«Пора готовиться». – Это был Дрэйк.
«Знаем», – сказал Ван.
«Будем готовы», – добавил я.
«Рад видеть, что вы оба в форме. Извините за внеплановый вызов».
«Первый раз, что ли?..» – вздохнул мой напарник.
«И едва ли последний», – усмехнулся Дрэйк.
Рука исчезла. Мы обменялись беззвучными смешками и двумя зашифрованными образами, прежде чем приникнуть к своим порталам. Еще раз мысленно развернув блок предстоящего дела, я запасся «иглами». Подумав, взял «плеть», «хронос», четыре «луча», две «струны». В арсенале собственного тела оставалось место еще для одного оружия.
«Водные стабилизаторы», – приказал Дрэйк на общей волне.
Кто-то, беззвучно чертыхнувшись, поменял уже взятое на «водомерку», а я просто заполнил оставшееся место. Все наше оружие – готовые информационные коды для определенных дел. Наши тела содержат пазы и пустоты для этих блоков. Когда Информаторий позволяет нашим новым телам материализоваться, приняв подобие плоти, поток информации обретает физическую форму и свойства.
Команда слаженно выстроилась рядом с порталом. На острие клина – Дрэйк, за ним Апокалипсис и я, за нами два Маньяка, брат и сестра, замыкали Рысь и Венди. О Венди я, как и все мы, почти ничего не знаю, кроме того, что она есть и она седьмой (ее личный номер – четыре-два) Призрак в нашей команде уже в течение двух лет. Командир шагнул вперед. С задержкой в давно выверенную долю секунды лишились физических обликов и мы, входя в портал двойками.
Когда мы окажемся в реальном мире, то информационные коды примут физические свойства. Настоящей плотью это не будет, лишь временным пристанищем, тем, что называют псевдофизическим, псевдоматериальным или полуинформационным телом. Живой куклой без наличия индивидуальных черт, в любой момент готовой снова пропасть из реального мира, возвратиться в виртуальный мир Сети, где нас уже не поймать. Также не останется и следов от нашего оружия. Не зря же мы Призраки.
Точка выхода едва обозначилась даже для наших сверхчувствительных… э-э-э… глаз? Не уверен, что они у меня есть в данной форме. Это было все вместе – зрение, осязание, слух, элементарная эмпатия, обоняние и что-то еще, почти неуловимое. Мы просочились через точку выхода, обрели тела.
Это был уже физический мир. Я почувствовал дуновение ветра. Наши тела снова приняли форму серых безликих силуэтов (стандартные облики Призраков). Ночь. Падение. Едва уловимое движение – и «водомерки» окутали нас тонкими поддерживающими пленками. Под ногами – вода.
Теперь у меня нет лица, нет тела, только его подобие. У меня нет имени, только номер – второй-два. Нет расы. Нет даже половой принадлежности. Я никто. Я Призрак.
Стремительный полет над волнами. Опустив ладонь, чувствую прохладную соленую воду. Мои анализаторы раскладывают ее на атомные составляющие.
Первый поднял руку, приказывая остановиться и занять позицию. Мы подчиняемся. Накрывшись пеленой невидимости, ждем. Координатор второй, то есть резервной семерки подает условный сигнал, и мы устремляемся на беззвучный маяк.
Остров. Палатки. Большой шатер черного цвета. Материал – кевларовое полотно. Люди. Даргах?! Нет, дангах. Предвысший жрец.
Быстрое касание пальцами, нервные, злые импульсы. Первый перетекает в боевую форму, командует скрытое проникновение в центральный шатер. Семь теней проходят легко, занимают позиции в импровизированной лаборатории. Второй-один, приготовившись, кивает мне. Я киваю в ответ, сообщая, что готов.
Мы ждем. Нас не существует. Еще слишком рано.
Дангах в центре площадки уже дорисовал последний знак когтем на белом полу. Встал. Люди заняли заранее обозначенные места. Жрец взял рунический посох двумя руками, с силой вогнал его в центр камня. Спокойно ушел с площадки, и люди включили свои машины.
Разрыв походил на тонкую белую линию. Командир поднял ладонь, что означало полную готовность. Линия расширилась, зазмеилась, начала расти…
«Три-девять!» – вдруг выкрикнул четвертый-два на общей волне. Командир также на общей волне чертыхнулся. Призраки ринулись в атаку без приказа, понимая, что означает уровень опасности «три-девять». Междумирье.
Четыре-один и четыре-два вывели из игры людей-ученых, три-один и три-два занялись дангахом. Первый, не побоявшись открывающегося портала, выбил из камня и уничтожил стержень перехода, посох дангаха. Второй-один и я с двух сторон вцепились в ширящиеся края разрыва. Вышли из пазов две «струны», фиксируя арку на данном этапе, в ход пошли мои «иглы» и «нити» напарника.
Пространство не желало поддаваться и схлопываться обратно. Соприкосновение кончиками пальцев.
«Не поддается!»
«Три-девять! Мы должны! Иначе смерть!»
«Что у тебя?»
«Лучи!»
«Я взял «плазму»! Отходим!»
Мы резко прыгнули в разные стороны. Я метнулся вбок, напарник замер в метре от перехода, раскрыл в серых ладонях яркий цветок «плазмы». Хищные лепестки, ведомые твердой рукой второго-один, цеплялись за края, фиксированные «струнами», и обволакивали разрыв, плавно его уменьшая. Я приготовил «лучи»…
Взрыв! Не огонь! «Плазму» напарника разорвало в клочья, полопались «нити», «струны» выгнулись сильнее. Второй-один качнулся в сторону, уходя в прыжок, но вырвавшиеся из портала щупы оказались быстрее его. Один из щупов, напоминавший толстый кабель с зубцами на конце, впился в ногу напарника. Я атаковал «иглами», стремительно ринулся вперед, вырвал из тела напарника провод, коснулся пальцами острых зубцов. Тысячу раз проклятие! Щуп уже считал информацию! Есть только один способ стереть ее. Я не раздумывал ни секунды. Он – мой брат. Щуп легко вошел в плечо, причиняя жгучую боль.
«Идиот!» – Не сдержавшись, напарник бешено заорал на общей волне, схватил меня за плечи, нещадно встряхнув, и отвесил подзатыльник.
Нельзя! Задание! Ничего личного!
«Уходите! «Красная метка»!» – рявкнул я.
«Не геройствуй!» – рыкнули в ответ три-один и три-два.
Не тратя времени, я коснулся пальцами ладони рычащего от ярости напарника, передавая ему крохотный пакет зашифрованной информации. Он понял. Передал командиру. Три-один стянул разрыв своими двумя «струнами», вложил незакрепленные концы в мою руку. В мое тело впивались новые и новые щупы.
«Уходим!» – приказал командир.
«Второй-один, «плазму», – попросил я.
Напарник передал мне второй заряд своего оружия.
«Прощай, Призрак».
«Прощайте, Призраки».
Они исчезли, двигаясь к точке выхода, а я сломанной куклой обвис на пробивших мое тело щупах. Никакой информации, кроме ничего не значащего бреда, они не считают. Физически в данный момент меня невозможно выследить.
Люди подошли поближе, с интересом разглядывая мое безвольное тело.
– Призрак?! – удивился кто-то из ученых. – Живой Призрак?!
– Они бросили своего. Это удивительно.
– Мы поймали живого Призрака! Вы представляете, что это значит?!
– Ну еще бы… Дежурные! Не спать! Портал открыт!
Ученые засуетились. Ко мне подошли двое – дангах и человек.
– Попался, голубчик, – мерзко усмехнулся седоусый ученый. – Как долго ты и твоя шайка портили мне жизнь! Теперь я на тебе за все отыграюсь.
– Не будь так самонадеян, человек, – прохрипел дангах, раскрывая клювообразный рот. Надо же, как хорошо он говорит на человеческом языке! Слишком хорошо для обычного дааха. – Перед тобой не кукла, а грозный противник. Серый Призрак.
– Этот грозный противник сейчас беспомощнее котенка, – ответил ученый и резанул мою плоть скальпелем Информатория.
Я дернулся. Терпи, Призрак, терпи! Эх, даже далекое физическое тело наверняка дергается от боли. Только бы не заметил тот, о ком не следует даже вспоминать, находясь в шкуре Призрака. Ну-ну, пытайся! Все равно ничего не считаешь. А я сейчас еще и мысленно поизвращаюсь, чтобы тебе было веселее потом просматривать инфоментальные записи.
– Отнесись с уважением к врагу, – сказал дангах. – Это достойный противник.
– Был, – сказал седоусый ублюдок, кромсая мое тело еще глубже. – И сплыл.
Готово! Трансформация завершена!
Я рассмеялся. Сначала тихо и зловеще, так, чтобы дангах и ученый отступили на пару шагов, а потом все громче и громче. Зловещий, леденящий душу фирменный смех Призрака. Говорить мы не можем, зато ржать – сколько влезет! Дождавшись, когда смущенные, ничего не понимающие люди вышли из оцепенения и начали гадать, к чему бы этот дьявольский смех и не двинулся ли Призрак головой, я резко натянул «струны», швырнул в атаку весь арсенал «игл», развернув «плеть», и оборвал все щупы разом. Что-то мелкое выскользнуло из портала, но я не успел заметить, куда оно шмыгнуло, да и не до того было. Сбивая ударами «плети» края разрыва, я выпустил слитые воедино «плазму» и «лучи». Мощнейший удар сократил края до белой нити. Добавив «плетью», запечатал разрыв.
В руку послушно скользнула капсула «хроноса». Из моего тела все еще торчали обрывки щупов. Этим оружием я ударил уже по себе.
Последнее, что я видел, был вогнутый зеркальный стакан «хроноса», поглотивший меня…
…Сердце судорожно билось где-то в горле, градом катил холодный пот, меня всего колотило крупной дрожью. Раскалывалась голова, зверски болело все тело.
Дрожащими руками я отключил антенну Призраков. Стальная игла в моей руке стала прозрачной и втянулась под кожу. Закрыв ноут, отложил его в сторону. С третьей попытки содрал с головы обруч. Браслеты снимать сил не было. Перед глазами плыло.
Кто-то снял с моих запястий браслеты и сунул в руки стакан с чем-то холодным. Я залпом выпил освежающую жидкость и только тогда посмотрел на заботливого «кого-то», которым, естественно, оказался мой брат. Он понимающе усмехался. Шон знает и понимает больше, чем говорит. Хотя едва ли он знает, чем на самом деле я занимаюсь. Брат покачал головой и вполголоса сказал:
– Надо быть осторожнее. Тебя что, никто не страховал?
– Сегодня я страховал. И попал, – шепотом ответил я.
Брат хотел спросить что-то еще, но его прервал пронзительный звонок моего телефона. «Что ожидает нас, друг, на пороге ада?» – вопрошал голос из динамика сотового. Апокалипсис…
– Привет, Ван. – Главное – спокойно. А то сейчас придется много нового о себе узнать. И вытерпеть получасовой сеанс возмущенного ора.
– Ты жив?! – Голос донельзя взволнованный.
– Нет, я умер и с тобой говорит мой труп! Жив я, жив, не кипятись.
Умоляю, друг, побереги свои и без того издерганные нервы.
– Слава Небу… – выдохнул напарник и заорал так, что я отставил трубку подальше от уха: – Какого хрена ты вытворяешь?! Идиот!
– Совершенно согласен! – крякнул Шон и тут же погрозил мне увесистым кулаком.
А я что, а я ничего, разлетались тут всякие молнии…
– Ван, не ори…
– «Не ори»?!
– Ван…
– Да я бы тебе башку еще открутил!
– Ва-ан…
– Как ты вообще посмел так себя подставить, идиот?!
– Потому что я мог это сделать!
– Ты… ты… ты… – Друг задохнулся от возмущения. – А ты подумал, что в тот момент со мной было?! Ты обо мне подумал?!
– Я не мог подставить под удар тебя, Ван! А себя – мог! Для меня почти не было риска, а ты… – Я не закончил, поскольку нельзя было при Шоне говорить о том, о чем сейчас умолчал. – Только о тебе в тот момент и подумал, придурок. А про все остальное забыл.
– Скорее забил, – проворчал Апокалипсис. Помолчал, тяжело вздохнул. – Я тебе уже говорил, что ты – идиот, Ирдес?
– И не раз, – хмыкнул я. – Только ты сам такой же.
– В следующий раз, когда я совершу ошибку…
– …я опять влезу, и ты потом будешь на меня орать.
Ван нервно рассмеялся. Кажется, буря миновала.
– Демон с тобой, дурак безголовый. Будет звонить Рысь, передай от меня, что она зараза.
– Лучше ты сам ей это скажи. – Я зевнул. – Спать хочу. Заслужил я хоть пару часов сна?
– Да хоть пару суток. Отбой, Ирдес.
– Отбой, Ван.
Я развалился в кресле, включив на сотовом автоответчик, который сообщал звонящим, что «абонент временно умер». В голове крутились обрывки прошедших событий.
То, что мы делали сегодня, – только одна из наших прямых обязанностей. Защита мира от внешних угроз. Веселее бывает ликвидировать внутренние угрозы, но это не нашей семерки дело. Мы – внешники. Пограничники.
Я бы действительно не попался, возьми они меня даже в «силки», – мое физическое тело, источник сигнала, двигалось со скоростью полторы тысячи километров в час. В таких условиях перемещение объекта невозможно отследить, уж я-то знаю. А мысли Призраки приучены держать под жестким контролем, так что даже случайно никто из нас не назовет другого по имени и даже мельком не подумает ни о чем личном.
Надо же – дангах! Эти люди совсем разума лишились. Они бы еще дасгаха пригласили и устроили кровавое жертвоприношение для вызова инфернала или междумирника! И все-таки… почему щупы были по ту сторону разрыва, а не по эту? И что за дрянь проскользнула мимо меня? Что-то с этим разрывом нечисто. Вот только что именно?..
Вскочив в холодном поту, я не сразу осознал, где нахожусь, все еще пытаясь отбиться от монстра из сна и чувствуя липкий темный страх. Бросил короткий взгляд в иллюминатор – самолет заходил на посадку. Я припомнил свой кошмар. В голове, как всегда, все перемешалось в невообразимую кашу. Снилась сегодняшняя атака, только почему-то Ван вдруг оказался дангахом, который открывал путь, а потом и вовсе превратился в дасгаха и пытался принести меня в жертву на алтаре. Встряхнувшись, я выбросил из головы остатки сна. Порядок в мыслях наступает только во время рейдов. В остальное время – полнейший бардак!
Что ни говори, а я не мог забыть тот разговор о расовой принадлежности. И, таскаясь за родителями по аэропорту, не переставал думать о словах друга. Честно говоря, я считал, что Ван – человек. Слишком много в нем от обычного представителя людского рода. Наглый, беспринципный, бесцеремонный. С другой стороны, в нем много и нечеловеческого… Да и какой нормальный… представитель любой расы будет жить в Свободном городе? Может, Ван действительно орк? Слегка обдумав эту мысль, я ее отбросил. Это невозможно. Или возможно?
– Малыш… – Мамина ласковая тонкая ладонь слегка сжала мое плечо. – Ты не рад человеческим землям?
Она и Шон сидели на заднем сиденье, папа за рулем, а я рядом. Место впереди я себе давно отвоевал, даже брат меня отсюда не вытурит.
– Рад, мамуль, – вымученно улыбнулся я, оборачиваясь к ней. – Просто не выспался.
А вдруг Ван – гном?! А что, вполне вероятно. Взять хотя бы его имя или характерные черты поведения – почти подходит. Но вот именно что «почти».
– Только не выспался? – Мама коснулась моего лба, убрала за ухо прядь, остриженную короче, чем другие. – Я слышала, как ты ругался с другом по телефону. – Да уж, вановский ор даже глухой услышал бы. – Может, тебя что-то тревожит?
– Да нет, мам… – Я вздохнул, слегка отстраняясь. – Просто Ван подкинул мне информацию к размышлению. Вот я и размышляю. Не волнуйся, все нормально.
– И что же это такое великое и жуткое, что ты даже не смотришь в окно?
– Дела команды, мам. Не хочу говорить, это не только меня касается. Не волнуйся.
Мать смерила меня внимательным взглядом, но больше вопросов не задавала. Да, мамочка, я нагло вру! Но правды от меня ты сегодня не дождешься.
А может… может, Апокалипсис – темный?! Не просто темный – а темный изгой?! Или, скорее, сын темного, которого в свое время сослали в тот неприветливый край?! Как я об этом сразу не подумал!
Последняя мысль меня успокоила. И я наконец полноценно огляделся. И мне определенно понравилось увиденное! Опустив стекло машины, я подставил ветру ладонь и лицо.
– Мам! А почему мы живем не у моря?! Я хочу жить у моря всегда!
– Мы здесь на две недели. Понравится – останешься на все лето.
– Мне уже нравится!
Город весь заползал на сопки. Ветер оставлял привкус соли на губах. Красота! Трель телефона заставила ненадолго отвлечься от любования красотами города.