— Давай, а ты точно со мной не хочешь? — Я легла на свой лежак.
— Я не могу. — Голос Раадель меня убаюкивал, и я с удовольствием провалилась в сон.
Новый день встретил нас ярким солнцем и пением птиц. Раадель уже проснулась, собралась и ушла неизвестно куда. Я проснулась довольно отдохнувшая. Сегодня мы доберемся до переправы, а оттуда в порт и домой. Я скоро увижу своих родных, смогу обнять всю свою семью и рассказать, как их сильно люблю. Вернулась Раадель с водой, мы умылись, позавтракали, собрались и отправились дальше в путь. Настроение было легкое и беззаботное, чем, похоже, и Раадель заразилась. Она смеялась, отчего выглядела моложе. Грусть на время уступила радости, а в глазах ангела плескался Свет. Такой ею можно было бесконечно долго восхищаться, ее молодостью, красотой и жизнелюбию. Ближе к полудню впереди показалось поселение. Точнее то, что от него осталось. Черное выжженное поле перед обугленными домами, почерневшие каменные строения, некогда служившие жильем.
— Что здесь произошло? — Ахнула я.
— Люди замка Нуис выжгли все поселение, когда их Лорд отказался служить Толригу. С этой стороны причал разрушен, нужно найти перевозчика и переправиться на другую сторону.
— А зачем он поселения выжигает?
— Что бы люди могли селиться только в его поселениях, от этого он получает дань. Лорды — соседи Толрига почти все разорены, война истощила их землю и людей.
— И где же мы найдем перевозчика?
— На реке. — Улыбнулась мне Раадель. Мы вошли в покосившиеся черные от сажи ворота. Выжженные улицы встретили молчание, иногда из руин выходили люди, но увидев нас, спешили вернуться в свои укрытия, иногда на руинах появлялись дети, грязные и перепачканные сажей.
— А почему люди не уходят?
— А куда им идти? — Раадель подманила малышку и вручила ей завернутое в листья мясо. — Заплатить перевозчику им нечем, да и страх перед новым местом сильнее, чем перед людьми Толрига. Люди бояться уйти на новое место, вам проще жить в неудобствах или страхе, чем уйти в неизвестные места.
Малышка с удовольствием сжевала еду и теперь сидела в проеме, оставшемся от ворот дома, и скорябывала с грязного мешковатого платья засохшую грязь. Мы вышли на центральную площадь, точнее на выжженный пустырь, выложенный обугленным камнем, в центре руин. За ним были остатки от фундамента дома старосты. На фундаменте сидели мальчишки лет по шесть-семь и чистили рыбу. Рядом, внизу сидела девочка лет пяти она собирала головы рыб в корзинку. Заметив нас дети, замерли. Раадель достала лепешки с мясом, разделила на три куска, два из которых положила на фундамент, а один, завернула в листья и положила на землю. До тех пор, пока мы не удалились на достаточное расстояние, дети боялись подойти к еде. Мы свернули от площади на узкую черную улочку и прошли вдоль домов. Улица вывела нас к пирсу. Широкая и бурная река встретила шумом и необыкновенной пустотой. Пристань была разрушена, подпорные столбы, были выворочены и сейчас плавали недалеко от поваленного пирса, привязанные веревками. Я огляделась вокруг. Нигде не было даже намека на переправу, или хотя бы лодку.
— А как мы доберемся на тот берег?
— Он нам поможет. — Раадель кивнула в сторону поваленного пирса.
Я проследила за ее взглядом и обнаружила, что в щелях между досками была три пары любопытных глаз. Люди поняли, что их обнаружили, поэтому из своего укрытия вышел пожилой мужчина в грязных лохмотьях.
— Доброго вам дня. — Поздоровалась Раадель.
— Где ж ты у нас добрый день то нашла? — Удивился старик. — Зачем вы к нам пришли?
— Нам на другую сторону попасть нужно. — Ответила спутница.
— Много кому туда нужно. — Ответил ей старик. — Да только опоздали вы девоньки, пирс разрушен, переправа сожжена, через реку не перебраться.
— Ну, мы надеялись позаимствовать вашу лодку, спрятанную под причалом. — Раадель ласково улыбнулась старику и протянула ему еду и небольшой мешок золота. — Переправите нас на тот берег, и вернетесь к себе под причал.
Старичок, немного подумал, оглянулся на причал, в котором уже был не один десяток любопытных глаз, и, кивнув, согласился. Взяв золото и еду, он отправился обратно под причал. Его не было какое-то время, а потом он вернулся с тремя юными парнями.
— Мои сыновья доставят вас на тот берег. — Он кивнул парням, и те взялись за подпорки поваленного причала.
Доски поднялись, и я заметила, что причал служил защитой и прикрытием для людей. Под причалом было вырыто углубление, из которого сейчас убирали сваленные ветки и доски. За мусором оказалась лодка, которую и вытаскивали парни. А за лодкой в углублении были лежаки, небольшой стол, и даже небольшая печка, сложенная из камня. Труба, предусмотрительно уходила, куда-то наверх, и терялась в комнатах и руинах, стоящего на верху дома. На лежаках сидели дети и женщины. Перепачканные в саже, в лохмотьях. В нос ударил запах тины, сажи и не мытых тел. Пока сыновья старика спускали лодку на воду, я осматривалась вокруг. Некоторые из детей тяжело кашляли, у одного из мальчишек была перемотана нога грязной тряпкой, на которой были следы крови. Я подошла к нему.
— Привет. — Сказала я. Парень поднял на меня глаза, которые на перепачканном лице выделялись необычайной голубизной. — Ты позволишь посмотреть? Я хочу просто посмотреть. — Парень испугано стал оглядываться, а на лице отразился страх. — Я не сделаю тебе больно. — Я попыталась его успокоить.
— Хочешь подержать? — Раадель подошла к нам, и протянула мальчишке один из своих ножей, с гравировкой в виде листьев плюща.
Я заметила, что она провела по воздуху рукой, и ее глаза начали слегка светиться, вместе с этим ожила и гравировка. Листья переместились на край лезвия, а посередине распустился цветок, который начал светиться таким же светом, что и глаза Ангела. Мальчишка восторженно рассматривал кинжал, а потом и вовсе потянул к нему руки. Раадель передала ему оружие и кивнула мне. Я аккуратно размотала тряпку на его ноге. Пальцы мальчика были стерты до крови, и кровоточили, кожа вокруг была покрасневшая и вздутая, кое-где виднелся гной и грязь. Если не вылечить его, мальчик умрет от заражения. Раадель тоже это видела, так же как и старик, что встретил нас. Мы удивленно подняли на него глаза.
— У него не было другой обуви…. — Попытался оправдаться старик, опуская глаза. — Он ходил в старой, а потом начал хромать. Обувь с него срезали.
— А промыть рану вы не могли? — Возмутилась я.
— Так кто в этом понимает? Воды набрали, полили и замотали. Что нам еще сделать надо было? Среди выживших нет лекаря.
— А с детьми что? — Спросила я, доставаясвои настойки.
— Зиму мало малышей пережили. — Старик расплакался. — Все эти безбожники. Чтоб их Бог Смерти в Вулкане сжарил! Греться нам нечем, да и всадник на дым приходят. Топим только по ночам. Да толку нету. Окоченевших по утрам находим. И детки почти все заболели. Кашляют все. Многие детки кашляли, потом жар поднимался, лекарств и лекаря у нас нет. Вот и схоронили многих.
— Твои сыновья пойдут со мной. — Раадель встала с лежака, погладила малыша по голове. — Мы вернемся после полудня. — И уже обращаясь ко мне, добавила: — делай, что задумала, я знаю, как помочь детям.
Мальчик с радостью рассматривал кинжал Раадель, пока я промывала ему рану. Иногда, правда приходилось вскрывать рану, отчего мальчику было больно, и он плакал и вырывался. Старик остался рядом, держал и уговаривал его потерпеть. Я смогла остановить кровотечение, вымыть всю грязи и даже напоить ребенка настойкой плюща, когда вернулась Раадель с сыновьями старика. Каждый из них нес по охапке какой-то травы. Раадель объяснила, как сделать лежаки, и что эта трава высохнет, и будет отлично держать тепло. Так же она объяснила, что парни знают, где ее искать, и зимой они смогут утеплить свою землянку. А потом она занялась детьми. Она разогрела ладони, достала из сумки фляжку и попросила кружку и воду. В кружку она накапала немного жидкости из фляжки, разбавила водой и, подзывая детей, давала им питье. Пока они пили, она клала одну ладонь на грудь ребенка спереди, другую сзади. На мгновение закрывала глаза и отпускала детей. Я ожидала чуда излечения, Божественного Света или чего-то подобного, но к моему разочарованию, ничего подобного не происходило. Дети выпивали воду, и продолжали кашлять. Вот только Ангел уставала. Когда я закончила с мальчиком, а Раадель с оставшимися детьми, мы начали собираться.
— А что ты делала с детьми? — Спросила я Раадель, выходя из-под навеса из досок.
— Грела.
— А почему ничего не происходило?
— Потому, что люди этого не видят. — Улыбнулась Ангел. — Ангелы не могут лечить мгновенно. Любое излечение требует времени. Дети перестанут кашлять, и будут менее восприимчивы к холоду. Я смогла направить их силы на борьбу с болезнью, пусть они сами этого и не почувствовали, но дети смогут выздороветь.
Мы сели в лодку, где уже был один из сыновей старика. Сам мужчина вышел к нам, пожелал удачного пути и поблагодарил за помощь и еду. Сын старика оттолкнулся веслами от берега и начал грести на середину реки. Раадель была слишком уставшая, поэтому она просто завернулась в плащ и уснула. Я последовала ее примеру. Парень уверено греб по течению, а вода меня убаюкивала. Глубокий сон пришел под мерное покачивание лодки на воде. Разбудил нас робкий голос парня. Я открыла глаза, что бы выяснить, в чем дело. А дело было в том, что мы приплыли. Только вот пристани не было, так же как и поселения. Его сожгли. Черная обуглившаяся пристань, наполовину упала в воду. От бывшего причала тянулись три улицы, покрытые пеплом, некоторые дома еще дымились.
— Что здесь произошло? — Вокруг не было ни живого существа. Только пепел и разрушения.
— Или Толриг смог и сюда добраться, или люди начали и здесь воевать. — Предположила Раадель, спрыгивая с лодки.
— Толриг. — Ответил парень.
— Так ты знал, что тут нет пристани? — Возмутилась я.
— Да, но вы же не сказали, что вам нужна именно пристань. Вы просили лишь на этот берег. — Парень опустил взгляд.
— Ладно. — Сказала Раадель. — Ты знаешь, где тут остались поселения?
— Да. — Кивнул юноша. — Три дня пути на юго-восток. Там небольшая деревенька есть, но вас, скорее всего оттуда выгонят. Отец несколько раз пытался к ним напроситься зиму переждать, выгоняли его. Там староста и священник из инквизиторов, вот народ и надоумили чужаков отгонять.
— Понятно. — Ответила Ангел. — Посмотрим, что там за староста.
Мы попрощались с юношей и отправились в указанном направлении. Точнее Раадель нас вела, потому что я даже понятия не имела где мы. Шли почти до глубокой ночи, прежде чем разбили лагерь на опушке небольшого подлеска.
— Завтра надо будет поохотиться. — Сказала Раадель, доставая остатки еды и деля между нами.
— Хорошо, ты меня тут тоже найдешь по следам? — Я улыбнулась ей.
— Найду. Но здесь не лес, да и всадники могут быть, где то рядом. Тут не далеко река, около нее тебя и оставлю. Ты как раз сможешь сделать свои настои.
В ответ я кивнула. Где есть река там будут и травы. Мы поужинали и легли спать. День был трудный, поэтому сон пришел мгновенно и без сновидений, что в последнее время стало радовать. Разбудила меня Раадель рано утром, когда еще даже солнце не успело подняться, что бы рассеять утренний туман вокруг. И что за необходимость так рано вставать? Радости не прибавило и холодное мясо на завтрак. Последняя еда, по словам Ангела, поэтому мы без задержек направились к реке, где немного пройдя вверх по течению, спутница оставила меня с сумками, а сама отправилась на охоту. Неширокая, но довольно бурная речка мерно рокотала между корней деревьев, подставляя свое переливающееся брюхо под лучи солнца. От единения воды и света в разные стороны подобно магическим светлячкам разлетались блики, а иногда можно было увидеть небольшую радугу над самой водой.
Мне нравилось наблюдать за водой, слушать ее журчанье и даже ловить блики — в этом было что-то успокаивающие и восторгающее. Так день потихоньку клонился к полудню, а Раадель все не появлялась. Я съела остаток лепешки, оставшийся с вечера. Немного посидела под солнышком, нежась в лучах солнца, а позже отправилась собирать травы. Как и предполагалось, неподалеку росли несколько кустов живицы и других ценных трав. Я поднималась вверх по течению, не забывая оставлять следы больше для себя, чем для Раадель.
Речка вывела меня к холму, на котором росли знакомые мне ягоды. Решив помочь своей спутнице в добыче пропитания, я сняла сумку и стала собирать ягодки, медленно поднимаясь наверх. А на самой вершине холма открывались такие виды, что не остановиться было не возможно. Скоро я буду дома, и, наверное, больше никогда не представиться такой возможности увидеть широкие живописные поля с пролегающей посередине переливающейся рекой. Здесь она была свободна от корней, ничто не удерживало ее более — поэтому она пролегла широкой переливающейся лентой среди трав. Трава хоть уже и не была насыщенно зеленой, как это бывает только летом, но все же свой цвет сохранила, а яркие пятна поздних цветов маленькими искорками резко выделялись на общем все еще зеленеющем фоне. Завершающий штрих в этот изумительный по красоте вид вносило и послеполуденное теплое оранжевое солнце, лениво сползающее к горизонту. Я сидела на вершине, ела сладкие ягодки и любовалась раскинувшимся внизу полем, греясь на солнце. Настроение было веселое и уходить не хотелось вовсе. Солнце яркими бликами играло на воде, и все ближе спускалось к горизонту, а Раадель все не было видно.
Появившееся беспокойство, словно маятник слегка покачивалось внутри, чем, собственно говоря, и подпортило настроение. Я оглянулась на речку, в надежде, что и как в прошлый раз она развела костер и занята мясом, поэтому и не приходит. Но не было ни костра, ни хотя бы дыма, ни даже смой спутницы. Вокруг меня не было никого. И только сейчас пришло осознание, что за все это время ни один зверь не пробежал, ни прополз, ни даже не пролетел, ни пискнул нигде в округе. Все было тихо. И словно читая мысли, на дерево недалеко от меня села красивая крупная птица. Она отдаленно напоминала орланов — крупное тело, красивые сильные крылья, густое оперение, но имела серый в черную полоску окрас, серые загнутые когти и почти черный загнутый клюв. И была немного меньше орланов. Такая птица и средних размеров козу без труда унесет. Хотя случалось, что и орланы таскали молодняк из стада, но это были редкие случаи — в основном они не решались нападать на большое скопление животных. Птица не улетала, но и не нападала. Скорее всего, она прилетела полакомиться ягодами на знакомое место, и никак не ожидала тут встретить гостя. Я встала, отряхнула землю со штанов, и решила уже пойти обратно, никому не мешая, когда птица издала непонятный довольно громкий крик, что и заставило меня обернуться. Только сейчас, при более внимательном рассмотрении стало ясно, что это не просто птица — она не мигает, и имеет крупные темно серые глаза с вертикальным зрачком. От вида ее глаз, мне стало жутко. На всякий случай, не теряя ее из виду, я попятилась с холма к реке. Птица сидела неподвижно, что и дало повод подумать, что нападать она не будет. Я облегченно выдохнула, спустившись с холма, когда злополучное дерево скрылось из виду, и зашагала к реке, и тут же услышала сзади недалеко над головой тот крик и меня накрыла огромная тень. Я, вскрикнув, на всякий случай пригнулась и обернулась. Вот лучше бы вообще на острове сидела или замуж вышла!
Передо мной приземлился настоящий Дракон, окатывая меня горячим дыханием, вырывающимся из ноздрей. Золотая чешуя переливалась под вечерним солнцем, так что слепило глаза. Морда начиналась с довольно крупных ноздрей, из которых исходил горячий воздух, и плавно заканчивалась пластинами, прикрывающими шею, снизу и внушительными шипами сверху. Еще два длинных шипа выступали по бокам с каждой стороны. Верхние шипы были больше, начинались над самыми глазами, и уходили наверх, через лоб, а дальше свободно выступали над головой. Вторые шипы, поменьше, были немного толще, но короче. Мощная шея, покрытая золотом, плавно расширялась и переходила в широкую грудь. Под грудью были передние лапы, заканчивающиеся удлиненными загнутыми когтями черного цвета, точно такими же как и на задних. А по бокам были большие перепончатые крылья, с внушительными шипами на сгибах. Заканчивались крылья неровными краями натянутой кожи между выступающих костей. Дракон смотрел на меня глазами с вертикальным зрачком, только теперь глаза приобрели цвет темного золота с черными прожилками. Из глубины его пасти раздался рык, высвободивший горячую волну воздуха из его легких.
Мои коленки подогнулись, и я больно осела на землю, вмиг забывая, что надо кричать или спасаться. Хотя было итак ясно, что бежать бессмысленно, так же как и кричать. Я сидела и смотрела на него, затаив дыхание, а он, не мигая, на меня. Дракон поднял голову вверх, вытягивая шею. Его голова оказалась почти выше деревьев, но взгляда от меня он не отрывал. Величественный и смертоносный, он навис надо мной золотой горой, от страха перед которой все внутренности сжимались до размера кулака. Что делать на ум никак не шло, более того, душа панически хотела покинуть бренное тело. Дракон зарычал и обнажил большие клыки, принимая еще более угрожающий вид. Мне сильно хотелось убежать, закричать, или оказаться да хоть в замке Толрига, но ноги не слушались, язык к небу присох, а Толригу даже ума не хватило бы меня отсюда забрать. Не знаю зачем, но мое бренно тельце сделало попытку отползти. Дракон выпустил чуть выше моей головы струю пламени, вызывая у меня приступ необузданной паники, от которой зубы стали выбивать барабанную дробь, а сердце прыгало… Хотя нет оно не прыгало, оно истерически билось в горле, в надежде выпрыгнуть и убежать подальше. Да он же сожжет меня за мгновенье! Я сидела и боялась даже шевельнуться, вдохнуть или хотя бы посмотреть в сторону. А что я еще могла сделать? Только смотреть на этого древнее создание, широко распахнутыми глазами, тихо восхищаясь его красотой и крупно дрожать в преддверии неизбежного, ощущая как кровь отхлынула не только от лица, но и от остальных участков тела тоже.
Дракон встал в высоту на задние лапы, поднимаясь выше крон деревьев, загораживая мне солнце. Он сам был солнцем и небожителем, он был тем, чем восхищаются, чего бояться, и уж чего точно никогда не стоит встречать на своем пути. Дракон еще раз смерил меня взглядом и обрушился вниз с высоты своего роста, взрывая когтями землю совсем рядом, так что меня от силы удара подбросила на месте, и довольно сильно припечатало обратно к земле. Конец мне. Я была уже почти на грани обморока от страха. Вот только восхищение и бешено прыгающее сердце не давали пока потерять сознание. Жаль.
Неожиданно он протянул ко мне когтистую лапу, сгреб в охапку, и потащил в бок, вокруг холма, как куклу. За холмом, с другой стороны оказался заросший травой вход в пещеру. Похоже или я стану обедом, или пленницей, хотя последнее полнейшая выдумка, тех кто тешит себя надеждой, что драконы воруют девушек, которые потом ждут своего спасителя в гостях. Мол этим древним созданиям, которые видели рождения Мира, которые сами сюда попали неизвестно как, и по собственной воле, которые не подчинялись ни одному закону, ни моральным нормам людей, было хоть какое-то дело до того кого пускать в обед. Животное, создание Богов, Люди, Эльфы, Гномы, девушки, мужчины, дети — никто, никогда не возвращался после похищения живой. Только в детских сказках появлялись рыцари — спасители, которые вырывали из лап чудовища красавиц, и все жили долго и счастливо. Беда состояла в том, что в нашем мире рыцари не прижились — одно время при Храмах Живы создавались особые тяжелые конные отряды из рядов инквизиторов, только вот вредная привычка драконов все сжигать на своем пути не очень то поспособствовала развитию этих отрядов. Но в моей ситуации очень хотелось откинуть здравый смысл и поверить в сказки.
Пещера уходила резко вниз. Дракон, без труда цепляясь когтями за выступы, спустился на самое дно. Здесь оказалась достаточно широкая пещера, сверху падал приглушенный свет, откуда-то доносился звук воды, сбоку лежала какая-то трава. На нее меня дракон и посадил, точнее бросил. Развернулся и уполз в боковую пещеру. Все таки мне попался сказочный дракон? От обморока и следа не осталось. Я осмотрелась. Здесь не было скелетов съеденных животных, не капала с потолка вода, не было стоячего спертого воздуха. Значит, где-то еще есть выход на волю. По углам валялись какие-то мешки, обломки телег, и еще какой-то мусор. Но он весь лежал горкой и был отсортирован: мебель к мебели, оружие к оружию, чашки, ложки, кубки — все вместе. Дракон, заботящийся о порядке?
Все это время он наблюдал за мной. Сейчас в пещере он приобрел цвет темного золота и не был таким страшным. Он не рычал и не извергал огонь. Прямо милашка необъятных размеров. Я смогла его рассмотреть лучше. В некоторых местах чешуя была повреждена, на шее имелись царапины, а на одном крыле неровно срослась кость. На груди у него тоже били царапины, вот только что за животное могло пробить драконью чешую и имело такие размеры? Если это был не другой дракон. Но, насколько мне известно, драконы, живущие поодиночке, не конфликтуют друг с другом. Мне стало очень любопытно, какой он на ощупь. Что ж съесть он меня пока не планирует, иначе бы расправился еще на верху, а любопытство порой у меня пересиливает даже страх перед Смертью. Я поднялась на ноги и трусливо приблизилась в его лапе. Когти при столь близком рассмотрении оказались примерно мне от запястья руки до кончиков пальцев, необычайно острыми и прочными. Я осторожно протянула трясущуюся руку к его лапе, дракон выпустил из ноздрей горячий воздух. Спасибо хоть не огонь.