— А, — с пониманием кивнул он. — Вздорные, склочные клиенты, которые хотят получить максимум услуг при минимальной стоимости путевки.
— И такое бывает, — пожала она плечами.
— Но хочу сказать тебе, Мариночка… — В голосе у него послышалась некая особая задушевность.
Марина резко выпрямилась и глянула на него — в упор и с прищуром.
— Меня зовут Марина, — отчетливо процедила она каждое слово.
— Извини, — легко отступил Денис. — Но все же хочу сказать тебе, что на любого негодяя управу найти можно. Люди просто мало что знают о своих возможностях.
— Да неужели? — вскинула она бровь.
— Разумеется, каждый конкретный случай — это отдельный разговор, — сделал он вид, что не заметил ее тона, — но я мог бы дать тебе вполне профессиональную консультацию.
— Да я как-то до сих пор сама справлялась, — насмешливо обронила она.
— Да уж, Марина у нас — крепкий орешек, — рассмеялась я, переглянувшись со Светкой. Мой ангел буркнул что-то, дернув плечом.
— Ну, конечно, — примирительно произнес Денис, — женщине приходится стать сильной, если рядом не нашлось никого, кто смог бы защитить ее…
— И я так понимаю, — перебила его Марина, — что это и есть первый профессиональный совет? Найти себе широкую спину, за которой можно сопли утирать, пока ее владелец будет твоим обидчикам морду бить?
Мой ангел вдруг громко фыркнул и обратился ко мне: — Пошли искупаемся?
Я сказала ему, чтобы шел сам — уж больно мне было интересно посмотреть, удастся ли Денису и Марину очаровать. А то, когда он на мне сосредотачивается, я себя полной дурой чувствовать начинаю. И Светка, судя по ее лицу — тоже. Не говоря уже про Галю. Та уже вообще на Марину волком смотрит — то ли из-за возражений ее, то ли из-за внимания к ней Дениса. И Денис, похоже, не привык, чтобы ему возражали — вон уставился на Марину, словно на неведомый, не встречавшийся ему доселе экземпляр живой природы.
— Ну, почему же? — медленно произнес он. — Если характера хватает, можно и своими руками справедливость восстановить.
— Ах, у людей даже такая возможность имеется? — хмыкнула Марина.
— Ну, я же сказал, что люди мало что о своих возможностях знают. — Он быстро глянул по сторонам, и продолжил более шутливым тоном: — Мало у кого к ним даже интерес возникает.
— А если все начнут дело восстановления справедливости в свои руки брать? — спросила Марина, округлив в не менее шутливом ужасе глаза. — Что нам на это юрист скажет?
— А на это юрист скажет, — одарил он всех присутствующих своей неотразимой улыбкой, — что, во-первых, далеко не у всех, к счастью, на такое дело сил и упорства хватает; а во-вторых, за любое дело со знанием браться нужно. А знания из интереса рождаются, об отсутствии которого я уже говорил, — назидательно наставил он на Марину указательный палец.
— И наш юрист готов и в этом нас проконсультировать? — Она с вызовом вздернула подбородок.
— С удовольствием — работа у меня такая, — развел он руками, словно приглашая обращаться к нему за помощью в любой момент.
— Я запомню, — кивнула Марина, поднимаясь и направляясь к реке.
Там она заговорила о чем-то с моим ангелом и Тошей, которые все также барахтались с Олежкой в воде. Мой ангел раз за разом качал головой, и, в конце концов, она зашла в реку и решительными гребками поплыла к другому ее берегу.
В этот момент Сергей объявил, что шашлык готов, и я отправилась звать ангелов и Олежку к столу. Внимательно вглядевшись в его лицо в поисках раздражения, в которое его всегда приводил любой контакт с Мариной, я не нашла там ничего, кроме задумчивости. И, по-моему, не мрачной, а обычной, человеческой задумчивости. Боясь спугнуть определенное улучшение настроения, я даже согласилась поплавать с ним немного перед обедом — действительно, Марину-то все равно всем ждать придется. Так мы втроем и вернулись на берег.
За обедом Денис притих. То ли устал от избытка внимания, то ли решил в большей компании чуть на задний план отступить, но он вновь сосредоточился на Гале, которая, преданно глядя на него снизу вверх, что-то негромко рассказывала ему, бросая изредка взгляды то на Марину, то на Тошу. Он задумчиво кивал, не забывая время от времени улыбаться каждому говорящему.
Вскоре после обеда Светка с Сергеем стали собираться домой — Олежка, снова оставшись без дневного сна, опять раскапризничался. И в этот момент Денис объявил, что они с Галей никуда не торопятся. Мой ангел переглянулся с Тошей, и, как ни странно, оба они тут же посмотрели на Марину.
— Мы бы тоже еще на пару часиков остались, — небрежно бросил мой ангел. — Марина, ты как?
— И я не против, — кивнула она. — Вон и Тоша пусть остается, я вас троих потом отвезу.
Чтобы уговорить Олежку поехать домой без Тоши, пришлось подключаться моему ангелу. Он клятвенно пообещал малышу в самое ближайшее время приехать к нему вместе с Тошей и поручил ему подготовить к тому времени три флота: для себя, для него и для Тоши. Торжественно пожав ему на прощание руку, он отвел его в машину.
Взявшись рукой за дверцу, Олежка вдруг снова замер. — А тетя Таня? — требовательно провозгласил он, повернувшись к моему ангелу.
— И тетю Таню обязательно возьмем, — закивал мой ангел. — Без тети Тани мы никак не сможем приехать.
Невольно улыбнувшись, я опять пожалела, что Светка не пригласила нас раньше. И потом заметила прищуренный взгляд Дениса, направленный вслед машине Сергея.
Когда мы остались одни, общий разговор так и не возобновился. Хотя Марина сделала все для этого возможное. Она принялась бомбардировать всех вопросами о работе, но Денис лениво обронил, что на отдыхе предпочитает отдыхать, Тоша, как обычно, отделывался односложными ответами, не отрывая глаз от песка в своих ладонях, Галя вообще закрыла глаза, привалившись с блаженной улыбкой головой к плечу Дениса, а я отчаянно боролась с подступающей головной болью. Так и вышло, что в разговоре участвовали, в основном, Марина и мой ангел, который явно увлекся темой «Психология в повседневной жизни».
Денис изредка подавал короткие реплики, и спустя совсем непродолжительное время я заметила, что комментирует он, в основном, высказывания моего ангела. По всей видимости, с Мариной он больше связываться не решался. Причем все его, довольно колкие замечания были обращены исключительно Гале, которая согласно кивала, не открывая глаз — а значит, мой ангел даже толком и ответить ему не мог. Разозлившись, я тоже вступила в разговор, подкрепляя его умозаключения примерами из своей, и не только, жизни. И всякий раз Денис встречал каждое мое слово благосклонной улыбкой, словно оно и ответа не стоило. У Гали же на лице все ярче проступало откровеннейшее сожаление, что мы все не уехали вместе со Светкой и Сергеем.
Не знаю, как у ангелов с Мариной, а у меня предложение Дениса собираться, наконец, домой вызвало облегчение.
Как только мы въехали в город, на втором светофоре, где всем нам нужно было поворачивать направо, Денис вдруг резко перестроился в крайний левый ряд. С переднего сидения на моего ангела глянуло побледневшее лицо Тоши с ярко проступившими на нем веснушками и круглыми глазами в пол-лица. Мой ангел поднес правую руку к уху, словно оно у него зачесалось, и чуть кивнул головой в сторону дверцы машины.
Зажегся зеленым поворот направо.
Как только Марина стронулась с места, Тоша вдруг затараторил: — Марина, ты можешь сразу за углом меня высадить? Я чуть не забыл… Мне в магазин нужно, а пока я к себе доеду — все уже закроется.
Удивленно глянув на него, Марина притормозила у бровки, и Тоша вывалился из машины, чуть не снеся на ходу дверцу. Он тут же ринулся назад, но не наискосок к магазину, через полосу деревьев и пешеходную дорожку, а вдоль дороги.
— Марина, это не нам сзади фарами сигналят? — подал голос мой ангел.
— Где? — Она машинально глянула в боковое зеркало, и в этот момент Тоша, пригнувшись и нырнув за мусорный бак, исчез.
Машина Дениса все еще стояла у светофора, ожидая зеленого поворота налево, но по центральной полосе через перекресток мчались машины…
Господи, как же он проскочит через этот поток?
Дома у меня едва сил хватило чай приготовить — в висках стучало, как в кузнице. Мой ангел, отказавшись от чая, принялся бродить по коридору: от входной двери — то на кухню, то в спальню. Вымыв чашку, я пошла и сама умылась и, выйдя из ванной, не выдержала: — Что, не звонил?
Он молча покачал головой, остановившись в шаге передо мной. Я не могла ни вправо, ни влево ступить, чтобы не получилось, что я от него отворачиваюсь.
— Татьяна, — заговорил он через несколько минут напряженного молчания, — я должен сказать тебе, что ты, судя по всему, оказалась права: не стоит нам больше на Галю давить. Не нужно ей это все.
— Права? — тихо отозвалась я. — Да я кругом оказалась неправа! Если бы я не решила — во что бы то ни стало — их познакомить, если бы я не уговорила Тошу в видимость перейти, если бы я не придумала их в свидетели позвать — не встретила бы Галя этого своего… супермена, и работал бы Тоша сейчас спокойно, и мы бы не ругались, и… всем бы лучше было.
У меня уже так болела голова, что на глаза слезы навернулись. От боли. Только. Нет, не только — хватит себе-то врать! И от боли, и от понимания всей серьезности своих ошибок, и от осознания своей никчемности, и от отсутствия хоть какого-то представления, что теперь со всем этим делать…
Опять он умудрился оказаться рядом со мной так, что я этого даже не заметила. И обхватить меня за плечи, и крепко прижать мою звенящую голову к своей груди, и гладить ее, бормоча что-то мне в волосы… Первое, что я заметила, оторвавшись от перечисления возможных причин неожиданного слезного паводка, — это, что верхняя часть его туловища оказалась в полном распоряжении моих рук. Я уткнулась носом ему в грудь и вцепилась в его футболку так, словно он ко мне с другого конца света только что вернулся. После месячного отсутствия. Да, собственно, так оно и было — все это последнее время рядом со мной находился холодный, умный, рассудительный, равнодушный не-он, словно заколдовали мне моего ангела, и только сегодня мне удалось совершить нечто такое, что он назад отколдовался.
Что же я такого сегодня сделала?
А что это он там бормочет? Может, хоть намекнет, чем с него заклятие отчужденности снимать?
— Татьяна, ты бы все равно Галю на свадьбу пригласила… И все случилось бы так, как случилось… Она бы этого Дениса где-нибудь еще встретила… А не его, так кого-то другого… Дело ведь не в нем… Это ей хочется кому-то в рот заглядывать, чтобы он за нее все в жизни решал… А если бы не ты… Мы бы с Тошей уже таких дров наломали…
Последняя часть его тирады принесла бы мне огромное удовольствие — если бы у меня так голова не болела. Сейчас же она оказалась в состоянии обработать лишь первые фразы.
— Минуточку, — отстранилась… нет, попыталась отстраниться я, — вы, что, отказаться от Гали решили?
— Насчет мы, не знаю, — ответил он, глядя куда-то в сторону, — но мне это представляется наиболее разумным выходом. Ты же видишь, что бы мы ни делали, она только крепче в него вцепляется.
— И оставить ее этому… удаву? — возмутилась я, сцепив зубы, чтобы не застонать от стука в голове. — Именно — удаву! Он же когда на человека уставится с улыбкой своей чарующей, у того мозги отказывают. Я и по себе заметила.
— Что? — Он резко выпрямился и нахмурился, воззрившись на меня сверху вниз. Вот пусть хоть так, но на меня смотрит.
— Заметила-заметила, — повторила я, и добавила: — И по Светке тоже. А ведь он сегодня в первый раз на нас с ней свои гипнотизерские способности испробовал, а на Гале — так каждый день тренируется. Что же — вот так взять и отказаться от нее? Не знаю, как у вас, ангелов, а у людей не принято друзей бросать.
— Но ты же сегодня сама видела, что ее от него уже не оторвать… — Он замолчал, с явным интересом ожидая моего ответа.
— Ну и что? — беспечно пожала я плечами. — Подумаешь, замуж ей хочется! Светка вон тоже ни о чем другом слышать не хотела, а теперь, когда Олежка подрос, очень даже готова к обычной жизни вернуться. Кто сказал, что с Галей так быть не может? И кто сказал, что Тоша только одинокую Галю должен хранить? Он, по-моему, не влюбленный мальчик, у которого девушку из-под носа увели, а ответственный и подготовленный ангел-хранитель. Вот пусть и приноравливается к изменившимся условиям. И терпением вооружается. В крайнем случае, можно опять в невидимость перейти. Хотя я бы не стала завоеванные преимущества терять. Да и силу воли в видимости тренировать лучше…