— Снег, дорогой, — ответила матушка спокойно. — Становится холоднее… Так всегда бывает, когда Сома возвращается, успокоив Вритру. Он приносит больше холода, чем обычно.
— Снег… — задумался Индра, его блуждающий взгляд упал на ракшаси. — Ой! Я же совсем забыл об очень важном деле!
Он встал, подошёл к своей спасительнице и, подняв голову, чтобы смотреть ей в лицо, спросил:
— Как вас зовут, госпожа?
Ракшаси посмотрела на Индру изумлённо, не понимая, что обращаются к ней.
— Према её звать, — улыбнулась мата.
— Према — «любовь», да? — восхитился Индра. — Госпожа Према, спасибо, что меня спасли! Я б без вас умер, наверное…
— Не благодари, — смутилась женщина. — Я же это… Только мимо проходила… Мне не сложно…
— А могли и дальше пройти, госпожа Према, — спокойно отметил Индра. — Не все такие добрые…
— Как можно дитё в лесу оставить! — ужаснулась ракшаси.
— Вообще-то, если по закону, у меня перед вами долг за мою жизнь, — твёрдо сказал Индра. — Любое ваше желание выполню. Или… этого мало?
— Э… У меня одно желание, вернее, два… Чтобы мой Сома снова стал маленьким, и чтобы у меня был собственный ребёночек… — растерянно пролепетала ракшаси.
Анасуйя улыбнулась.
— Ну, маленьким я Сому вряд ли сделать смогу… И ребёночка тоже… — смутился Индра.
— Она имеет в виду, чтобы Сома стал таким же милым и всем нравился, как в детстве, — пояснила мата. — Према была его нянюшкой и очень к нему привязана!
— Ах, это! — Глаза Индры хитро блеснули. — Ну что ж, я пообещал выполнить ваше желание, госпожа Према, — значит, выполню. Станет Сома маленьким. В смысле, милым.
— Вот хорошо! — обрадовалась простодушная женщина.
— А почему у вас собственных детей нет? Вы же — женщина, у женщин всегда бывают дети…
— Упендра, для появления собственных детей одной женщины маловато, — улыбнулась мата. — Нужен муж, понимаешь?
— Это я понимаю, конечно, — смутился Индра. — Но в мире же много ракшасов! Можно найти самого сильного и не самого ур… э-э-э… то есть покрасивее других!
— Можно, — согласилась Према. — Но все они злые, малыш. А я хочу доброго мужа! Который бы меня не бил, детей бы любил… Мне повезло, я встретила маленького Сому. Он как-то так сделал, что мне расхотелось жить в лесу и есть деток… Если Сома станет опять прежним… Может, какой-нибудь ракшас, играя с ним, подобреет.
— Может быть, — согласился Индра. — Но сначала надо убрать то, что делает Сому… не прежним. Вот скажите, матушка: вы же Индру знали с детства? Он сильно по характеру изменился по сравнению с собой маленьким? Или всё-таки характер остался прежним, просто… родители и братья сделали его немножко другим, привнесли своё?
— Я не так чтобы сильно общалась с Индрой, — задумалась Анасуйя. — Понимаешь, дэвы рождаются для определённой цели. Их характер подходит к этой цели. Но воспитание, конечно, вносит многое. Иначе не было бы никакого смысла растить детей — можно было бы производить их, как Праотец, из ума или пальцев…
Тут Анасуйя прислушалась — через вой ветра снаружи как будто бы раздавался человеческий голос.
Индра решил не рисковать: одним прыжком оказавшись у стены, достаточно далеко от очага, он принял вид вины. Так или иначе, это не помешает. Из инструмента сразу же полились сладкие, чарующие звуки. Дэвриши Нарада честно выполнял своё обещание и играл на своей вине, передавая музыку к Индре.
Према только моргнула, но Анасуйя успокоила её жестом, и женщины пошли посмотреть, кто идёт. Они приоткрыли дверь и замахали лампой.
Вскоре к ним вышел и буквально ввалился в скромный дом полностью залепленный снегом человек, напоминающий сугроб. Индра продолжал звучать: пока не станет ясно, кто это пришёл, принимать другую форму было бы опасно.
— Помоги… — начал было человек, но замолчал, очарованный виной.
— Как же хорошо! — прошептал он и закрыл глаза.
— Упендра, перестань играть, — прошептала мата, пока ракшаси пыталась привести человека в чувство.
Индра перекинулся сам в себя и подбежал:
— Что случилось? Чем помочь?
— Беда! — сказал человек, открывая глаза. Матушка тут же сунула ему горячий напиток, и незнакомец пил, стуча зубами о край чаши. — Царевна… то есть… в общем, дочка Дакши пропала!
— Как, опять?! — всплеснула руками матушка, сильно встревоженная. — Которая на этот раз?
— Ревати, — вздохнул мужчина.
Индра непонимающе переводил взгляд с одного на другого — какое отношение дочки Праджапати имеют к матушке Анасуйе и риши Атри?
— Ох, беда, — подтвердила матушка. — Но зачем вы в лес ночью пошли?
— Она хотела сделать сюрприз, на день рождения матушки… Пошла за цветами… — проговорил слуга покаянно. — Одну я не пустил, но, думаю, что в том плохого, поляна-то — рукой подать от дома… Только она принялась собирать страстоцветы, как поднялся вихрь, земля задрожала — Вритра зашевелился! Нас разбросало… Как трясти закончило, я искал… Думал, дома, но нет её… Нет нигде… Вот я и подумал, может, вы… как-то… того…
Слуга потерянно замолчал. Анасуя же снова тяжело вздохнула.
— Ох, супруг мой как раз вышел… Что же делать?..
Индра призадумался.
— А лес вы в одиночку обыскивали? Может, заблудилась? Вон не видно ничего, всё белое от этого… как его… снега!
— Оно бы хорошо, чтобы заблудилась, — сказал слуга непонятно. — Но я слышал… смех… и… Простите, матушка, но мне кажется, её увели. Это уже двадцать шестая… У отца их сердце разорвётся, и у матушки… Сделайте что-нибудь!
Слуга распростёрся перед Анасуйей. Матушка, глядя на него, чуть не плакала.
— Мы не видели их с той поры, но рассказывают, что стали они ледяными статуями во дворце… Глаза… — прошептал слуга.
— Двадцать шестую увёл… Сома, да? — тихо спросил Индра. — А потом насмерть заморозит, статую сделает?..
Мата кинула на него растерянный взгляд и опустила глаза.
— Матушка Анасуйя, — сказал Индра, внезапно приходя в ярость. — Только не говорите мне, что он убил двадцать пять женщин!
Но Анасуйя молчала, сцепив руки.
— Двадцать пять женщин, да? — упорно спрашивал Индра. — И ему это сошло с рук?! Одно дело — быть капризным, или кричать, что он единственный, но… убийство женщины! Как его никто не остановил?! Что же в этом мире творится такое?..
— В этом мире правит Вритрасур, — наконец сказала матушка. — Пойми это, мальчик. Я не хочу сказать, что мой сын не виноват… Но он виноват меньше, чем было бы в… другом мире.
Индра упал на колени и заплакал. Его переполняло осознание всего того ужаса, который нёс с собой Вритра. Сколько горя, сколько смерти принёс с собой этот ненасытный асур!
— Вритра-а-а-а-а! Тва-а-а-арь! — через слёзы кричал Индра. — Убью-ю-ю! И Сому заберу, скотина-а-а-а!
Он точно не знал, кому кричит это — огромному змею в небесах или вихрастому сыну царя…
— Тс-с-с… — Матушка ласково погладила по волосам и спине Индры. — Так и будет, я верю. Но не кричи так громко — мало ли, кто услышит. Этот слуга Дакши — наш человек, но есть и другие уши…
Она явно испытывала облегчение, что Индра не грозился разорвать её сына, а обрушил весь гнев на Вритру.
Индра, сотрясаясь, продолжал всхлипывать, но при этом упрямо сжал кулаки. Он сидел на пятках, опустив голову, но спина его была прямой — ни дать, ни взять, воин, просто уменьшившийся в росте.
— Убью… — шептал Индра. — Голову отрублю и в глотку запихаю…
— Гос… подин… — Слуга не мог понять, что происходит, кроме того, что это — нечто важное. — Но как же Ревати? Может… Может, её ещё можно спасти, а?
Индра сердито отёр слёзы: