— Не знаю, как у вас, ангелов, — прошипела я, — а у нас, людей, не принято больных на произвол судьбы бросать.
Он вдруг расхохотался. — Вот потому мне у вас так и нравится, — примирительно произнес он, кладя свои руки на мои. На моей же талии. И пусть не думает, что я поверила, что он за ручки взять хотел — наверняка обездвижить готовился на случай… решительного поворота событий!
— Так что тогда делать будем? — спросил он, все также улыбаясь.
— Ты точно хорошо себя чувствуешь? — решила уточнить я, чтобы не оставить ему ни малейшей возможности увиливать.
— Ну, сказал же уже… — Он поморщился.
— Тогда рассказывай, наконец, что ты у Галиного ангела узнал, — торжествующе провозгласила я, разводя в стороны его руки и направляясь к своему месту на кухонном уголке.
Он застонал. — Татьяна… Я тебя очень прошу… Ну, поверь мне… Хоть раз в жизни… Я ничего еще толком не успел у него узнать…
— А ты мне расскажи, о чем вы говорили, а я — со стороны — и скажу тебе, что ты успел и что — нет, — не отставала я.
— Хорошо, — вздохнул он. — По пунктам. Он — самый обычный ангел-хранитель и ничего не знает о возможности работать в видимости и помогать друг другу. Поэтому, когда я подошел к нему, он решил, что его отзывают, и… попытался ускользнуть от меня. — Он поморщился. — Честно говоря, не один раз. Мне потребовалось много времени, чтобы убедить его в том, что я — не из отряда быстрого реагирования.
— И что — убедил? — с любопытством спросила я.
— Не уверен, — ответил он. — Нам же пришлось раньше уйти…
— Вот видишь? — не удержалась я. — А если бы ты не полез в ту холодную реку…
— Татьяна, хватит! — В голосе у него появилось знакомое громыхание листового железа. — Ты мне, что, теперь до конца жизни этим глаза колоть будешь?
— Ну, ладно, дело прошлое, — нехотя согласилась я. — Я всего лишь хотела отметить, что тебе не мешало бы хоть иногда прислушиваться…
— … к твоим словам, — закончил он за меня. — Что я и сделал, когда ты в меня этот свой бульон вливала. И, по-моему, даже не спросил, что это такое, нет?
Я не нашлась, что ответить. Так, если река у него в голове прочно увязалась с бульоном, лучше к ней не возвращаться. Пока. Пока он к бульону не привыкнет. — Ну, хорошо, а на завтра какие планы? Мы на работу поедем? Или, может, еще денек дома посидишь?
— Да нет, поедем. Я тебе серьезно говорю, мы обычно вообще не болеем. Ну, разве что уж после особо критического испытания, и то — за ночь обычно все проходит.
— М-да? — скептически заметила я. Мне очень хотелось продолжить, но я сдержалась. Привычка к бульону. — Ну, так что же завтра-то?
— Ну, что завтра? — вздохнул он. — Опять будем разговаривать.
— А мне когда подключаться?
— Да подожди ты, в конце концов! — воскликнул он. — Я же тебе сказал, что он еще даже не знает, что я в видимости работаю; он еще даже не знает, что это возможно! Его осторожно во все эти вещи посвящать нужно, иначе он может Гале такого навнушать! О ней ведь тоже думать нужно!
— Ну, хорошо, — смирилась я. Но перспектива сидеть неопределенный отрезок времени на скамье запасных меня совершенно не радовала. — А на обед ходить будем или ты лучше с ним…?
Он внимательно глянул на меня. — Конечно, будем. И я тебе сразу же буду рассказывать, что узнал за утро. И вечером, — он улыбнулся, — тебя будет ждать второй доклад — о событиях второй половины дня. Договорились?
— Договорились, — с готовностью закивала я. Вот это уже лучше: я и в курсе событий буду, и время у меня будет обдумать услышанное.
— А вот все время подавать тебе знаки я не обещаю. — Он вдруг помрачнел.
— Да ладно, полдня я уж как-нибудь переживу, — великодушно махнула я рукой. — Ты же все-таки на работе будешь.
— Черт, еще и работа эта! — Настроение у него явно испортилось. — Ума не приложу, где ее искать…
— Вот-вот-вот! — подхватила я. — Так что, давай, побыстрее с коллегой разбирайся, а то потом намного меньше времени будет. Да найдем мы тебе работу! В Интернете предложения посмотрим, резюме напишем, разошлем — пока ответят, как раз будет время наладить отношения с Галиным ангелом, а там и я подключусь, — мечтательно закончила я. Ну, неужели не очевидно, что со мной все будет намного проще?
Он вдруг замялся, неуверенно поглядывая на меня.
— Что? — спросила я, напрягаясь. Опять меня отстранять заранее?!
— Да понимаешь… С кодом тем, ну, на двери… тоже… как-то никак… — выдавил он, наконец, из себя, старательно глядя в сторону.
А! А вот этот момент я запомню! Сам совета спросил. Сам понял, что без меня не обойдется. Сам признал, что и у меня дельные мысли встречаются. Фу ты, черт, хоть бы не сглазить! А то, если моя идея бесплодной окажется, как бы ни вышло, что не я ему, а он мне этот момент вспоминать будет. Лучше выражаться поосторожнее…
— Что, никакие цифры в голову не приходят? — сочувственно спросила я.
— Да хоть бы зацепку какую… — Он помолчал немного. — Вот как люди код себе на дверь выдумывают?
— Ну, что ж, — начала я задумчивым тоном, — обычно код ставят такой, чтобы его легко было вспомнить. Дата рождения, например, или номер телефона — домашний или рабочий — в общем, что-то в этом роде… Телефонов у тебя нет…
— Это еще почему? — тут же вспыхнул он.
— А что, есть? — удивилась я.
— Не знаю, — нехотя признался он. — Но почему сразу нет?
— Ну, хорошо, даже если есть — номер ты знаешь?
— Нет.
— Значит, пока в квартиру не попадешь, не узнаешь.
— А он, что, на телефоне написан? А у тебя почему не написан?
— Да нигде он не написан!
— А как я его тогда узнаю?
У меня сложилось впечатление, что он учуял-таки мой восторг и решил отомстить за мгновенье триумфа. — Да на мобильный мне позвонишь, номер у меня на экране и высветится! — рявкнула я. Он еще дурачком прикидываться будет!
Он молча хлопал глазами. Меня кольнуло угрызениями совести. Ну, конечно, откуда ему о мобильном знать — он же никогда им не пользовался. У него даже никогда и не было мобильного… Вот кстати, пойдет он на работу — нужно будет ему его купить, чтоб хоть раз в день позванивал. Это ведь мне будет не полдня без знаков выдерживать…
— Итак, — продолжила я, чуть кашлянув, — телефоны нам явно не подходят. Остаются даты. Когда у тебя день рождения?
Он продолжал хлопать глазами. — Не знаю, — наконец ответил он удрученно.
— Как это — не знаю? — Я уставилась на него во все глаза. — А в паспорте что записано? А ну, давай его сюда!
Он ринулся в спальню. Интересно, он случайно документы вчера в куртке оставил или выложил, как я просила? Нет, лучше не спрашивать — главное, что они дома остались. Уже совсем скоро в куртке жарко будет ходить; волей-неволей брать их с собой он не будет. А я потом потихоньку в шкаф их и положу.
Он вернулся с паспортом в руках и неловко положил его передо мной на стол. Пока он усаживался на свою табуретку, я уже раскрыла паспорт. А, вот и дата рождения. Взгляд мой упал на выбитые наверху странички серию и номер паспорта. Тоже, кстати, вполне может быть… В задумчивости я перевернула страничку. Хм, и дата выдачи паспорта тоже может подойти. И, между прочим, не так очевидно, как дата рождения — ее взломщики могут разузнать, если к квартире всерьез приглядываться будут… И тут что-то начало настойчиво царапаться о края моего сознания. Я перевернула страничку назад…
— Ты специально себе такой день рождения выбрал? — спросила я ровным тоном.
— Какой? — Он удивленно глянул на меня.
— А ты не знаешь, да? — Я закипала, как чайник на костре — медленно, но неуклонно.
— Нет. — Он обеспокоенно глянул на меня.
— У меня когда день рождения? — спросила я сквозь зубы.
— Шестого декабря, — быстро ответил он.
— А здесь что написано?
— Да сказал же — не знаю!
— Здесь написано — пятое ноября, — медленно проговорила я, следя за его реакцией.