До конца рабочего дня я рассказывал ему о своей войне с французом — и холодной, и открытой — и о том, что из всего этого вышло.
В шесть часов Галю будто пружиной на стуле подбросило. Она мгновенно собралась и ждала Татьяну, нетерпеливо переступая с ноги на ногу, словно из последних сил на месте себя удерживая.
— О, уже — на низком старте, — проворчал Тоша.
Когда Татьяна с Галей вышли из офиса (мы проскочили сразу вслед за ними), они почему-то направились к лифту.
Тоша застонал.
— Опять в три погибели в углу сгибаться!
— Так давай по лестнице, — предложил ему я.
— А если…? — заколебался он.
— Да что с ними за две минуты в лифте случится? — Нащупав его руку, я дернул его в сторону лестницы, бросив на ходу: — И только попробуй еще раз меня толкнуть!
— Да давай быстрее! — послышалось впереди меня.
На улице я оказался первым. По крайней мере, когда я материализовался за рекламным щитом, комментариев не последовало.
Выйдя из-за щита, я направился неспешным шагом к входу в здание, старательно восстанавливая дыхание. Тоша снова подал голос, когда мы оказались у крыльца.
— Вон он — засел уже в засаде. Да не туда смотришь! В конце здания Мазда синяя.
Насчет Мазды не знаю, но у тротуара, проходящего вдоль здания, чуть подальше от входа я действительно заметил синюю машину. И чуть не присвистнул. При одном только взгляде на нее у меня возникло ощущение… скорости — настолько… сглаженной она была со всех сторон.
— Ты, надеюсь, не наверху катаешься? — небрежно спросил я.
Он фыркнул.
— А где же еще? Он же воспитанный — он сперва даме дверь открывает, а уж потом и сам садится, глаз от нее не отводя — где уж тут внутрь проскользнуть?
В этот момент из здания вышли, наконец, Татьяна с Галей и направились прямиком к нам. В смысле, ко мне. Я расплылся в дружелюбно-приветливой улыбке.
Обменявшись с Галей положенными после недельной разлуки любезностями, я предложил девчонкам отправиться по домам, а именно, как обычно, к остановке. Ну, правильно — я же официально еще ничего не знаю.
— Ну-ну, — послышался из-за моего плеча мысленный, но очень ехидный Тошин голос, — удачи!
— Не бубни под руку! — рявкнул я. Тоже мысленно, конечно.
Галя замялась, промямлила, отчаянно краснея, что ее встречают, и предложила познакомить нас с Татьяной с Денисом.
Так, я слышу это имя в первый раз.
— С кем? — переспросил я, старательно сводя брови, чтобы между ними прорезалась морщинка озадаченности.
— Ты только не переигрывай, — буркнуло пространство над моим плечом.
Он мне еще советы раздавать будет!
— Не лезь, я сказал, — отреагировал я на этот раз тихо, но угрожающе.
Когда Галя поведала (еще раз — лично для меня), кто такой Денис и откуда он взялся, я перестроил черты лица из позиции, выражающей озадаченное недоумение, в положение, свидетельствующее о радостном удивлении.
Татьяна вдруг бросила на меня яростный взгляд, и я как-то остро почувствовал определенный недостаток опыта в выражении человеческих эмоций.
Воздух слева от меня вдруг взорвался разъяренным шипением.
— О, ты смотри — вылез, гад!
Автоматически глянув в том направлении, я увидел, что от машины к нам направляется высокий брюнет.
И меня тут же затопила волна жгучей антипатии.
Красавчик. Иначе не скажешь. И прекрасно об этом знает. И, похоже, не стесняется этим пользоваться. Идет, словно по бездыханным телам сомлевших от восторга поклонниц ступает. И даже под ноги не смотрит — очередную жертву взглядом по сторонам выискивает…
Заметив краем глаза какое-то движение справа, я покосился туда и увидел, что Галю так и потянуло ему навстречу. Вот она — следующая в списке побед. На лице — преданное обожание. Нехорошее выражение, нездоровое — собачье обожествление хозяина…
Вдруг Татьяна взяла меня под руку и крепко прижалась к ней. Я повернул к ней голову и увидел и в ее глазах глубокое потрясение… Ах, так он еще и не в одну цель метит! Не жадничает, значит — всех окружающих обаянием своим одаривает, широким жестом, так сказать… Я внезапно понял… не умом, а сердцем Тошино бешенство.
Когда Галин красавец подошел к нам и глянул как на девчонок, так и на меня сверху вниз, томно прикрыв глаза веками — это была последняя капля. Это он на меня будет сверху вниз смотреть?!
Рукопожатие у него, правда, оказалось хорошим — крепким, мужским, настоящим.
А вот голос — под стать взгляду, я даже отвечать не стал на воркование это голубиное — Татьяна коротко и сдержанно поблагодарила его за запоздалые поздравления.
Но когда он предложил подвезти нас с Татьяной, у меня мелькнула шальная мысль — а что, если дать Тоше возможность хоть раз нормально в машине проехаться? Его же в любой момент сдуть с этой скользкой крыши может — там же и ухватиться не за что! Втроем на заднем сидении нам будет, конечно, тесновато — но ничего, я с удовольствием Татьяну покрепче к себе прижму. Но затем я передумал — раз Тоша сам в машину не забирается, значит, незаметно выбраться оттуда действительно проблематично.
По дороге домой я пытался разобраться в своих ощущениях. Положа руку на сердце, чувство необъяснимой неприязни у меня и раньше возникало — вон Марину хотя бы взять. Или того же Франсуа. С последним, правда, антипатия была вполне объяснимой — и исчезла, как только выяснилось, что причины для нее только в моей голове и существовали. А вот с Мариной — не знаю. Вроде, и поводов для раздражения она мне уже давно не дает, а все равно — какую-то смутную угрозу я от нее ощущаю. А где гарантия, что я и с ней не ошибся?
Так может не стоит столь безоговорочно первому впечатлению доверять? Может, и Денис этот — нормальный парень, который привлекательную внешность при рождении себе не заказывал и впечатление, производимое ею на женщин, контролировать не в состоянии? Сейчас, когда эффект неожиданности уже немного притупился, мне даже самому странно стало — с чего это у меня шерсть на загривке дыбом стала? Нет-нет, нельзя по первому впечатлению мнение о человеке составлять.
Татьяна, правда — как и следовало ожидать — именно о нем и стала меня дома расспрашивать. Решив твердо следовать принятому решению, я уклонился от обсуждения Дениса, сосредоточившись, в основном, на Тоше и Гале. Вот ее поведение не понравилось мне вполне обоснованно — не должен один человек смотреть на другого с таким подобострастием; нехорошо это, неправильно, унизительно.
Татьяна небрежно отмела мои замечания, заявив, что период страстной влюбленности у людей длится недолго — со временем остывает человек и вспоминает, что в жизни у него и другие интересы имеются. Я насторожился. У всех людей длится недолго? Всегда? Только по отношению к другим людям или…? Похоже, и мне не помешает к ее человеческому мнению прислушаться. Внимательно. Пока она, вроде, о конкретной, Тошиной ситуации говорит, но у людей, наверное, для всех участников конфликта рецепты имеются.
Так что же делать забытому другу? Замечательно — слушать, молчать и ждать. Как же ей объяснить, что такое выжидательное безделье самой природе ангела-хранителя противоречит? Я ведь помню, как места себе не находил, когда она от меня стенкой отгораживалась… Хотя, в одном Татьяна, конечно, права: должен Тоша разобраться, наконец, в том, что Гале от жизни нужно. А для этого ему придется побольше об этом Денисе узнать. В конце концов, я тоже в отчаянии ко всему Татьяниному окружению кидался, когда она в себе замыкалась. Именно, что в отчаянии…
Татьяна хоть ни на кого со слепым обожанием не взирала.
Представив себе Тошу в ближайшие два дня, безмолвно пережидающим Галино помрачение рассудка, я вспомнил свое состояние тоскливого одиночества и глухого бессилия — и поежился.
Оказалось, что Татьяна тоже об этом подумала. То ли я ей внушил, то ли мыслить мы уже стали одинаково — в другой ситуации последнее предположение привело бы меня в восторг. Но она предложила купить парню мобильный, да еще и сделать вид, что мы о подарке ему во Франции вспомнили! Мне, что, вручать ему в понедельник новую игрушку, да еще и врать при этом, не краснея? Мало он до сих пор от своих обязанностей отвлекался? Дальше нужно на отзыв с задания нарываться? Это, что — такой вот человеческий способ преодоления сложностей: закрыть на них глаза и с головой окунуться в новое развлечение? Марине, например, позвонить — о преимуществах последних достижений науки и техники побеседовать? А заодно и очередную пищу для размышлений о многогранности ей подбросить? Ах, не Марине, а нам? Чтобы посоветоваться в случае чего? А вот я, между прочим, в свое время…
Купили мы ему этот мобильный. Да еще и точно такой, как у Марины — чтобы искушения не возникло сравнительный анализ проводить. Хоть в телефонном режиме, хоть при личной встрече. Кстати, как и следовало ожидать, Марина оказалась единственным человеком, не усмотревшим ни единой положительной стороны в нашей поездке. У всех остальных хоть отдельные моменты интерес и одобрение вызвали — у каждого свои; но не у нее, нет — ничего-то вы не видели, ничего-то не познали, в общем, зря, надо понимать, съездили. Посмотрим, что она запоет, когда я в понедельник встречу с ее сотрудниками под новым углом зрения проведу…
На этой встрече я решил поговорить с ними о том, как полезно иногда оказаться на другой стороне баррикады — как раз ради этого самого нового угла зрения. Но начал я издалека. Рассказал им вкратце о своей поездке, особый упор делая на примеры глубинного сходства людей и их реакции друг на друга. Затем поинтересовался, не случалось ли им воспользоваться услугами родного турагенства. Дружно рассмеявшись, они заметили, что с удовольствием бы воспользовались, да вот цены родного турагенства им отнюдь не по карману. Хм, подумал я, вот и еще один слой разделяющего их с клиентами барьера. Деньги. Одни не хотят терпеть пустые капризы, получая мизерную часть стоимости поездки; другие же, выложив за путевку солидную сумму, считают, что оплатили все, включая настроение гида. М-да, пожалуй, пока человеческое общество будет строиться на товарно-денежных отношениях, о массовом раскрепощении сознания говорить не приходится. Без них, правда, и о самом обществе можно забыть.
Хорошо, не сдавался я, а не приходило ли им в голову отправиться на экскурсию по родному городу — это-то любой его житель может себе позволить? Они опять рассмеялись и чуть ли не хором сказали, что уж чем-чем, а экскурсиями сыты по горло — до конца жизни. Замечательно, продолжил я, вспомнив вечное ворчание Татьяны в супермаркете, а магазины они тоже десятой дорогой обходят? Ответом мне послужило недоуменное молчание, в которое я и послал следующий вопрос. Не возникало ли у них желание — хоть однажды — предложить продавщице постоять вместе с ними в очереди по эту сторону прилавка? Так в чем же разница?
Вот так мы и беседовали — на простеньких примерах из обычной, бытовой жизни — положенный час, и чуть дольше. В тот день я, кстати, сразу заметил новые лица среди моих слушателей. Ого, подумал я, неужели все-таки удалось им притащить кого-то из руководства на психологический тренинг? За неделю моего отсутствия у них, как выяснилось, накопились и более частные, индивидуальные вопросы, поэтому после беседы я, как обычно, задержался. После чего выяснилось, что задержка окажется куда более существенной, чем я рассчитывал.
Фирма Марины существовала не в вакууме, были у них и партнеры, которые — как нетрудно догадаться — работали в той же самой сфере обслуживания, хоть о ресторане речь, хоть о гостинице. Созданная в частности и моими усилиями психологическая обстановка в турагенстве вызвала у них интерес — отсюда и взялись новые, незнакомые мне люди в нашей комнате для бесед в тот день. Когда все мои обычные слушатели разошлись, выяснилось, что еще две организации готовы предложить мне работу.
Сначала я даже растерялся — от неожиданности, что мои таланты получили законное признание так быстро. Потом представил себе, как вечером — совершенно между прочим — оброню в разговоре, что в самом ближайшем будущем буду больше Татьяны зараба… Чертовы деньги! Вот и я уже туда же — уровнем дохода с людьми мериться! Затем мне пришло в голову поинтересоваться, что это за организации и где они находятся.
Услышав, что одна из них — это тот самый ресторан, где наша свадьба праздновалась, я сник. Это же не просто на другом конце города, это же вообще за его пределами! А вторая? Небольшая гостиница по соседству с рестораном — там гости больших банкетов останавливаются, если празднества не на один день растягиваются. Ну, это уже лучше — два места работы рядом… Но, святые же отцы-архангелы, как же я туда добираться буду? Вот, кстати, нужно было у них машину до свадьбы просить. Родное ведомство могло бы, между прочим, и поздравить меня таким образом с бракосочетанием. Вот у людей как-то лучше отношения между коллегами поставлены.
Поразмыслив немного, я предложил потенциальным работодателям приезжать к ним один раз в неделю: утром, часов в десять-одиннадцать, я буду работать в ресторане, когда у них затишье между завтраком и обедом, а после обеда буду перемещаться в гостиницу, когда у них период въезда-выезда закончится. Нет-нет, чаще одного раза не могу — и так придется ряд встреч на другие дни перенести. По два часа работать? В каждом месте? Ну, не знаю, успею ли рано утром в срок добраться, в час пик-то… Кто-то из сотрудников сможет меня машиной забирать? С конечной станции метро? Ну, разве что… И вот, кстати, было бы неплохо меня и вечером на ту же станцию назад доставлять… Вот вы начальству мои предложения передайте, и если они их устроят, я могу приступать. Со следующей недели. Со среды, скажем…
Простившись с гостинично-ресторанными работниками, я глянул на часы и облегченно перевел дух. К самому концу Татьяниного рабочего дня успеваю, но успеваю. Выйдя из Марининого офиса, я быстрым шагом направился к остановке маршрутки.
Виброзвонок опять застал меня врасплох, но на этот раз я отреагировал на него куда спокойнее. Разве что с шага сбился, подпрыгнув. От радости. Вот позвонила же — волнуется, как там у меня первый после отпуска рабочий день прошел. Сейчас я ее приятно удивлю — не одним же плохим новостям нам на голову сыпаться…
Увидев на экране совершенно незнакомый мне номер, я оторопел. Это еще кто? Я точно свой номер никому не давал — я его и сам еще не выучил. А может, Татьяна? Родителям, например — на всякий случай? Не дай Бог Марине! Или кто-то номером ошибся?
Все эти мысли пронеслись у меня в голове за ту долю секунды, что потребовалась мне, чтобы нажать кнопку ответа и произнести настороженно: — Да?