— Как я сказал, так и делаем, — отрезал Индра. — Или не делаем вообще. Я Инду получше тебя знаю.
— Добьёшься, что мы тут все перемрём, — закатил глаза Вритра. Он ничего не сказал и ничего обещать не стал.
Царевич обернулся змеем и стал вытягиваться и вытягиваться, расти и расти. Когда вырос достаточно, Вритра зацепился хвостом за камень, а голову и тело бросил в пучину. Индра решил всё-таки придержать его хвост: негоже будет, если Вритра помрёт, спасая Инду. Воин должен умирать только в честном поединке.
Вритра долго был под водой, и хорошо, что его решил придержать за хвост Индра — тело змея вытянулось и дрожало от напряжения, как струна. Юноша перехватился поудобнее и сжал руки покрепче — мол, заканчивай уже, а то потонешь, действительно…
Наконец Вритра с шумом вынырнул, подняв целый водопад брызг. На голове его лежал, свернувшись калачиком, Инду. Змей сразу же принял облик юноши, и в руках у Индры оказался пояс от его чёрных дхоти. Вритра бережно держал малыша, с изумлением наблюдая его свечение — как у светляка или гнилушки. Оно было заметно в свете факелов, освещавших зал с водоворотом.
Индра протянул руки к Инду и сказал Вритре повелительно:
— Дай-ка сюда!
Вритра вскинул голову. Волосы юноши прилипли по лбу, мокрая одежда — к ногам, и по телу его тоже стекала вода. Вритра тяжело дышал — погружение потребовало немало сил. Он прижал малыша к себе:
— Тише, он спит.
— Его так просто не разбудишь, — улыбнулся Индра. — Спит крепко. Дай сюда, я посмотрю, всё ли с ним в порядке.
— Вроде всё с ним хорошо…
Вритра помедлил и неохотно передал ребёнка Индре. Инду правда крепко спал, улыбаясь во сне. Его лицо сияло безмятежностью — чудо-малыш, счастье любой матери. Малыш спал так сладко, что хотелось улечься рядом и тоже вздремнуть.
— Ой дурачок маленький, — бормотал Индра, аккуратно осматривая мальчика — больше для вида, потому что знал, что Инду всё равно не поранится. — Додумался, куда спать залезть! Твоё счастье, что мы тебя нашли…
Юноша сел, где стоял, прижал Инду к себе и заплакал. В этих слезах уходило напряжение, тревога, страх за Инду. Зато росла в сердце юноши забота об этом маленьком беспечном ребёнке.
Вритра присел неподалёку. Он хмурился, пытаясь понять, как теперь должен себя вести. Наконец царевич сказал:
— Шакра, можно мне его тоже подержать? Он такой… спокойный…
— Можно, — внезапно для себя согласился Индра. — Но только… обещай, что не будешь удерживать его, когда он захочет уйти с рук, ладно?
— Обещаю, — серьёзно ответил Вритра. — Давай его вместе подержим?
— Давай, — ответил Индра. — Садись рядом, положим его на колени, как на циновку.
Юноши уселись друг напротив друга, сложив ноги в позе лотоса и соприкасаясь коленями. Индра аккуратно уложил Инду, лёгкого, как пёрышко, на их с Вритрой ноги и залюбовался. Всё-таки Сома был совершенно неотразимым ребёнком.
От спящего Инду распространялись почти ощутимые волны спокойствия. Так мирно стало вокруг, что даже страшный водоворот, казалось, умерил свой гул. А довольный и наигравшийся малыш тихо улыбался своим снам, положив кулачок под голову.
Вритра смотрел на мальчика не отрываясь. Было видно, как из тела и глаз царевича уходило напряжение, с которым он жил. На губах Вритры даже заиграла лёгкая улыбка.
— Слушай, Вритра, — прервал молчание Индра. — Спасибо, что достал Инду из воды. Я бы и сам мог… Но всё равно, я тебе благодарен.
— Всегда пожалуйста, — откликнулся Вритра, а затем сморщил нос ехидно. — А твоё спасение было необязательным?
Индра опустил взгляд.
— А… и за это тоже благодарю. Позорище, конечно… — совсем тихо добавил Индра.
— Хозяин не должен позволить своим гостям погибнуть в его собственном доме, — выпалил Вритра явно заготовленную фразу. — Если только их сам не приговорил… Шакра, признай: вы оба — не совсем обычные дети риши, да? Как зовут ваших отцов?
— Э-э-э… — протянул Индра. — А ты уверен, что хочешь это знать?
— Это знание мне не повредит, — проворчал Вритра. — Но хочешь, я сначала скажу, что думаю? А ты скажешь, прав я или нет.
— Давай, — согласился Индра с явным облегчением.
— Вы появились внезапно, — начал Вритра свои умозаключения. — Видишь ли, наш дворец построен так, что мы всегда знаем, кто входит через ворота. Там вы не проходили, иначе я бы сразу узнал. Я вас увидел на площадке, которая выходит в колодец. На входе на площадку лежал я, в форме змея. Тренировался гонять тучи вслепую. Мимо меня вы не проходили. Значит, вы попали на площадку из колодца. На неё невозможно попасть, если не умеешь летать. Ну или путешествовать как риши Нарада, но вы — точно не он.
— Так, — улыбнулся Индра. — И на какие мысли тебя это наталкивает?
— Что кто-то из вас или вы оба обладаете даром полёта, — невозмутимо продолжил Вритра. — Обычные дети риши не обладают такими дарами. Ещё я видел, как ты принимал форму змеи, когда увидел в образе змея меня. Это было всего на мгновение, но я замечаю то, на что иные не обратят внимания. Вы также не назвали имен ваших отцов, а это — первое, что делают дети риши. Они очень горды своим происхождением. Потом я вас катал… Инду вообще ничего не боится, это тоже необычно. Но главное… как он смог меня пощекотать? Шакра, ты когда-нибудь пробовал щекотать змей?
— Не пробовал, — признался Индра. — Но вообще, когда ты — змея, тебе не может быть щекотно. Чешуя слишком толстая.
— Вот именно. А Инду — смог, — усмехнулся Вритра. — Это вообще мне непонятно. Этот ребёнок — загадка. Ты-то более понятен. У тебя сложение воина, и вокруг ты смотришь взглядом бойца. Обращаешь внимание на оружие, проходы, запоминаешь, где сколько стражей… Так?
— Допустим, — уклончиво заметил Индра. — А это так заметно?
— Мне — да, — вздохнул Вритра. — Я вижу, как твои мускулы напрягаются, когда ты смотришь на оружие. Ты как бы примеряешь его к руке. И на мои молнии ты смотрел как на оружие, а не как на стихию.
— И? — с лёгкой улыбкой спросил Индра. — Ты готов назвать имя моего отца?
— И твоё, — спокойно сказал Вритра. — Ты ведь — Индра, сын риши Кашьяпы, верно?
— Верно, — согласился Индра. — Заметь, я тебе не соврал. Шакра — тоже моё имя. И что ты теперь со мной сделаешь, зная, что я — один из Адитьев?
— Ты — мой гость, — нахмурился Вритра. — Гостей не трогают. Но если кто-то пришёл с дурными намерениями, он гостем не считается. С какими намерениями пришёл ты, Шакра?
— Я пришёл сюда играть с Инду, — широко улыбнулся Индра. — Он меня сюда привёл, на самом деле.
— Кто он? — Вритра спросил тихо, даже благоговейно, и задержал дыхание, чтобы лучше услышать ответ.
— Давай я, в лучших традициях своего отца, загадаю тебе загадку, чтобы ты сам мог догадаться?
— Давай, — согласился Вритра.
— Твой отец украл две вещи: у моих братьев и у моей матери, и собирался украсть третью, у матери Инду и его отца. Лишь угроза проклятия удержала твоего отца от этой, третьей кражи, — стараясь говорить не слишком ехидно, ответил Индра.
— Так ты всё-таки шпионил? — Вритра хотел рассердиться, но не смог в присутствии малыша. — Но это значит, что Инду — это Сома, сын риши Атри…
— Я не шпионил, а искал то, что ищет Инду, — парировал Индра. — Кроме того, я и так знал, что дети матери Дити в очередной раз затеяли раздор и угнали коров, пасшихся в небесных локах, а также сому. Которую, между прочим, риши Атри лично вручил моей матери и только ей одной.
— Что нарушило равновесие, — откликнулся Вритра. — Дэвы снова получили больше!
— Чего начинаешь-то? — задумчиво спросил Индра. — Вы, асуры, живёте на земле и под землёй, а у дэвов только небесные локи. У вас — все богатства земли и её недр, а у дэвов — только красота облаков и ветра, да то, что дэв Вишвакарма построил. У вас — хмельные напитки, битвы, развлечения, множество жён, а у дэвов — только обязанности перед миром. Почему ты считаешь, что дэвы получили больше?
— Мне так всегда говорили, — пожал плечами парень. — И что дэвы неправдой получили свои локи, и что Адитьи по праву рождения должны служить Дитьям. Я рождён, чтобы исправить это, — завоевать небеса и сделать всех дэвов слугами…
— Слушай, Вритра, — откликнулся Индра. — Вот ты знаешь свою часть истории. Давай я расскажу свою?
— Давай, — откликнулся Вритра. Он сидел, словно заворожённый светом Сомы, и боялся пошевелиться, чтобы не нарушить сон малыша. В таких условиях обоим юношам сложно было сердиться и спорить.
— Смотри, — начал Индра, — я — дэв, ты — асур. Возраст у нас одинаковый. Но при этом посмотри: ты живёшь в огромном богатом дворце. У тебя есть слуги. Все, кроме твоих старших, тебя слушаются. Ты имеешь право принимать гостей, тебе по первому требованию приносят еду. А я, дэв, живу в ашраме. У меня есть одна комната в глинобитной хижине. Я помогаю матери по дому, когда могу. У меня нет ни одного золотого украшения, и гостей мне принимать просто не положено. Богатств и благ у меня меньше твоего, согласен? И я не один такой среди дэвов. Когда вырастешь ты, тебе, наверное, будут причитаться земли, которыми ты будешь управлять, так? А потом ты унаследуешь дворец отца. А я, когда вырасту, не получу и клочка земли. Думаю, либо кто-то из братьев уступит мне локу, либо просто выделят пустое небо — живи, создавай свою локу потихоньку, гоняй грозовые облака на здоровье… Так что я точно не получил больше, чем ты. Даже учитывая сому.
— Мне это не приходило в голову, — откликнулся Вритра. — Но как же быть с моим предназначением? Я рождён, чтобы греметь, быть властителем трёх миров, ослеплять блеском славы, раздавать богатства тем, кому захочу и отнимать их у тех, у кого захочу. Если ты считаешь, что небеса бедны и там нечего завоёвывать, то ответь, сын Адити, в чём моё предназначение тогда?
— А почему ты решил, что твоё предназначение — властвовать тремя мирами? — спросил Индра. — Ты хочешь отбирать богатства? Зачем? Царь разве именно так поступает?
— Да, — сказал Вритра без тени сомнения. — Так меня учили всю жизнь. Власть — это делать всё, что угодно, с другими. И я рождён для власти. Моя мать ради этого совершала аскезы, отец — молился. Махадэв дал меня им, дал миру. Зачем, как ты думаешь?
— Эх, Вритра, — вздохнул Индра. — Разве именно этому учит тебя твой гуру? Наставник Ангирас говорит, что царь — как отец своим подданным. Это ж какой отец сделает одних своих детей слугами других своих же детей? Какой отец отберёт богатства у одного сына, чтобы отдать другому, просто потому, что имеет право власти?
— Который хочет блага для мира. Если кто-то стал слугой, он слаб. Всё, что слабое, должно быть разрушено, — откликнулся Вритра глубоким, не вполне своим голосом. Через его зрачки на Индру глянуло как будто иное — нечто невообразимое, скрытое в тенях, жуткое.
— Ты бы поднял меч на Сому, Вритра? — тихо спросил Индра. — Он вон какой слабый… Разрушил бы его?