— А, шаманы, — беззаботно отмахнулся Карл, — эти полудурки. У них тусовка во-он там, отсюда не видно, надо проехать минут двадцать. Там грибница разрослась, вот они и таскаются за своими глюками. Сюда они не заходят, здесь грибов нет.
— На нет и суда нет. — Дор встал и потянулся, разминая мышцы. — Ладно, пойду вскарабкаюсь. Сая, ты идёшь?
— Я хочу птичек покормить. — Высоты Сая боялась едва ли не больше, чем пауков. — Сам лезь на свою вышку. Ничего ты не понимаешь в прелестях природы.
Дор хохотнул и направился к смотровой вышке, у которой не работал даже подъёмник и приходилось пользоваться старой металлической лестницей с дырчатыми ступенями.
* * *
Он вскарабкался на самый верх, на крохотную площадку, огороженную такой же старой, как ступени, решёткой, и, придерживаясь за облезлую арматуру, осмотрелся.
Перед ним раскинулся во всей своей величественной и беспощадной красоте солончак: серо-красные дюны, по которым пробегали песчаные вихорьки и змейки, кое-где раскиданные солёные озерца с раскидистыми зарослями жёстких камышей, у берегов которых соль запеклась в корку; на этой корке, пытаясь вытащить из задубевшей земли последнее, распластались накипшие лишайники и крохотные, похожие на мох, растения с мелкими, плотными листиками-чешуйками. Небо словно отражало слабый блеск дюн, отчего казалось, что на солончаках царствует бесконечный рассвет. Или закат. На вышке было ветрено, старые конструкции гудели и вибрировали, и в лицо Дору периодически прилетали солёные горсти песка. Он натянул платок на рот и нос, став похожим на бандита из кинофильмов, ещё раз осмотрел бескрайнее царство соли и песка, и начал спускаться. Да, Карл прав, какой уж тут пост, на десятки миль вокруг только дюны, тишина и лишь вёрткие бекасы оглашали солончак своими странными, щёлкающими звуками.
* * *
— Шквал намечается, — На третий день их с Саей отпуска погода начала незаметно портиться. Небо заволокли тёмные фиолетовые тучи с серыми прорезями, ветер ощутимо усилился, и Карл бегал по коттеджам, предупреждая о непогоде. В шквал полагалось закрыть двери и окна, не выходить наружу и убрать с террасы все личные вещи. Также Карл выдал всем запас пищи и воды на два дня и перепроверил аптечки.
Дор посмотрел на часы. Десять утра. Он открыл холодильник и выудил оттуда запотевшую бутылку. Сая наблюдала за его действиями, приоткрыв рот от удивления.
— Шампанское? В десять утра? Ты что, решил напиться, едва рассвело?
— Не «я», а «мы», — Дор осторожно крутил бутылку, вывинчивая пробку, — да, мы напьёмся прямо сейчас. Пока погода позволяет. У нас, бельчонок, если ты помнишь, ни медового месяца, ни свадебного путешествия не было, как, впрочем, и отпуска. Пора навёрстывать. Будем пить шампанское, заниматься любовью, потом снова пить в постели и снова заниматься любовью. И так весь шквал.
Сая недоверчиво наклонила голову, а потом звонко рассмеялась:
— Тогда, надеюсь, этот шквал не кончится до нашего отъезда.
Первый удар ветра заставил застонать прочные защитные стёкла, и за окном потемнело. Ветер выл, расшвыривал песок пополам с солью, заставлял гудеть старую вышку, а бекасов загнал в их укрывища. Сая, не дыша, наблюдала за буйством стихии, завернувшись в простынь и мелкими глотками потягивая шампанское. Иногда небо прорезали молнии, ослепительно вспыхивавшие то тут, то там; и ветер уже не выл, а свистел, как сказочный разбойник. В такую круговерть даже сумасшедший не высунул бы носа на улицу.
На следующий день погода стала понемногу налаживаться, чёрно-фиолетовые тучи уступили место клубящимся серым, а ветер начал затихать, уже не грозясь разбить окна и засыпать комнату солёным песком. Дор даже выглянул на террасу, немедленно провалившись по щиколотку в мягкий красноватый, мелкий как пудра, песок. Открытый балкончик кое-где замело почти до самых рам. Он увидел Карла, тащившего инвентарь: метёлки, лопату и специальную воздуходувку для очистки дорожек. Сейчас только сам управляющий мог понять, где дорожки, а где так называемый «газон».
— Ничего себе. — Сая обула ботинки на толстой подошве и тоже вышла на террасу. — Вот это да. Как будто мы прямо посреди солончака.
— Я тебе обещал экзотику? Вот, пожалуйста. Так, ты почему без «намордника»? Сейчас надышишься.
Сая юркнула в комнату, повязала платок на рот и вышла обратно.
— Интересно, здесь такое часто? Бедные бекасы...
— Уж за них-то не переживай, они привычные. Да и Карл вон просолился, как рыба к пиву. И что его сюда работать понесло...
За разговором и хлопаньем ветра в ушах Дор не сразу расслышал крики управляющего, но потом вытянул шею и увидел, что Карл несётся прямо к ним, размахивая метёлкой. Когда он подбежал, по его лбу уже струился пот.
— Что? — Дор немедленно подобрался. Он уже хорошо научился отличать настоящий страх от пустого дёргания.
— Вы же капитан? Из «Красного»? — Речь Карла была сбивчивой от ветра и быстрого бега.
— Капитан, капитан. Что случилось, Карл?
— Там... — он махнул метёлкой куда-то себе за спину. — там... кто-то.
— Кто? — Кто бы это ни был, чужие здесь не ходили. — Шаман с грибами? Сталкер? Штырёк? Или кто-то из ваших нарушил инструкции?
— Нет... Это... Кто-то. Кто-то другой...
— Сая, сиди в комнате, никуда не выходи, — распорядился Дор, натягивая куртку и жестом пресекая все попытки Саи вмешаться, — коммуникатор держи наготове. Носа наружу не высовывать! Я пойду, гляну, кого там принесло с ураганом. Задачи ясны?
— Что такое?.. Мне страшно...
— Поэтому сиди и не отсвечивай. Может, просто сталкер-забулдыга, тогда мы его передадим нашим. А шаман сам проспится. Всё, отставить пререкания. Показывайте, Карл.
Они с Карлом шли, проваливаясь в солёную пыль, к дальней стороне «Бекаса», которая была самой безлюдной и необустроенной. Через несколько миль начинался океан, разбивающий свои солёные волны о такую же землю, здесь всегда дул ветер и хозяева курорта приняли решение ничего не строить на этой части своих владений. Всё равно либо сдует, либо засыплет по самую крышу.
Через минут пять они дошли до странного холмика неправильной формы, вытянутого и совсем невысокого. Дор сел на корточки, обмотал руку платком и осторожно стряхнул песок с вершины бугорка. Его глазам предстало лицо, без сомнения, человеческое. Темнокожее, с налипшими спутанными прядями чёрных волос, пересыпанных песком, всё изъеденное язвочками от соли и очень худое. Он ещё постряхивал солёную пудру, пока не очистил тело целиком.
Перед ними лежала, совершенно обессиленная и провалившаяся в глубокое забытье, очень худая измождённая молодая женщина в совершенно невообразимых обносках. Дор скосил глаза и увидел, что её ноги обмотаны до боли знакомой шкурой с крупными чешуйками. «Броненосец». Обноски при ближайшем рассмотрении оказались обрывками самых разных шкур, скрученных воедино мёртвыми посеревшими лианами. Женщина была невысокой, темнокожей, почти как Дор, её руки были покрыты ссадинами и язвами, а ноги исцарапаны до крови, что в сочетании с солью должно было доставлять женщине невыразимые мучения. Карл с ужасом смотрел на несчастную, прижимая ко рту платок и пытаясь побороть спазмы.
— Ха. — Дор покосился на управляющего. — Вы мне виделись покрепче. Обманчива внешность-то, значит. Я вам, значит, про вышку не говорил, да? Не нужны вам тут посты, да? Никто здесь не ходит, тишина, спокойствие и бекасы? Ну-ну.
— Кто это? — пробормотал Карл, едва сдерживая рвотные позывы.
— А хрен его знает. На сталкера не похожа, те своё дело знают, и экипировка у них есть. Может, скейщица. Начинающая. Сейчас выясним. Так. Слушайте внимательно. Обойдите все жилые коттеджи, предупредите об опасности нового урагана, чтобы все сидели у себя и не высовывались. Персонал предупредите тоже, я потом разошлю предписания. Это... вот это вот должны видеть только мы. Тихо! — он одёрнул Карла, уже собравшегося бежать. — Я не закончил. Принесите с кухни одноразовые перчатки и воду. Эта женщина жива, она дышит, пусть и слабо. Она обезвожена, её надо напоить. Сначала воду, потом предупреждения. Исполнять!
Карл метнулся, точно получив удар хлыстом, а Дор, обмотав ещё одним платком вторую руку, осторожно поднял почти невесомое тело с земли и перенёс на расчищенную территорию. Голова девушки безвольно болталась, глаза были закрыты, а дыхания практически не чувствовалось. Но она была жива, и Дор собирался задать ей довольно много вопросов.
Когда запыхавшийся Карл принёс бутыли с водой, бинты и перчатки, Дор уже расположил нарушительницу периметра на ровном участке, смахнул с её лица последние песчинки и внимательно рассматривал непрошеную гостью. Он натянул одноразовые перчатки, побрызгал ей в лицо, а потом двумя пальцами раздвинул губы и тонкой струйкой начал вливать воду, поддерживая девушке голову. В сознание она так и не пришла.
— Ещё воды. — Карл уже принёс пляжный зонтик, защищающий от проглядывающего солнца, и теперь нервно мялся рядом, ожидая дальнейших указаний. Вид у управляющего «Солёным бекасом» был несчастный донельзя. Мысленно он уже закрыл свой курорт, а сам представлял себя на скамье подсудимых. Нарушение периметра! И ведь принесло сюда ураганом эту тварь, кем бы она ни была...
— Сая. — Дор набрал жене, попутно поливая измождённое лицо незнакомки водой из второй бутыли. — Звони Диру. Срочно, то есть вотпрямщас. Карантинная команда красного уровня, полная экипировка. Обязательно регидратирующие препараты. Потом все вопросы, — повысил он голос, — звони.
— Да-да... — Сая уже отключилась и теперь нервно пролистывала меню в поисках группы «Заместители».
* * *
Мэт сидел в холле больницы и взволнованно хрустел пальцами, пытаясь убедить себя, что всё в порядке. Линду привезли сюда рано утром, когда начались схватки, и вот уже несколько часов она находилась в операционной. Мимо Мэта периодически проходили врачи и медсестры, ободряюще улыбались, но рыжего математика это ничуть не успокаивало. Он уже весь извёлся от неизвестности, когда, наконец, в холл вошёл пожилой акушер в заляпанном кровью переднике и перчатках. Мэт вскочил с кресла.
— Поздравляю, — улыбнулся акушер, — у вас родился чудесный братик. Крепкий и здоровый, и очень симпатичный. Я такого цвета глаз ещё ни разу не видел, а работаю уже сорок лет.
«Можете не говорить. У него зелёные глаза. Зелёные глаза и, не удивлюсь, если светлые волосы...» Мэт зажмурился на мгновение, пытаясь успокоить бешено ухающее сердце, и спросил:
— Как... как мама?
— Всё отлично, с ней всё в порядке. Ей надо отдохнуть. Скоро вам можно будет её навестить, а пока давайте уладим все формальности. — Врач подозвал медсестру с планшетом.
— Вот, прошу вас. Как опекун новорождённого, вы должны расписаться вот здесь...
Мэт взял документ и пробежался глазами по убористым строчкам. Имя матери... в графе «отец» стоит прочерк... имя опекуна... имя младенца. Альд. Альд Хард.
Молодой человек закусил губу и быстро расписался. Что бы он там ни думал, его мать имеет полное право назвать сына как ей захочется. Мэт вымученно улыбнулся медсестре, возвращая планшет, и поинтересовался:
— Один звонок?
— Разумеется. — Врач снова ободряюще улыбнулся. — Через часик, думаю, вы сможете навестить вашу матушку. Ещё денька три они с малышом пробудут под наблюдением. Располагайте собой, кафетерий внизу рядом с гардеробом.
Мэт не пошёл в кафетерий, а отодвинулся к самому окну, откуда виднелся внутренний дворик больницы с прогуливающимися пациентами, и набрал печально известный ему номер.
— Дир. — Новостей Альд не ждал, но увидев на дисплее знакомую физиономию, рыжую и вихрастую, скривился, точно разжевал что-то горькое. Мэт Хард обладал удивительной способностью возникать в самый неподходящий момент.
— Господин Дир... это Мэт.
— Могли бы и не уточнять. Что не так, я же подписал вам отпуск?
— Я не... У вас родился сын, — Мэт выпалил это на одном дыхании и осёкся, столкнувшись с равнодушным взглядом бледно-зелёных глаз.
— Очень рад. — Диру было всё равно, кого там родит Линда Хард, мальчика или девочку. Или неведому зверушку. Мэт помялся и даже неосознанно пошевелил ушами, а потом просительно воззрился с экрана телефона:
— И вы её даже не навестите? Доктор сказал, мама пробудет в больнице ещё три дня...