной помадой форму своих губ. Контур слегка скачет, но едва ли это кто-то заметит. К тому же, я зареклась принять себя такой, какая я есть. В любом случае, до меня никому нет дела.
Ребята задержались всего на несколько минут, но я уже успела изрядно понервничать. Меньше всего мне хотелось, чтобы они забыли про меня. Сомневаюсь, что смогла бы пережить такое. Сейчас, любая подножка способна меня сломить. Навсегда. Но все обошлось, когда раздался звонок в дверь, окрыленная бабушка впустила моих друзей.
— Готова? — спросила Тася, поправляя свои локоны перед зеркалом. Девочка заметно расцвела. Многое в ней поменялось. Например, эти лаковые туфли, на которых раньше, она никогда не умела ходить. Они очень похожи на мои лодочки, одеть которые я еще долго не смогу. Да и смогу ли вообще? А макияж? Тася никогда не красила губы, а теперь, на них нанесет добротный слой ярко-розового блеска. Таким, как был у меня. Да и локоны прежде носила только я. Тася никогда не была фанаткой укладок. Что на нее повлияло? Видимо моя болезнь идет на пользу всем, но только не мне.
— Отлично выглядишь, — наверняка соврал Толя. Но, он выглядел действительно хорошо. Белая рубашка была заправлены в потертые джинсовые шорты, а белоснежные кроссовки слепили глаза. Его волосы были слегка взъерошены и пахли мятным шампунем. Я сжала руку в кулак, чтобы побороть желание прикоснуться к нему.
А что касается меня, то до Золушки мне было ой как далеко. На мои худощавые ноги бабушка натянула старое трико и вязаные носки, а водолазка с высоким воротом подчеркнула отсутствие груди. Волосы закрутились на концах, отчего казались еще короче.
Короче, на принцессу я навряд ли сойду, а вот принцессу-лягушку в самый раз.
На городской площади собралось приличное количество людей. Она просто кишела отдыхающими. Неугомонная детвора болталась под ногами, размахивая бесплатными шариками, в то время как взрослые аплодировали выступающим на сцене акробатам, разливая пиво из картонных стаканчиков — типичная праздничная атмосфера.
На входе нам вручили пропускные билеты и наполовину сдутые шарики с названием нашего городка. Толя привязал все три к спинке моей коляски. Ему было нелегко внедриться в толпу со мной. Хотя, большая часть людей, которая все же замечала коляску, любезно пропускали нас к сцене, на что я устала благодарно кивать. Конечно, мне хотелось посмотреть концерт, а не считать количество карманов на задницах впередистоящих зевак.
— Принести вам, что-нибудь попить? — предложил Толя, перекрикивая людской гул.
— Я буду Колу, — ответила Тася, — а Ленке фруктовый чай возьми.
Я улыбнулась подруге, поблагодарив ее за понимание. Толя моментально исчез в толпе.
— Интересно, а из знаменитостей кто-нибудь приехал?
Я пожала плечами.
Мне мало верилось, что в наш скромный городок, могла бы заявиться звезда сериала или кино.
— Черт, — выругалась Тася. — На этот старый мобильник, даже видео не снять.
Она яростно щелкала кнопками своего телефона, пытаясь его разблокировать.
Я огляделась. Вокруг было столько радостных лиц, глядя на которых, нельзя было сдержать улыбки. Люди веселились, хохотали, пели. Они жили…
Ко мне подошел малыш, лет 5–6 и провел пальцем по колесу коляски.
— Ты супер-герой? — спросил он, со светящимися от восторга глазами.
— Да, — хохотнула Тася. — Железный человек.
— Ух, ты! А можно тебя потрогать?
В этот момент подскочила его мать и потянула мальчишку за рукав.
— Извините, ради бога, — она виновато закусила губу. — Кирилл, где манеры? Нельзя подходить к незнакомым людям и трогать чужие вещи.
Перед уходом, она еще раз виновато посмотрела на меня.
— Извините еще раз.
Я улыбнулась и покачала головой. Ребенок меня совершенно не разозлил. Я боялась обратной реакции. Вдруг, все снова решать, что я ходячая зараза? Тогда, мне пришлось бы удалиться, а соответственно попрощаться с возможностью посмотреть концерт. Более того, я бы испортила праздник друзьям, а мне этого совершенно не хотелось.
Мальчишка вырвался из рук матери и, подбежав ко мне, наклеил на руку мультяшный стикер.
— Теперь, ты будешь помнить обо мне, железный человек.
Улыбнувшись, я кивнула.
Я буду помнить о тебе, мальчик. Ты единственный, кто не забоялся прикоснуться ко мне. Спасибо тебе за это.
Когда вернулся Толик, на сцену пригласили группу «Черные вороны». Я понятия не имела, о ком идет речь, но с замиранием сердца ждала их выступления. Но какое было мое удивление, когда на сцену вышли готы. Те самые парни и девчонки из нашей школы, те, которые являлись авторами мерзкого поста. А вот танец, который они исполнили, совсем нельзя назвать мерзким. Они напоминали мне черных лебедей. Изящных и легких. Всеми своими движениями они выражали страдания, которые им приходиться переживать, по крайней мере, я так прочитала их посыл. Все это, было мне знакомо. В этом танце было столько боли, столько чувств, что невольно мои глаза заслезились. Он был прекрасен.
Кто бы мог подумать, что в этой мрачной субкультуре, есть место для красивого творчества?
«Как часто мы судим за внешность, но порой, за этой красивой картинкой нет ничего, чем можно было восхититься. Обложка, и только. И как часто, мы игнорируем красивую душу, оболочка которой не приемлема для глаз».
Когда готы покинули сцену, их проводили бурными овациями. Даже Толик аплодировал моими ладонями. Я умилялась этому жесту и наслаждалась его прикосновениями. Я была искренне счастлива. Подумать только, сколько радости может принести небольшая прогулка. Раньше, я могла радоваться только новой вещи, стоимость которой была не по карману моим одноклассником. Мне хотелось выделяться. Что ж, сейчас, я определенно выделяюсь из толпы.
К вечеру ветер усилился. Стало прохладно. Мы возвращались домой уставшие, но довольные. Я с большим удовольствием вдыхала осенний воздух, который пах жженой листвой и сыростью. Мне было немного печально от того, что этот день заканчивается, но в то же время, меня радовала его стабильность. Никаких происшествий, оскорблений, угроз и никакой жалости — идеальный день.
Толик решил сократить путь и, свернув на неровную дорогу, он уверил нас, что так мы вернемся домой раньше. Когда мы уткнулись в железные пути, Толик подхватил меня на руки, а Тася, кряхтя, тащила тяжеленную коляску.
Когда мы проходили этот крохотный отрезок — всего лишь пару метров, я на секунду представила, что полностью здорова. Я почувствовала себя хрупкой девочкой, которую заключил в объятья любимый парень. Это мог быть поход в кино и сломанный каблук, но в своих мечтаньях, я предпочла прогулку по скользкой дороге и слабые лодыжки. Так здорово, прикасаться к его груди, шее, слышать аромат его парфюма, чувствовать его силу, и просто быть живой.