— Вот, пей!
Губ Индры коснулась чистая сома. Тот, обрадованный, сделал большой глоток, разом осушив всё, что принёс ему мальчик, и удивлённо уставился на Инду:
— Где ты её взял?
Руку, уже порядком онемевшую, начала отпускать та боль, что ещё оставалась, и сил сразу прибавилось.
— Воду? — удивился мальчик. — Это мой дар от баба. Когда я родился, стояла сушь, но в тот же день пошёл дождь, вот баба и дал мне такой дар…
— Это — не вода, Инду, это — сома! — повеселев, возразил мальчику Индра. — Сома, понимаешь? Она во сто раз лучше чистейшей воды мира!
— Чем лучше? — заинтересовался малыш. — Тебе уже не больно? Что это была за игра?
— Да, мне уже почти не больно, — принялся рассказывать Индра. — И рука скоро заживёт, ведь я выпил сомы! Я с самого рождения её пил, и поэтому вырос очень сильным. А ещё она исцеляет, обновляет, делает таким… таким… полным счастья! Нет ничего, что сравнилось бы с сомой. Но где ты её берёшь?
— Не знаю, — пожал плечами мальчик. — Расскажи про игру! И пойдём дальше, если тебе уже не больно…
— Пойдём, — согласился Индра, пытаясь рассмотреть своё предплечье в скупом свете звёзд. Лёд прикрывал раны, которые изнутри стали затягиваться от чудесного воздействия сомы.
— А по дороге расскажу тебе про игру. Залезай обратно, — благодушно сказал Индра, вставая на колени, чтобы Инду было удобнее взобраться ему на плечи. — Показывай, куда идём.
Мальчик залез и сжал Индру пятками, как скакуна. Юноше показалось, что мальчик стал легче, хотя, казалось бы, куда уж дальше.
— Так, прекрати меня лупить, — с притворной строгостью сказал мальчику Индра. — Радуйся, что у тебя ножки лёгкие, а то было бы больно моей груди. Так вот, игра эта называется «схватка», и в ней всегда один хочет убить другого.
— Всегда кто-то умирает? — вопросил малыш весело. — Зачем так? Смерть — это ведь долго и серьёзно!
— Не всегда. Видишь, я же не умер! — пояснил Индра, продолжая путь к горам. — Но противники, те, кто играют, хотят убить друг друга. Иногда — ранят, как этот лев поранил меня. Иногда — расходятся, когда не могут ни ранить, ни убить друг друга. А зачем убивать… Лев хотел меня убить и съесть. И его не заботило, что я умру надолго и что это будет серьёзно.
— Это его дхарма — есть нас? — вопросил Инду.
— Ну… Да, наверное, — растерялся Индра. — Только неизвестно, может ли у зверей быть дхарма… Они же совсем неразумные.
— У всего есть дхарма, — наставительно заявил малыш. — У тебя, меня, зверя, дерева, камня, огня…
— Значит, да, это была его дхарма — напасть на нас и съесть. А моя дхарма была в том, чтобы этого не допустить.
— Столкновение дхарм. Бум! — рассмеялся мальчик. Его смех звонко раскатился по ночной степи.
— Это не всегда так весело, как кажется, — пробурчал Индра. Он всё ещё хорошо помнил всплеск обжигающей боли от удара когтей.
— Никто так не веселится, как я, — заявил малыш. — И Махадэв. Ой, такой смешной! Ты не грусти. Давай спою песенку?
— Спой, — благодушно согласился Индра. — Только тихо, а то вдруг мои кузены услышат…
— Какие кузены? Они здесь? Играют в прятки? — тут же засыпал вопросами мальчик.
— Сыновья матери Дити, второй жены моего отца Кашьяпы, — пояснил Индра. — Асуры. Они — воры, проказники и баламуты, и да, они наверняка играют в прятки. Хорошо бы, чтобы не здесь, а то нам с ними снова придётся играть в схватку…
— У твоего баба есть ещё одна мата? — изумился мальчик. — Схватка, боль… Нет, не хочу. А вот песенка!
И Инду запел, что-то про весёлых птичек-синичек. Он старался тихо, но всё равно слышно было далеко.
Вдруг вдалеке, как раз там, куда они шли, Индра заметил огонёк костра.
— Инду, тише! — негромко сказал Индра, похлопав малыша по ноге. — Видишь, там костёр? Не нужно, чтобы наше приближение слышали, ладно?
— Хорошо, — отвечал Инду шёпотом, наклоняясь к уху Индры. — А это какая игра?
— Мы будем с тобой играть в лазутчиков, — тоже шёпотом ответил ему Индра. — Нам надо подобраться к костру, чтобы рассмотреть, кто там, но при этом так, чтобы нас самих не заметили. Это почти как прятки — мы прячемся и не хотим, чтобы нас нашли. Понял?
— Ага!
Малыш чуть не захлопал в ладоши, но остановился и хитро подмигнул, спрыгивая с Индры в траву.
— Погоди, — остановил его Индра. — Залезай обратно, а я тебя покатаю. Уверен, что тебе понравится, только ни звука!
— Ладно, — пробормотал малыш и залез снова.
Индра принял облик огромной чёрной кобры. Инду оказался сидящим поверх её капюшона. Неслышно раздвигая травы и держа голову и клобук над землёй, кобра поползла к костру, быстро и незаметно. Мальчик сначала трясся и давился смехом, но затем успокоился и с явным волнением стал смотреть, что будет дальше
Вокруг костра сидело пятеро ракшасов — огромных, куда больше львов, клыкастых, с огромными когтями на руках, больше напоминавших лапы, и жутко волосатых. Они не были «кузенами», но дружили с ними. Ракшасы жарили на костре большую тушу с копытами — кажется, это был тур.
Инду внезапно начал кашлять. Он зажимал себе рот, но не помогало. Индра развернулся и начал ползти обратно от костра, надеясь, что ракшасы ничего не слышали и не будут выяснять, кто это там кашляет.
Ракшасы, к сожалению для Индры, обладают тонким слухом и нюхом. Поэтому все пятеро насторожились, но, пошарив вблизи костра, ничего не нашли и снова уселись ждать мяса.
— Прости, — прошептал малыш, давясь. — Какой едкий дым! Чего это они там жгли?
— С-с-с-с-с-с-с! — ответил ему Индра, забыв, что всё ещё в облике кобры. Тут же он стал самим собой и так же шёпотом ответил:
— Это потому, что они жарят мясо. Давай-ка пойдём отсюда, я сейчас снова стану коброй.
— Какое мясо? — малыш слез с Индры.
— Потом! — отмахнулся Индра и шепотом прошипел: — Залезай обратно!
— Нет, я… Какое мясо? — упрямо повторял мальчик.
— Они убили большого быка, и теперь его жарят, чтобы съесть, — в самое ухо Инду прошептал Индра. — Ракшасы очень хорошо слышат, здесь не стоит разговаривать, а то нас поймают. Пойдём скорее!
Малыш позволит отвести себя подальше, но там встал:
— Быка? Мужа матери-коровы? Индра, но так нельзя же!
— Ракшасы едят мясо, — ответил Индра, пожав плечами. — И никаким мясом не гнушаются. Особенно любят, по слухам, вырывать сердца риши и съедать их. И вообще любят человечину…
— Но эти едят быка, — не позволил сбить себя Инду. — Так нельзя делать! Ракшасы — разумные, значит, должны есть что-то другое! Индра, миленький, пожалуйста, давай объясним этим ракшасам, чтобы они не ели больше коров!
— Инду, — серьёзно сказал Индра. — У всех асуров и даже у ракшасов есть их собственный наставник, гуру. Если уж гуру не смог им объяснить, что есть коров — это тягчайшая адхарма, думаешь, они послушают двух сыновей мудрецов? Да ни за что. Скорее, они вместо быка захотят съесть меня, а тобой закусить после этого. И они могут. Видел, какие у них когти на руках? А какие зубы?
— Людоеды, — произнёс мальчик скорее мечтательно. — Пусть попробуют съесть! Не смогут! Тебя, может, и смогут… Ты тогда здесь оставайся. Я быстренько им всё объясню и приду за тобой, хорошо?
— Ну уж нет! — возразил Индра. — Я тебя одного не отпущу! Но и к ним тоже не пойду. Давай я встану на страже, и если что-то пойдёт не так, то я помогу тебе убежать, прежде чем ракшасы тебя сцапают?
— На страже? Это как?
— Я приму вид чего-нибудь, не похожего на меня, и буду следить за тобой. И если ракшасы всё-таки захотят поиграть с тобой в схватку, то мы не дадим им этого сделать.
— Хорошо, но дай мне сначала поиграть с ними по-моему, — согласился мальчик.
— Тебя ведь всё равно не отговорить… — вздохнул Индра. — Ладно, поиграй, а там посмотрим.
И взмыл в небо в облике большой совы. На правой лапе совы поблёскивал ледяной браслетик. Её зрение костёр, конечно, немного слепил, но тем не менее, ракшасы были видны хорошо, как днём. Индра подлетел туда, где внизу светило пламя, и начал летать кругами, изо всех сил вглядываясь в то, что происходит внизу.
На сову ракшасы почти не обратили внимания, только лениво глянули вверх. Их больше занимало, кто какую долю получит от добычи. Об этом они и спорили.
Внезапно подул ледяной ветер, а сверху стали падать большие хлопья снега. Костёр стал шипеть и дымиться. Ракшасы повскакивали, схватили свои дубины и стали озираться: