— Нет, — ответил Вритра, моргая. Чужое снова спряталось в глубине его глаз. — Сому — нет. Он какой-то особенный.
— Ты считаешь, что, если есть сила, нужно разрушать? А я считаю, что нужно защищать, если ты — сильный.
Вритра молчал, размышляя. В этот момент факелы погасли. Юношей окружила почти осязаемая тьма, в центре которой, под надёжной защитой, спокойно спал маленький мальчик, улыбаясь во сне. От Инду шёл мягкий чистый свет.
Глаза Вритры отразили это неяркое свечение и стали пунцово-красными. Он слегка наклонился к Индре и сказал вполголоса:
— Ты считаешь, что сильный должен защищать. Надо ли защищать свои древние, исконные права?
— Защищать права? — удивился Индра. — Что ты имеешь в виду?
Его пробрал холодок, как будто сейчас начался какой-то очень важный разговор.
— Дети Дити родились первыми и населили миры, — сказал Вритра, спокойно, но не механически, повторяя то, что знал. Эти слова явно были для него чем-то большим, чем просто пересказ истории прошедших лет. — Дети Адити — вторыми. Дитьи предложили Адитьям мир — на своих условиях, по праву первых, старших. Но Адитьи не согласились. С тех пор между нашими родами вражда. Каждый род стремится утвердить над другим свои порядки. Наши порядки — древнее, наше право — право старших устанавливать обычаи. Вот что я имею в виду, Индра.
— Дитьи родились первыми, — холодно ответил ему Индра, — а Адитьи — вторыми. Однако, у тех и других — один и тот же отец, а значит, они приходятся друг другу братьями. Старшими братьями и младшими. Братья могут утверждать свои порядки, но если эти порядки противоречат Ведам, то не являются достойными соблюдения. Веды — самый главный из законов, закон Мироздания. Веды говорят, что младшие братья получают от старших поддержку, а старшие от младших — почитание. Мы, Адитьи, почитали Дитьев до той поры, пока Дитьи не отказали нам в поддержке. Кто нарушил здесь закон, Вритра? Кто нарушил порядки и обычаи, установленные от начала мира?
— Кем установленные? — спросил Вритра совсем тихо, и глаза его блеснули кроваво-красным огнём.
— Богом, Вритра, — просто ответил Индра. — Богом, из которого мы все вышли. И ты, и я, и все живущие. Станешь ли ты оспаривать его старшинство?
— А мне говорили, что Закон Вед, излагаемый мудрецом Кашьяпой, специально трактуется им так, чтобы помогать Адитьям, потому что риши Кашьяпа больше любит жену Адити. Говорят, Дити — его нелюбимая жена, — сказал Вритра, слегка улыбаясь. — Но ответь, для чего, для каких дел дана тебе сила? И зачем тебе сома?
— Да я откуда знаю? — в ответ улыбнулся Индра. — Мне просто дана сила, но никто никогда не говорил, что у меня есть судьба быть тем или этим. Я могу управлять грозами и проливать дождь, потому риши Дакша подобрал для меня дело, когда я войду в лета. Я буду изливать живительную влагу туда, где она нужна, чтобы всё живое росло и жило. Кстати, о Законе. Не риши Кашьяпа установил Закон, и даже не он записал — это был другой риши, Агастья. Так что любовь или нелюбовь моего отца никак не могла повлиять на Закон, ясно?
— Так ты веришь, что мудрецы беспристрастны! — Вритра покачал головой, улыбаясь такой наивности. — Дядя Хаягрива давно и громко говорит о том, что пора бы уже узнать Веды не через толкования мудрецов, а самим почитать те таблички, которые держит в руках Брахма-дэв… Но это такие учёные дела, что для разговора надо звать хотя бы Ушанаса, сына риши Бхригу. Так ты согласишься быть ручным ветерком у Праджапати Дакши? Делать только то, что он велит, и так, как он велит? Серьёзно? Невелика, должно быть, твоя сила, если ты заранее с таким согласен…
Если бы не присутствие Сомы, Индра взвился бы в ярости от обидных слов Вритры, но вместо этого только сузил глаза:
— А что ты знаешь о пределах моей силы, Вритра, и о том, почему я согласен принять обязанности дэва? Ты хоть вообще понимаешь смысл слова «обязанность»? Я от тебя уже много услышал о твоих правах, а вот об обязанностях, которые ты будешь исполнять, ни слова. Я убеждаюсь в том, что мне говорили: дети Дити не желают исполнять никакого долга, вместо этого жаждая лишь исполнения своих желаний и прав!
— А мне говорили, что Адитьи исполняют только такие обязанности, которые им самим выгодны, либо от которых не могут отвертеться, — тонко улыбнулся Вритра: ему явно доставляла удовольствие реакция Индры. — Пределов твоей силы я не знаю, младший брат. И ты — моей. Я подозреваю, что мы оба не знаем эти пределы, потому что не испытывали их. Согласен?
— Я тебе не младший брат, а дядя, — отпарировал Индра. — А пределы силы можно выяснить, только применив её всю. Тут ты прав. Надейся, что этот день никогда не настанет.
— Дядей называть я тебя не могу, — Вритра затрясся от беззвучного смеха. — Мы родились в один год, причём я — раньше. Так что увы, будешь братом. Может даже, братишкой… Твои слова сейчас — не речи воина, не речи доблести. Надеяться, что не узнаешь пределы своей силы? Пф-ф-ф-ф! Я думаю, что тебе больше не нужна сома — ведь сила, как я понял, тебе тоже без надобности? А мне она пригодится!
— Воин — не тот, кто говорит речи доблести, а тот, кто поднимает оружие только когда необходимо. И не тебе решать, Вритра, нужна ли мне сома, — спокойно ответил Индра. — Если уж на то пошло, то чем она пригодится тебе?
— И речь воина, и дела его должны быть доблестны, — нравоучительно заметил Вритра. — Запомни это, брат! Конечно, нет славы тому, кто только и умеет рот открывать, но слова воина должны внушать уважение. Что касается сомы… Ты же подслушал, когда риши Бхригу объяснял моему отцу знание о соме. Так что прошу, сделай умозаключения. Я же делал их о тебе? Сделай и обо мне.
— Вритра, — очень серьёзно и даже немного зловеще сказал Индра. — Я сейчас сделаю свои умозаключения. Но перед этим прошу тебя: остановись. Я вижу, каким путём ты сейчас хочешь идти. Ты, как и другие Дитьи, хочешь прибрать к своим рукам всё, до чего можешь дотянуться. Но остановись. Тебе туда не нужно, это — путь к смерти. А о тебе я могу сказать вот что: ты был рождён со способностью менять облик, что присуще и воину, и мудрецу. Силами твоей матушки ты получил ещё одну сиддхи, присущую воину, — оружие. Тебя воспитали с мыслью, что твоя судьба — править всем Трёхмирьем и делать это по праву сильного. Сома добавит тебе ещё силы, как ты думаешь. Много силы не бывает? Ты уверен в этом, Вритра? Не захлебнёшься ли? Я-то знаю, какова сила сомы, поэтому и задаю тебе сейчас этот вопрос.
— Много силы, — Вритра нахмурился, пытаясь понять, куда клонит Индра. — Что ты хочешь сказать? Выражайся яснее!
— Давай я расскажу тебе историю, которая может прояснить мою мысль, — отозвался Индра, всё ещё хмурясь.
— Давай, — согласился Вритра и очень осторожно погладил спящего малыша по голове.
— Как-то раз я дрался с ракшасом, — начал Индра. — Он был вдвое выше меня, куда больше по размерам, и вышел против меня с оружием, а я — с пустыми руками. Этот ракшас утверждал, что сильный всегда прав, может делать, что посчитает нужным, и что правдив только один закон: убей или умри. Сначала я поджарил его правую лапу. Затем — левую. Но ракшас чувствовал себя таким сильным, что не остановился, когда это было ещё возможно. Уверенность в своей силе, избыток её опьянил ракшаса настолько, что он вырвал собственные зубы и истёк кровью, лишь бы убить меня. Он искренне считал себя сильнее любого противника. И мог бы победить, но захлебнулся. Сначала своей гордыней, а потом — своей же кровью. Понимаешь, Вритра? Избыток силы опьяняет.
— Глупый ракшас, — улыбнулся юноша. — Он судил противника только по виду и не понял, что надо оценивать действия врага и их результат. Воин должен верно оценивать противника. Индра, а ты, когда дрался с ракшасом, выпил перед тем сомы?
— Нет, — честно ответил Индра. — Я дрался с ним сам по себе. И победил, потому что моя воля к победе была другой.
— А кстати… Знаешь, кто из нас самый сильный, если судить по результатам? — подмигнул Вритра весело.
— Сома, — без сомнения ответил Индра.
— Ага, — Вритра кивнул. — Связал нас и заставил разговаривать. Невероятно! На что он будет способен, когда вырастет, а?
— Он из тех, кто будет править миром по-настоящему, — ответил Индра, — пока такие, как ты и я, будем сражаться: кто — за власть, кто — за справедливость.
— Таких все хотят в друзья, — кивнул Вритра. — И я тоже хочу! Я понял смысл твоего рассказа, Индра. Если чувствуешь, что сил мало, то не торопишься, обдумываешь каждый шаг. А если кажется, что их очень много… то забываешь, что и ты уязвим. Так?
— Неа, — ответил Индра весело. — Суть моего рассказа совсем в другом. Сила — не в теле и не в оружии, и уж тем более — не в соме.
— В чём? — Вритра с интересом смотрел на юношу.
— В душе, — заявил Индра. — Я сказал, что победил, потому что моя воля к победе была не такая, как у ракшаса. Как ты думаешь, чего я хотел? Почему сражался с ним?
— Почему же?
— Он нарушил дхарму, убив быка. Я не хотел его смерти. Я хотел только правосудия. А ракшас сам себя убил, понимаешь? Моя душа столкнулась с его душой, и моя оказалась сильнее. Потому что я не думал об убийстве или о победе. А только о том, что наказание должно быть свершено. Если твоя душа думает только о себе, она будет слабой. Даже если ты будешь обладать всем оружием и сиддхи мира, проиграешь.
— Хотел бы я испытать наши силы, — произнёс Вритра задумчиво. — Моя сила и стратегия против твоей… души? Ты сказал нечто, действительно новое для меня. Надо обдумать. Расскажи пока что про действие сомы. Все разговоры про это очень смутные, я хочу для начала услышать из первых уст.
— Не хочу, — честно признался Индра. — Этак я тебе разболтаю все военные секреты, и какой из меня воин будет после этого?
— Логично, — усмехнулся Вритра. — Но я тебе открою одну почти военную тайну. Я хотел бы быть большим… Очень большим. Огромным. Чтобы между колец моего хвоста умещалась вся сотворённая Вселенная. Вот таким большим!
— Всё равно больше меня не станешь, даже с сомой, — усмехнулся Индра. — При рождении я наполнил собой всю Вселенную, а выйти за её пределы всё равно никто не может. Кроме того, быть таким большим очень невыгодно. В огромную мишень попасть гораздо проще, чем в маленькую.
— Это правда, — усмехнулся юноша. Его зрачки стали вертикальными. — Индра, у тебя задняя часть не устала сидеть на голом камне?
— Мозолистый зад — главная сиддхи ученика, — едва сдерживая хохот, ответил Индра. — А ты решил стать змеёй обратно, как я погляжу? Думаешь, так будет удобнее?
— Кожа жёстче, — признал Вритра. — Я даже медитирую в форме змеи, так гораздо лучше. Слушай, давай перенесём Сому в нормальную кровать? Я тихонечко поползу, и он не проснётся.
— Сделаем проще, — ответил Индра и слегка подбросил Сому в воздух, чтобы тот начал парить. Юноша быстрым движением встал, после чего подставил под спину мальчика предплечье, образуя своего рода опору.
— Эй! Ты один решил носить его?
Вритра обиженно завозился у ног Индры. Царевич уже успел принять облик змея, и теперь смотрел на Индру змеиными глазами.
— А ты поднимайся, и тоже сможешь его держать, — весело щурясь, ответил Индра, и подбоченился свободной рукой. — Право слово, ты так настаиваешь на том, чтобы касаться Сомы, как будто я хочу его отобрать и спрятать!
— А не хочешь разве? — Змей-Вритра встал на хвост и превратился в юношу. Он тоже подставил предплечье под спину Сомы, коснувшись при этом плеча Индры. — Пойдём ко мне в покои. Никому не скажу, кто вы есть. Пока что. Если обстоятельства не изменятся. Только не попадайтесь на глаза риши Бхригу — он мигом вас раскусит божественным зрением.
— Да как-то не хотелось бы, — согласился Индра. — Впрочем, мы же облик не меняли, так при чём здесь божественное зрение?
— Он видит истинную сущность каждого, — пояснил Вритра. Мальчики осторожно вылезли в пролом, который, судя по всему, сделал Вритра, когда спешил к водовороту, и пошли к покоям царевича. — И не просто видит, как ты наполнен молниями и громом, а… ещё и что из этого получится. Видит, каким ты станешь.
«Хм, — подумал Индра. — Было бы интересно увидеть про себя такое».
— Уговорил. Если что, убегу от риши быстрее ветра, чтобы не увидел, — пошутил Индра.
— Вот только сиддхи не применяй — учует, — предупредил Вритра.
Он осторожно положил Сому на свою постель и прикрыл тонким шёлковым покрывалом. В покоях царевича было уже не так темно, как у водоворота: на стенах горели масляные светильники.
— Хорошо выспится, — отметил Индра, от нечего делать рассматривая комнату. — И что дальше делать будем?
— Можем поиграть, — глаза Вритры весело блеснули. — Кто кого переборет. Без крови.
— Кстати, об играх, — припомнил Индра. — Вритра, ты правду сказал, что хочешь, чтобы Сома был твоим другом?
— Конечно! — без тени сомнения ответил Вритра. — Это очень могущественное существо в обманчиво-невинной форме. Такого лучше иметь другом, чем врагом.